Вопрос: Почему реформа стала возможна?
Ответ: С самого начала проведение церковной реформы носило откровенно авторитарный характер. Первый указ Никона от 1654 года, в котором говорилось об отмене земных поклонов и введении троеперстия, был выпущен единолично. Никакого соборного обсуждения, никаких совещаний и консультаций. Казалось бы, форма перстосложения и земные поклоны сегодня в различных христианских сообществах, к сожалению, не имеют такого значения, которое они занимали в духовной жизни русских христиан середины XVII века. Однако можно с уверенностью сказать, что ни один предстоятель любой современной церкви, будь то архиепископ, митрополит или патриарх, даже папа, церковная власть которого, по существу, не ограничена, не пойдёт на подобный беспрецедентный шаг, который сделал Никон. Высшая церковная и светская власть давали всем понять, что реформа состоится и Никон с Алексеем Михайловичем не остановятся ни перед чем, реформа церковной жизни будет осуществляться любыми путями.
То, что творили царь и патриарх вместе с заезжими греками и малороссами, не принимали ни епископат, ни духовенство, ни народ. Чтобы придать своим задумкам видимость коллективного решения, Никон созывает ряд соборов, что никак не сняло персональной ответственности за творимое ни с Алексея Михайловича, ни с патриарха-реформатора. Русские епископы после этих «соборов» возвращались в свои епархии и продолжали креститься двоеперстно и проводить богослужения по старопечатным книгам. Многие из архиереев скорбели, что ставили свои подписи под преступными деяниями, проводимыми властями. Однако никто не смел выступать открыто. Всех страшила судьба Павла, епископа Коломенского. Он один не побоялся открыто выступить против никоновских преступлений, за что и поплатился жизнью. Сам Никон демонстративно сорвал с него епископские регалии и абсолютно неканонично, единолично «лишил сана». Патриарх действовал жестоко и напоказ, давая понять остальным, что их ждёт в случае неповиновения. Епископа Павла Коломенского сослали в Заонежье на заточение в Палеостровский монастырь. Там он, по разным данным, был либо уморен голодом, либо сожжён на костре.
Таким образом, начало реформы было ознаменовано жестокостью и кровью.
Возможность осуществления реформы обеспечивалась вдобавок новой кадровой церковной политикой. На архиерейские кафедры стали назначать послушных безвольных людей, не имеющих своего мнения, безропотных и исполнительных, не знающих ни «старой» веры, ни «новой», готовых выполнить всё, что им прикажет начальство, подписать любые соборные деяния, молиться какими угодно перстами, по каким угодно текстам, если им так скажут наверху.
