Попытки организации старообрядческих учебных заведений выявили самую насущную проблему этого процесса — отсутствие педагогических кадров. Как известно, еще с 1850 года старообрядцам было запрещено обучаться в высших учебных заведениях. Старообрядческие начетчики так и назывались, потому что их образование зависело от начитанности. Любое серьезное образовательное начинание наталкивалось на отсутствие преподавателей, людей, имеющих высшее образование. Приходилось пользоваться услугами представителей господствующего вероисповедания. После дарования вероисповедной свободы, старообрядчество к 1910 году имело опыт создания учительских курсов в Москве на Рогожском кладбище, в Нижнем Новгороде, беспоповской семинарии в Иллуксте. Этот отрывочный опыт свидетельствовал, что создание даже среднего учебного заведения в виде учительского института может осилить либо крупная благотворительная организация, либо сконцентрированное усилие всего старообрядчества. Создание собственного учительского института было одной из главных идей в старообрядчестве.
Эту идею высказывали сразу же после 1905 года. Различные публикации говорили о необходимости духовной академии, народного университета. Постепенно идея обрастала более конкретными деталями. Обсуждение было достаточно публичным, высказывались разные мнения по этому поводу. Одним из горячих сторонников создания педагогического училища был известный старообрядческий деятель Александр Рыбаков — отец историка академика Бориса Рыбакова. Ему принадлежал ряд характерных публикаций, им организовывались соответствующие собеседования, он выверял свою позицию с представителями старообрядческой иерархии.
Положение в старообрядческом образовании складывалось достаточно тревожное. Назревшие проблемы не позволяли руководству старообрядчества, в частности самого крупного центра — Рогожского кладбища, ограничиваться начальными или городскими училищами.
К концу 1909 года Попечительский совет Рогожского кладбища принял решение об открытии своими силами учительского института. Попечительский совет училищ Рогожского кладбища получил поручение разработать программу и положения нового высшего старообрядческого училища. Предстояло определиться с концепцией и целями этого учебного заведения. Попечители выбрали директором будущего института А. Рыбакова. В сороковом номере журнала «Церковь» за 1910 год он опубликовал свое видение проблемы и концепцию Старообрядческого богословско-учительского института. А. Рыбаков последовательно изложил задачи планируемой старообрядческой высшей школы. Во-первых, исходя из неудовлетворительного положения старообрядческого начального образования, упирающегося в хроническую нехватку преподавательских кадров, институт должен обратить первоочередное внимание на подготовку старообрядческих преподавателей. «Подготовка старообрядческих учителей должна происходить не на курсах, по необходимости носящих временный характер и не дающих систематического образования. Старообрядческие учителя должны получить законченное образование, общее и богословское, возможное лишь в специальной школе со сравнительно продолжительным курсом. Должна быть создана высшая старообрядческая школа» [1, с. 986]. Во-вторых, все больше осознавалась необходимость систематического богословского образования для старообрядческих священнослужителей. И этот вопрос могла решить высшая старообрядческая школа. «В еще большей степени старообрядчество нуждается в образованных священниках. Подготовка кандидатов в священники — вторая задача старообрядческой высшей школы» [1, с. 986]. И, наконец, планируемый институт должен был давать законченное высшее образование, не зависящее от области его применения. «Высшая старообрядческая школа обязана дать настолько законченное образование, чтобы знания, вынесенные из школы, выпускник мог применить в жизни в той или другой сфере, оставаясь полезным членом старообрядческого общества, помогая разрешению его церковно-общественных нужд» [1, с. 986].
Комиссия отнеслась достаточно внимательно к поставленной перед ней задаче. Была проведена значительная работа, испрошено мнение архиепископа Иоанна, епископа Александра (Богатенко), епископа Михаила (Семенова) как авторитетных образованных руководителей, других видных деятелей старообрядчества, и, кроме того, комиссия ознакомилась с мнениями специалистов по народному образованию. Представленный ими материал лег в основу работы комиссии, результаты которой были представлены совету общины Рогожского кладбища в виде учебного плана и примерных программ старообрядческого 6-классного института.
