Среди соузников и сострадальцев протопопа Аввакума находился и сей смиренный и незлобивый инок Епифаний. Родился в некой деревне в 1610-х или 1620-х годах. С детства был весьма прилежен к посту и молитве, полюбил чтение святых книг. В 1638 году, осиротев, перебрался в некий большой город (скорее всего, в Москву), а потом, возжелав иноческого подвига, отправился в Соловецкий монастырь. Прибыв в славную обитель преподобных Зосимы и Саватия, он в 1645 году стал послушником монастыря, а через семь лет преподобный архимандрит Илия совершил его пострижение во иночество, дав ему имя Епифаний, что значит «явленный». И в самом деле, Бог явил его святым Своим угодником, сподобив чудесной кончины…
Видя старательность и богобоязненность инока Епифания, монастырские власти хотели поставить его во священный иерейский сан, но тот по великому смирению отказался.
Евангельским отцом и наставником инока Епифания стал старец Мартирий, под началом которого «на исправлении» находился прежде Арсений Грек — человек, неоднократно менявший веру и даже отрекавшийся от христианства, которого считали астрологом и чернокнижником. Именно Арсений Грек стал опорой Никона патриарха в проведении злосчастной реформы: Никон не только оправдал вероотступника, но даже определил его, не знающего славянского языка, руководить Московским печатным двором и вносить изменения в богослужебные книги. «Правь, Арсен, как-нибудь, лишь бы не по-старому!» — такой наказ дал «великий государь патриарх Никон». Так и стали действовать новые «справщики»: вместо слова «юноши» ставили «дети», вместо «дети» писали «юноши», изменяли ударения в словах, переставляли слова местами, заменяли на синонимы, изменяли глагольные формы и т.п. Вносили и более существенные, смысловые, искажения. Изменили даже Символ православной веры и описание православного крестного знамения. «Аллилуйю» повелели «четверить» по-латински, вопреки запрету древних святых отцов. Отменили многие земные поклоны на службе… В общем, не осталось ни одной богослужебной книги, ни одного чина, ни одного даже псалма без ненужных или даже кощунственно звучавших изменений. Старые же, не измененные книги объявлялись еретическими и подлежали изъятию из церквей.
Вот такие «новоисправленные» книги и прислали из Москвы на Соловки в октябре 1657 года. Святой архимандрит Илия не стал по ним служить, а повелел грамотным старцам сначала изучить их и сверить с древними рукописными книгами богатой монастырской библиотеки. Вердикт старцев был таков: тексты не исправлены, а искажены, и заменять старые книги не нужно.
В монастыре начались споры и распри. Нашлись и защитники никоновских новшеств, которые стали бунтовать против настоятеля. Огорченный этими событиями, инок Епифаний решил уйти «в пустыню», чтобы там «безмолвствовать». Это он сделал на рубеже 1657 и 1658 годов, взяв благословение на новый подвиг у своего наставника, старца Мартирия. С собою он взял книги, орудия резчика (инок занимался в качестве рукоделия изготовлением деревянных крестов, как нательных, так и поклонных), меднолитую икону Богородицы, кацею (кадильницу) и все потребное для иноческой жизни отшельника. Путь о. Епифания лежал в Андомский скит преподобного Евфросина Курженского, этот скит находился на острове Курженского озера у истоков реки Андомы (ныне Вологодская область). Прожив с преподобным наставником около года, Епифаний испросил благословения на усиление подвига в «дальней пустыне» и отправился на Виданьский остров реки Суны. В Сунарецком Троицком скиту он прожил семь лет под началом преподобного отца Кирила Сунарецкого.
В течение всего иноческого периода своей жизни святой Епифаний неоднократно подвергался всяческим напастям от диавола: то муравьи много месяцев терзали его плоть, то без видимых причин сгорела его келья, то другие страхования приходили. Он призывал на помощь Господа Исуса и Его Пречистую Матерь, медная икона Которой оказалась не повреждена пожаром. Богородица Сама являлась преподобному и помогала ему. После своей кончины являлся ему в видении преподобный Евфросин Курженский, с которым он подвизался вместе в Андомском скиту. Сподобился святой и посещения святителя-страдальца Филиппа, убиенного митрополита Московского, обретение мощей которого происходило в Соловецком монастыре на глазах у отца Епифания.
В 1659 году недавно умерший Соловецкий архимандрит Илия также явился отцу Епифанию и повелел ему написать сочинение для царя Алексея, чтобы показать неправоту церковных новшеств и призвать к возвращению «ко истинной вере Христовой, старой». Старец взялся за работу: делал выписки из Евангелия, Апостола, церковных правил и других святых книг, которые показывали всю несостоятельность Никоновой церковной реформы. Много труда положил отец Епифаний на составление этой книги-челобитной, собственноручно, имея слабое зрение, переписывая черновые фрагменты на́бело. Книгу одобрили преподобный Кирил Сунарецкий и живший неподалеку «в пустыне» инок Варлаам. Они благословили старца идти «на Москву» и подать свой труд царю.