Учебный план был сформулирован в общем виде.
- Старообрядческий шестиклассный институт имеет своей ближайшей задачей приготовлять старообрядцев к служению в звании священнослужителей и учителей начальных старообрядческих училищ.
- В институте полагается 6 классов с годичными курсами.
- В первый класс института без экзамена поступают ученики, окончившие курс двухклассного приходского и сельского училищ, ученики городского по положению 1872 года училища не ниже 3-го класса онаго, в возрасте 14–18 лет. Лица с домашним образованием принимаются по приемному экзамену.
- В старообрядческом институте преподаются по установленным и утвержденным программам следующие предметы: история Священного Писания; малый катехизис, литургика; догматическое, основное, сравнительное богословие; история Церкви; история русской Церкви; история старообрядчества; церковное право; русский, славянский, греческий, немецкий языки; алгебра, геометрия, всеобщая история; русская история; география; физика; природоведение; логика; психология; введение в философию; педагогика; гигиена; рисование; пение.
- Старообрядческий институт помещается в здании, отводимом общиной Рогожского кладбища.
- Институт содержится на средства московской старообрядческой общины Рогожского кладбища и на плату, взимаемую за обучение учащихся по соглашению с родителями.
- Учебные пособия для института приобретаются на средства московской старообрядческой общины Рогожского кладбища.
- В старообрядческом институте обучаются приходящие ученики и живущие (если будет открыто общежитие) на общей ученической квартире.
- Преподавание в институте ведется заведующим и лицами, имеющими на то право по образованию» [1, с. 986].
Курс обучения предполагалось составить из двух этапов. «Старообрядческий институт прежде всего должен стремиться дать законченное общее образование, а заложив общеобразовательный фундамент в первые 4 года, расширить в остальные два года сведения учеников изучением богословских и педагогических предметов. Пятый и шестой классы старообрядческого института являются специальными и имеют целью дать достаточно полное богословское и педагогическое образование» [1, с. 987].
Эта статья о планах Рогожской общины вызвала значительный резонанс в старообрядчестве. Рупором для этого служила, как всегда, периодическая печать. Высказывались и оптимистичные, и пессимистические оценки идеи, деловые советы.
Влиятельный в старообрядческой среде журнал «Старообрядческий пастырь», издаваемый известным священником Григорием Карабиновичем, на своих страницах выразил значительное недовольство по отношению к самой идее высшего образования в старообрядческой среде. Он опубликовал ряд статей, посвященных критике концепции института. В этих статьях звучал, например, такой тон: «Сгущенную атмосферу неверия, которая существует в настоящее время, институту рассеять будет не по силам, а потому и немудрено, что по окончании института выйдут из него материалисты. Более успешные молодые люди постараются пополнить образование для того, чтобы получить аттестат зрелости и пойти в высшие учебные заведения; малоуспешные пойдут в деревни, чтобы устроиться там учителями и затем духовными лицами. Как встретит их деревня? Ведь деревня, которая хранит устои старообрядчества, не узнает их; потому что самые юношеские годы, в которые особенно ярко все запечатлевается, от деревни они были оторваны, и, проживши 6–8 лет в столице, идти в глушь на 30 рублей жалованья в месяц охотников много не окажется, и на этой почве отчужденности в начале между обеими сторонами явится недоверие, а это значит, для Божьего дела большое несчастье» [2, с. 635]
Вместе с тем, общий настрой был положительным. Журнал «Церковь» так резюмировал отношение к институту: «Старообрядчество должно создать своим шестиклассным институтом новый тип духовной школы, тип жизненный и здоровый. Программа будущего института составлена так, что за эти 6 классов дастся все, что можно дать, имея основой богословие, по самым разнообразным вопросам жизни» [3, с. 1203].
Отреагировал на планы Попечительского совета Рогожского кладбища и Совет Всероссийских съездов. На заседании 10 марта 1911 года, проведенном под председательством П.П. Рябушинского, было предложено более конкретно разделить направления обучения по классам — богословскому и педагогическому. Кроме этого было предложено увеличить объемы и время преподавания общеобразовательных предметов — русского языка, математики, естествознания, физики, географии, чтобы была установлена «связь программы института с уровнем и объемом тех знаний, какие имеют лица, выпускаемые государственными институтами» [4, с. 287].
Совет съездов подготовил материалы по старообрядческому институту на рассмотрение очередного, двенадцатого, Всероссийского съезда. Двенадцатый Всероссийский съезд старообрядцев, проходивший в Москве, на Рогожском кладбище, уделил значительное внимание обсуждению проблемы старообрядческого института. Одним из основных был доклад об открытии старообрядческого института, который сделал А. Рыбаков, директор открывающегося заведения.
К моменту доклада идея и концепция планирующегося заведения были уже более проработаны и определены. Поэтому изложение целей и способов их достижения особенно интересно было услышать из уст руководителя института. А. Рыбаков подтвердил основную цель организации старообрядческого института: «Старообрядческий институт ставит своей задачей — готовить лиц к церковно-общественной деятельности среди старообрядцев, подготовлять кандидатов в священники и учителя старообрядческих школ» [5, с. 226].
Формирование нового учебного заведения, сугубо старообрядческого, не имело своей причиной духовный сепаратизм старообрядцев, пытавшихся не соприкасаться с государственными институтами. Богословский институт был попыткой создать учебное заведение старообрядческим по духу: «Старообрядческий институт не должен быть учреждением исключительно образовательным, он не будет тогда старообрядческим, не может быть учреждением только воспитательным, каковым была древнерусская школа; он должен разумно сочетать и образовательные и воспитательные задачи.
В области воспитания он должен ставить своею задачей сохранение и развитие тех особенностей, которые так резко отличают старообрядцев от нестарообрядцев.
Характерная черта старообрядчества — глубокая народность веры. В старообрядчестве каждый верующий чутко проникается мыслью, что духовная благодать одинаково покоится на каждом верующем и что каждый верующий в силу этого есть правомочный участник церковно-общественной жизни. Отсюда идет выборное начало и отказ от положения учимых и учащих, от мысли о самостоятельности духовенства и несамостоятельности мирян… Это — характерная особенность старообрядцев, и она должна быть сохранена и развита возникающей старообрядческой школой.
Старообрядческий институт, сохраняя природную религиозность ребенка, должен приспособить его к предстоящей ему деятельности, выпустить с сознанием необходимости трудиться и уменьем работать на избранном поприще. Сообразно поставленным задачам должна быть организована и образовательная часть.
Наука как изложение установленных, проверенных фактов остается, конечно, одна и для старообрядца, и для не старообрядца, но самое изложение научных фактов может быть ярким и бесцветным, ясным и туманным, доступным и сложным. Если наша цель — выпустить будущих духовных руководителей старообрядчества энергичными, дельными и знающими людьми, с знанием быта и нужд старообрядческого общества, то самим выбором учебников, наглядных пособий мы должны научить воспитанника института самостоятельно работать, не предлагать ему готовых ответов, но учить его приходить к ним путем самостоятельных выводов.
Учебник должен быть ясным, толковым, научным, лишенным всякой тенденциозности. Школа должна стоять вне политики, ее задача — знакомить ученика с рядом дисциплин, формирующих еще не окрепший детский ум, развивающих и усиливающих в нем нравственную устойчивость…
В пределах намеченной программы предметов старообрядческого института работа должна распределяться между учеником и учителем. Работа преподавателя должна носить живой характер, изложение предмета должно быть ясным, интересным. Интерес к предмету может усиливаться, если преподаватель привлекает к работе весь класс, заинтересовывает его живым изложением, введением наглядных пособий в виде иллюстраций, препаратов, картин волшебного фонаря, если предлагает ученикам темы для самостоятельной разработки какого-либо вопроса, изучаемого курса и изложения сущности доклада перед всем классом.
Ученики старообрядческого института, будущие священники и педагоги, должны уметь владеть своей речью…
Таким образом, задача старообрядческого института — воспитать юношей–старообрядцев старообрядцами по духу с указанными особенностями в области религии и быта, познакомить их в ярком и живом изложении с рядом научных дисциплин, чтобы тем самым подготовить их к предстоящей им деятельности» [5, с. 227].