По пути в столицу отец Епифаний решил посетить преподобного Корнилия Выговского, чтобы и тот одобрил его сочинение. Корнилий предложил ему пожить с ним некоторое время вместе для доработки книги. Эта остановка продлилась два года: они жили сначала в каменной пещере на реке Водле, а потом в келье на Кяткозере. Здесь инок написал также автобиографическую записку — набросок своего будущего «Жития». Эта записка стала предисловием к челобитной.
Отец Епифаний предлагал старцу Корнилию идти «на Москву» вместе, чтобы пострадать «благочестия ради», но тот получил извещение остаться в пустыне. Тогда инок Епифаний решил в течение шести недель поститься и молиться, чтобы от Бога получить некое «извещение», и, получив его, с радостью двинулся на предлежащее страдание, бережно неся с собою драгоценный свой писательский труд.
Прибыв в столицу в конце 1666 года, он познакомился с боярыней Феодосией Прокопьевной Морозовой (будущей преподобномученицей Феодорой) и проживавшим в ее доме иноком-юродивым Авраамием (будущим преподобномучеником), стоявшим фактически во главе христианской древлеправославной общины в Москве.
Летом 1667 года отец Епифаний принародно на площади подал царю свою челобитную. Тот же передал ее архиереям, заседавшим на Большом Московском Соборе, собранном для проклятия «старой веры». Архиереи приказали арестовать «бунтовщика», и инок Епифаний был схвачен. 17 июля никонианские архиереи пытались увещаниями и угрозами склонить непреклонного инока к «смирению» перед своим еретичеством, но тщетно, и его снова бросили в темницу. 5 августа — новая безуспешная попытка… 26 августа 1667 года архиереи-отступники приговорили протопопа Аввакума, инока Епифания, романовского иерея Лазаря и симбирского священника Никифора к пожизненной ссылке на Крайний Север, в Пустозерский острог. На следующий день на Болотную площадь вывели отцов Лазаря и Епифания и вырезали им языки, чтобы он не смогли больше проповедовать «старую веру». Аввакума же оставили с языком, по заступничеству царицы…
Долог и тяжел был путь в Пустозерск. Только 12 декабря узники прибыли к месту своего долгого страдания и будущей огненной казни. Отца Никифора не довезли по причине его смерти, зато 2 апреля 1668 года доставили диакона московского Благовещенского собора Феодора, также с отрезанным языком.
Отец Епифаний весьма скорбел о лишении языка, и по его молитве явилось чудо: язык снова вырос во рту. Святой прославил Бога за это знамение.
В строгом заточении старец находил утешение в молитве и рукоделии. Он сделал за свою жизнь до 600 деревянных крестов, больших и малых. И когда глазная болезнь не позволила продолжать ремесло, явился ему чудесный гость с материалом, инструментом и заказом большого креста. Епифаний стал отказываться, но посетитель настаивал на своем. И зрение вдруг вернулось к страдальцу!
Здесь же, в земляной тюрьме, инок стал духовным отцом (принимающим помыслы, по иноческому обычаю) протопопа Аввакума и «понудил» его написать автобиографическое «Житие». Протопоп не остался в долгу: заставил и самого старца составить свое жизнеописание. Эти два «Жития» — драгоценное свидетельство о том горестном времени, о подвиге христиан-старообрядцев.
Инок Епифаний вместе с протопопом Аввакумом писали послания и книги и секретно отправляли старообрядцам Москвы и других мест России в тайниках-ящичках, которые отец Епифаний делал в топорищах бердышей стрельцов, охранявших святых страдальцев и тайно сочувствовавших им.
Узнав об этих письмах, власти ужесточили режим содержания пустозерских узников. 14 апреля 1670 года по царскому указу в острог прибыл стрелецкий полуголова Иван Елагин и снова вырезал отросшие языки троим страдальцам (кроме Аввакума), а также искалечил им правые руки, отрубив либо всю кисть (дьякону Феодору), либо пальцы. Страдальцев разделили между собою и посадили в земляные ямы-тюрьмы, где в нечеловеческих условиях, изнемогая от голода и холода, они продолжили свой подвиг стояния за Христову веру.