Кроме образования, институт, по мысли А. Рыбакова, должен дать учащимся и воспитание: «На постановку религиозно-нравственного воспитания должно быть обращено особое внимание руководителей старообрядческого института… Школьная организация старообрядческого института должна быть устроена таким образом, чтобы предоставить разнообразный материал для дисциплинирования ученика… Школьная организация должна строиться в соответствии с поставленной целью; нужно присматриваться к характеру детей и прилагать усилия к исправлению отрицательных сторон, высоко ставить открытое выражение своего мнения, высказывать отвращение к доносу, прислушиваться к просьбам и запросам учеников, делать их самих судьями их поведения, обращаться к их чувству и нравственному сознанию… Таким образом, религиозно-нравственное воспитание создается общим характером строя школы, планомерной работой всех преподавателей и определенным устройством школьных порядков» [5, с. 228].
Предложенный доклад повлек ряд возражений. В прениях были изложены различные точки зрения на этот вопрос. Священник Д. Рябов выразил общее опасение духовенства в связи с открытием института: «На священнические места будут выбирать только окончивших институт, а многие достойные старообрядцы, не имеющие диплома, остануться за флагом» [6, с. 269]. В прениях принял участие член Государственной Думы Г. Гулькин. Он одобрил учреждение института, но потребовал строгого контроля за религиозно-нравственной стороной дела: «Старообрядчество — чистейшая часть русского населения. На него опирается правительство. Мы должны идти впереди православия и в хвосте политики» [6, с. 270]. Большинство выступавших полностью одобряли концепцию института. В результате голосования инициатива была поддержана единогласно.
После продолжительного общественного обсуждения темы в прессе, после получения поддержки и от иерархов, и от Всероссийских Съездов, Совет московской старообрядческой общины летом 1911 года обратился в Министерство народного просвещения с ходатайством о разрешении открыть в Москве на средства общины старообрядческий шестиклассный институт. В представленной концепции говорилось, что учебное заведение «имеет своей ближайшей задачей приготовлять юношей из старообрядцев к служению в звании священноцерковнослужителей и учителей старообрядческих начальных училищ» [7, с. 774].
Ответ был получен с некоторым замедлением. В своем отзыве Министерство народного просвещения, «не считая себя в достаточной степени компетентным для руководства учебной жизнью в богословском направлении, полагало более целесообразным выделить богословский элемент из программы института или устроить при нем особые богословские курсы» [7. с. 774]. Эти курсы должны были подлежать регистрации и находиться в ведении Министерства внутренних дел. Что касается открытия института с целью подготовки учителей для старообрядческих школ, то Министерство народного просвещения не нашло препятствий в применении к этому институту положения о частных учебных заведениях.
Так как богословская специализация предполагалась только на пятом курсе, Попечительский совет принял решение открыть первый класс института в соответствии с рекомендацией Министерства народного просвещения.
На планы старообрядцев об открытии института отреагировали миссионеры Православной Церкви. Журнал внутренней миссии «Миссионерское обозрение» так отреагировал на стремление староверов: «Это показывает, что старообрядцы проснулись от долгой спячки, что они жаждут образования. Можно только приветствовать стремление темного старообрядческого мира к просвещению… До сих пор старообрядчество утверждалось и держалось исключительно темнотой и невежеством народным… Посмотрим, много ли останется от этих старообрядческих камней веры, когда этот мир озарится хотя бы слабым светом науки» [8, с. 321].
10 сентября 1912 г. в Николо-Ямском тупике, в здании общины Рогожского кладбища, состоялось торжественное открытие Московского старообрядческого богословско-учительского института. Окончившие двухклассные министерские школы с пятилетним курсом принимались без экзаменов. Не прошедшие двухклассной школы держали вступительный экзамен. Обучение было платное — 30 рублей в год. Плюс 90 рублей за общежитие. Попечительский совет рассмотрел рекомендации местных старообрядческих общин и принял на первый курс без экзаменов 23 человека. Кроме того, к вступительным экзаменам было допущено еще 15 человек, из которых только 7 выдержало испытание. Из первых студентов 12 были крестьянского сословия, 6 — мещане, 9 — казаки. 13 студентов было сыновьями священников. Средний возраст учащихся составлял 16 лет [9, с. 528]. Состав учеников 1 класса показал, что институт будет обслуживать все старообрядчество — среди учащихся было много абитуриентов из далеких окраин империи, на учебу были также приняты старообрядцы-беспоповцы.
Открытию Института предшествовал молебен с водоосвящением, совершенный московским архиепископом Иоанном в сослужении с Александром, епископом Рязанским и Егорьевским, и причтом Рогожского кладбища. По окончании молебна владыка Иоанн обратился к Александру Рыбакову, заведующему Институтом, с пожеланием, чтобы он, получив доверие московского старообрядческого общества на заведование Институтом, воспитал крепких в вере старообрядцев. Архиепископ говорил:
«На вас с надеждой смотрит не только Москва, но и вся старообрядческая Русь. Выпустите людей, знающих быт, нужды и запросы старообрядчества, людей религиозных. От того, каков будет Институт, зависит вопрос и о самом образовании в старообрядчестве. Будет удачен пример — еще откроются институты, не будет удачен — старообрядчество оставит мысль о высших старообрядческих школах» [10, с. 923]. Обращаясь к учащимся, владыка Иоанн попросил беречь Институт как учреждение, которое с большим трудом, после многих усиленных ходатайств удалось наконец открыть.
С этого момента и началась деятельность старообрядческого Института. Поступить в него мог любой молодой старовер (особенность в том, что принимались старообрядцы всех согласий), от которого требовались свидетельство о звании и сословии, метрика о рождении, рекомендации духовного отца или местной общины. Обучение было рассчитано на шесть лет: четыре курса (или, как тогда говорили, класса) общеобразовательных и два специальных, богословско-педагогических. Таким образом, училище, хоть и называлось Институтом, на самом деле было средним учебным заведением, устроенным по образцу учительских семинарий. В первые четыре года предполагалось изучать катехизис, литургику, историю Церкви и старообрядчества, славянский, русский, греческий и немецкий языки, историю России, географию, логику, математику, физику, крюковое пение и основы иконописи. На двух специальных курсах планировалось изучать догматическое, нравственное и сравнительное богословие, историю Священного Писания и старообрядчества, церковное право и педагогику. Преподавательский состав института был достаточно разнородный. «Почетный блюститель института С.П. Рябушинский. Директор А.С. Рыбаков. Преподаватели: священник П. Никифоров и священник Ф. Гусляков по Закону Божию; К.Н. Швецов по естествознанию; Я.А. Богатенков по рисованию и пению; Ф.Е. Мельников по церковной истории; Н.В. Чехов (господствующего вероисповедания) по русскому языку; Ф.К. Курслин (господствующего вероисповедания) по арифметике; Я.К. Фридрихсон (протестант) по немецкому языку; А.В. Зайцев воспитатель» [11, с. 624].
Первый опыт преподавания в институте показал, что это мероприятие требует особого подхода. Воспитатель института А.В. Зайцев в своей статье, опубликованной в журнале «Старообрядческая жизнь», так определял этот особый подход. «Современная постановка многих школ, с одной теоретической подготовкой, не может удовлетворить старообрядцев. Им нужен учитель, могущий насущные культурные задачи осуществлять на практике» [12, с. 568]. Организация образовательного процесса свидетельствует о том, что руководители института были намерены проводить в жизнь трудовой принцип воспитания. Для этого при институте были организованны опытный огород и класс ручного труда, учащиеся принимают деятельное участие в обслуживании хозяйства Рогожской общины. А.В. Зайцев считает, что «народ будет ценить такого учителя, который свободно может заменять агронома и помогать народу в развитии сельского хозяйства».