После второй казни отец Епифаний изнемог духом и даже желал, чтобы через раны вся кровь истекла из тела, чтобы принять кончину. Но по Божьему промыслу этого не произошло, а раны необычайно быстро зарубцевались. И было ему во сне видение Пресвятой Богородицы, которая показала ему парящие в воздухе два его вырезанных языка: первый и второй — и повелела выбрать один из них. Он выбрал и вложил себе в уста, и проснулся. И с тех пор снова стал мало-помалу отрастать его язык, и до самых зубов дорос. И снова стал инок вслух славить Бога…
Умер царь Алексей. Его наследник Феодор, по наущению новообрядческого духовенства, отдал приказ о сожжении в срубе четырех пустозерских исповедников. В пустынном безлесном Пустозерске не было лишних бревен, пришлось разорить некоторые строения для сожжения мучеников… Святых вывели на казнь 14 апреля 1682 года, в Страстную пятницу — день, когда безвинную казнь принял Сам Исус Христос. С радостью шли страдальцы на встречу с Господом. Вот как излагает события современник, записавший рассказ очевидцев: «Егда положиша отца Епифания и с ним трех сострадальцев, протопопа Аввакума и священника Лазаря, и диакона Феодора, во един сруб… и обожиша сруб весь смолем и берестом, и соломою, и смолою, и зажгоша огнем. Они же в срубе пояху вси единогласно: ,,Владычице, приими молитву раб Своих”. Огнь же велми возшуме и возгореся великим пламенем на воздухе; они же стояще в пламени и до конца допевше стих той, и поклонишася в землю, и пламень объят их. Народ же весь Пустозерскаго городка, около стояща, и воини, и нецыи боголюбивии мужие видеша из сруба и из пламени — отец инок Епифаний подняся на воздух, аки носим Божественою некою силою, вверх к небеси, и невидим бысть. Они же указующе другу другу, и овыя видеша, а овии не видеша. И егда сгоре сруб, и пламень умалися, и обретоша страдальцев трех телеса не згоревша, токмо опалишася, протопопа Аввакума, и священника Лазаря, и диакона Феодора, и от риз их овыя части не сгореша; а отца Епифания не обретоша тела, ниже́ от риз его что обретше, и удивишася сему. И которые видевше преславное сие чюдо, из сруба с пламенем отца Епифания на водусе вознесенна вверх к небеси, сказавше свое видение, и начаша дивитися сему преславному Божию милосердию, и прославиша Бога, дивнаго в чюдесех Своих, яко и в нынешняя последняя времена Бог прославляет и укрепляет древлецерковное благочестие. А овии усумнешася, и после мину мало времяне, и коим не видевшим таковаго преславнаго чюдесе сомнящимся, и идущим некогда по пути, и о сем меж собою беседовавшим, и явися им чюдный отец Епифаний, яко жив, в путь шествова и сотвори молитву Исусову, и глагола им: ,,Мир вам, чада! Не сомняйтеся о мне, аз не сгорел в срубе, но жив есмь, тако нашему Владыце Господу Исусу Христу изволившу, и поведайте сие братии своей, да о мне не сумняются, но возвеличат и прославят Господа Бога, дивнаго в чюдесех Своих, и укрепляются в древлецерковном благочестии”. И изглаголав, сотворив молитву Исусову, и дав им мир, и невидим бысть. Они же возрадовашася и прославиша Бога, дивнаго в чюдесех Своих…»
Память сего великого преподобномученика совершается 14 апреля по церковному стилю (27 апреля по гражданскому стилю) купно с его пустозерскими состарадальцами, в день их огненной кончины.
Тропарь святому преподобномученику Епифанию Соловецкому, глас 6-и. По́стниче и стра́дальче, и чюдотво́рче Епифа́ние, и́же пла́менем о́гненым, вознесе́ся ко престо́лу Госпо́дню, при́сно о на́с Тому́ моли́ся, изба́витися от бе́д и напа́стей вра́жиих, и спасти́ся душа́м на́шим.
Кондак, глас 8-и. Ми́рен ду́х стяжа́в преподо́бне, к преми́рным оби́телем вознесе́ся Епифа́ние, к Миропода́телю Христу́ Бо́гу, Ему́же при́сно моли́ся страстоте́рпче, умири́ти ми́ра, и спасти́ душа́ на́ша.
Икос. Вои́стину тезоимени́т яви́ся, преподо́бне о́тче на́ш Епифа́ние, явле́н бо бы́сть о́т Бога чюдотво́рец и му́ченик, чи́стоту стяжа́в душе́вную и теле́сную, посто́м моли́твою и воздержа́нием, и на земл́и лега́нием, и бде́нии всено́щными, правдолю́бием и ми́лостынею, смиренному́дрием и кро́тостию нра́ва, а́нгел на земли́ показа́ся, небе́сныи челове́че, предсто́я ны́не престо́лу Христа́ Бога́, при́сно Тому́ моли́ся, умири́ти ми́ра, и спасти́ душа́ на́ша.