В самом процессе преподавания были применены нетрадиционные приемы. «Ученикам при прохождении общеобразовательных предметов предоставлена широкая самостоятельность. Механическая зубрежка предметов не встречает сочувствия со стороны преподавателей… Отношения между учениками и преподавателями в полном смысле христианские, братские. В институте отсутствует система внушения путем наказания. И это не только не дает повода к распущенности, но, наоборот, делает их уважительными к самим себе и старшим. Пьянство, табакокурение, сквернословие и другие отрицательные качества, которыми болеет большинство современных школ, института не коснулись. Между собой отношения у учеников братские…
Прохождение вопросов веры тесно связано с общими культурными задачами института. Религия, как маяк, ведет человека к разумному жизнеустроению на земле и стремлению к Царству Божию. Поэтому того разлада между наукой и религией, который существует в некоторых учебных заведениях, у нас не существует…
Ученики сами правят божественную службу в храме при институте, поют на клиросе и читают» [12, с. 569].
Представленный опыт Института в целом оказался удачным. 21 мая 1913 года в Старообрядческом богословском институте окончился первый учебный год. Все 30 учеников успешно выдержали переходные экзамены. Директор института А. Рыбаков на страницах журнала «Церковь» поделился итогами прошедшего года, первыми педагогическими наработками:
«Старообрядческий институт должен развить в своем воспитаннике необходимую самостоятельность, должен приучить его к нравственному и физическому труду…Мы решили поставить в основу изучения не учебник, а самостоятельные работы учащихся. Учебник изучается, но в классе не рассказывается. Преподаватель контролирует работу ученика, но не после каждого урока, а после прохождения какого-либо определенного отдела. Главную работу учащихся мы перенесли на рефераты. Над выбранной темой ученик работает 1–2 недели, прочитывает ряд книг и результаты своей работы излагает устно в классе. То, о чем рассказывает ученик в классе, остальными учениками еще не изучалось, они знают учебник, но ученик, излагающий реферат, прочитывает еще и ряд книг. Сам процесс изложения проходит за кафедрой, что приучает говорить речи при слушателях… Последовательно, чрез все предметы, мы старались провести рефератный метод» [13, с. 459].
Интересна была используемая методика преподавания церковной истории. «Изучение церковной истории удобно приурочить к некоторым крупным личностям, например, свв. Василию Великому, Иоанну Златоусту, Григорию Богослову, Григорию Нисскому, блаженному Августину. Являясь религиозными центрами, подобные святые ярко отражают современную им жизнь… Ставя в центре биографию выдающегося деятеля Церкви и распределяя работу между учениками, нам удается полнее осветить известную эпоху» [13, с. 461].
«Но, наряду с изучением общеобразовательных предметов, ученикам сообщались и практические сведения, прививалось трудовое воспитание… Ученики института в этом году обучались столярному ремеслу… С образовательной целью были предприняты экскурсии учеников в С-Петербург и Финляндию, организованные попечительским советом» [13, с. 461].
Вместе с тем, деятельность института вызывала некоторые нарекания в стане консерваторов. Вот как высказывался известный в старообрядческих кругах священник Григорий Карабинович. Он критиковал методические установки института. «Программа института взята целиком из духовных семинарий, образование в которых так жестоко порицается лицами, стоящими во главе института. Разница только та, что из программы института исключена гомилетика, существенно необходимая для наших пастырей… Преподают в институте, как это видно из расписания уроков, усиленно светские науки и в весьма ограниченных размерах — духовные. Закон Божий в первом классе преподается в течение недели три раза, а во втором — всего только один раз» [14, с. 626].
Некий законоучитель на страницах журнала «Старообрядческий пастырь» ставит под сомнение даже саму возможность в старообрядческой среде вести просвещение на «западный манер» [15] и критикует взятые для преподавания методы. Автор критикует попытку А. Рыбакова внести «новизну» в старообрядческий уклад, критикует неуважительное отношение к прежнему опыту старообрядческой жизни и образования, попытки образования будущих священников в духе «экономического благосостояния». Законоучитель с опасением относится к утверждению А. Рыбакова, что «духовная благодать одинаково покоится на каждом верующем и что каждый верующий в силу этого есть правомочный участник церковно-общественной жизни. Отсюда идет выборное начало и отказ от положения учимых и учащих».
Подобный пессимизм и критика заставляли преподавательский состав работать с большей отдачей и самоотверженностью.
Серьезность отношения попечителей и преподавателей к результату своей работы подвигла к более серьезным вложениям финансовых и физических сил. Институт готовил будущих учителей, и для прохождения педагогической практики студентов при Институте в 1913 г. была даже открыта начальная практическая школа, в которой предполагалось участие студентов. Предполагалось, что выпускники этой школы могли перейти в Институт.
Кроме положительного опыта, первый год обучения более остро обнажил проблемы существующего заведения. В своем докладе Общему собранию Московской старообрядческой общины Рогожского кладбища А. Рыбаков подробно сформулировал их.
«В 1913 году институт успешно закончил первый учебный год. В области воспитания руководители обращали внимание на предохранение учеников от соблазнов городской жизни, укрепление в них нравственной силы, религиозных навыков. При институте организовался значительный хор. В настоящее время ученики института приглашаются петь в одни из лучших храмов Москвы.
К сожалению, старообрядческий институт поставлен сейчас недостатком помещения в такие условия, что о физическом развитии учеников нельзя говорить… Институт поместили в мало приспособленное помещение. В 1913 году, при наличности только двух классов, пришлось снимать дополнительное помещение для общежития учеников. Остро ставится вопрос о необходимости выстроить собственное помещение для старообрядческого института» [16, с. 265].
Результаты деятельности института оказались положительными, и Попечительный совет принял решение расширить возможности этого учебного заведения. Общее собрание старообрядческой общины Рогожского кладбища в 1913 году отвело под постройку специального здания Института участок земли в четыре десятины в черте владения Рогожского кладбища, ранее пожертвованный кладбищу Клейменовой. Строительная комиссия, выработав задание на постройку, поручила составить проект зданий старообрядческого института архитекторам Дубровскому, Зеленко, Адамовичу и Ганешину. Комиссия признала наиболее удовлетворяющим поставленным требованиям проект Ф.А. Ганешина, по которому и постановлено выстроить старообрядческий институт: двухэтажное здание в русском стиле, состоящее из учебного корпуса и общежития на 100 человек, Стоимость постройки первой очереди составляла 200.000 рублей. Весной 1914 г. приступили к постройке двухэтажного дома в русском стиле на пожертвования С.П. Рябушинского, Г.М. Кузнецова, Т.С. Морозова. Закладка камня состоялась 27 апреля. «На торжестве этом присутствовали попечитель учебного округа А.А. Тихомиров, окружной инспектор Г. Флеров, председатель совета общины Т.С. Морозов, Н.М. и Г.М. Кузнецовы, С.Т. Соловьев, Я.В. Филатов, члены училищного совета, члены строительного комитета, директор института А. Рыбаков и много именитого московского купечества… на завтраке присутствовал градоначальник А.А. Адрианов» [17, с. 120].
23–24 августа 1915 года в Рогожском поселке прошел XIV Всероссийский съезд старообрядцев. На повестке дня, как обычно, стояли вопросы в том числе о проблемах развития образования среди старообрядцев. В первую очередь, обсуждалось дальнейшее управление, развитие и материальное положение Старообрядческого института.
По результатам доклада, съезд избрал комиссию для разработки вопросов об институте. Съезд обозначил ряд этих вопросов. Во-первых, предполагалось обеспечить материальную базу института. «Изыскание средств для создания фонда старообрядческого института обеспечить путем обязательных отчислений или сбора местными старообрядческими общинами, (а также) просить общину Рогожского кладбища принять часть расходов по содержанию института» [18, с. 855]. Но не меньшее значение имело и юридическое положение Института, его официальное внесение в государственный реестр учебных заведений. Поэтому Съезд рекомендовал Совету «возбудить ходатайство о включении института в список средних учебных заведений, предоставляющих ученикам отсрочку по отбыванию воинской повинности». Особенно это актуально было после начала Мировой войны. Было необходимо, также, «просить Министерство народного просвещения о предоставлении институту общих прав учительского института» [18, с. 855].
Министерство народного просвещения нашло возможным пойти навстречу прошениям старообрядцев. «По ходатайству попечительного совета при училищах общины Рогожского кладбища Министерство народного просвещения предоставило воспитанникам старообрядческого института, родившимся в 1897 году, отсрочку по воинской повинности до окончания шести классов института. Для этих учеников институт получил установленные свидетельства об отсрочках, выданные московским по воинским делам присутствием» [19, с. 478]. Было удовлетворено и ходатайство об определении статуса Института. «В 1915 году попечительный совет при училищах Рогожского кладбища возбудил пред Министерством народного просвещения прошение о предоставлении институту прав учительских семинарий (если выпуск учеников ограничится четырьмя классами, и учительских институтов — по окончании всех шести классов старообрядческого института» [20, с. 83]. Но для получения звания народного учителя необходимо было выдержать экзамен при Дирекции Московского учебного округа.
День 28 сентября 1915 г. был отмечен для института знаменательным событием. Это учебное заведение переехало в новое, только что построенное, но еще не оборудованное, помещение.
С Московским старообрядческим богословско-учительским институтом связаны имена многих выдающихся староверов начала XX в. В нем преподавали епископ Михаил (Семенов) и Яков Богатенко, сын епископа Александра Рязанского. Прекрасный знаток церковной музыки, Богатенко преподавал пение, и его ученики, институтский хор, пользовались в Москве заслуженной славой. Их часто приглашали во многие столичные храмы. Последним директором Института был знаменитый начетчик Федор Мельников. Хотя по определению в концепции главным и основным предполагалось положение, что педагогический персонал должен состоять из убежденных старообрядцев, приходилось пользоваться и услугами «иноверцев». Из восьми преподавателей трое были господствующего вероисповедания, и даже один протестант — немец, преподаватель немецкого языка. [21, с. 388]
К 1917 г. в четырех классах Института (пятый класс не был открыт в связи с войной и трудностями с продовольствием) обучалось 90 воспитанников, подавляющая часть которых была из провинции. Тогда же, в сентябре 1917 г., Институт был преобразован в среднее учебное заведение — учительскую семинарию нового правительственного типа с четырьмя основными классами и двумя подготовительными, подготавливающую к поступлению в ВУЗ.
1916 год ознаменовался несколько печальным событием для института. Его покинул основатель А. Рыбаков. В складывающейся общественной ситуации этот факт имел особенно негативное значение. «Вследствие оставления с 1-го сентября 1916 года А. Рыбаковым должности директора и преподавателя в институте, Попечительный Совет при училищах общины Рогожского кладбища избрал для заведывания всеми делами института комиссию из четырех лиц: священника Федора Гуслякова, Ф. Мельникова, Я. Богатенко и К. Щвецова» [22, с. 440].
Февральские народные волнения 1917 года привели к закрытию всех учебных заведений. Воспитанники Старообрядческого института также были освобождены от занятий. Они не учились всю Вторую неделю Великого поста. Затем попечительский совет принял решение окончить учебный год в конце марта и распустить воспитанников по домам, кроме окончивших 4 класс, которым предстояло держать экзамен на звание учителя. Этот учебный год был последним нормальным курсом в Старообрядческом институте. Но руководство еще жило ожиданием лучшего момента. 19 марта 1917 года прошло заседание педагогического совета института. Было принято решение превратить институт в высшее учебное заведение — университет или академию, с одним каким-либо факультетом.
В сентябре 1917 года в журнале «Слово Церкви» было опубликовано объявление об открытии учебного года в старообрядческом институте. Занятия начинались несколько поздно, 9 октября. Институт преобразовывался с этого года в учительскую семинарию с 6-летним курсом обучения — четыре основных класса и два приготовительных. В первый класс принимались без экзамена окончившие двухклассные училища, во второй — высшие начальные училища.
Но этому курсу было не суждено окончиться. После октябрьского большевистского переворота финансовое положение Института стало крайне тяжелым. Со страниц журнала «Слово Церкви» раздавались призывы к жертвователям о помощи и поддержке: «Надлежит выполнить гражданский долг перед родиной и старообрядчеством. Будем верить, что дружными усилиями руководителей и жертвователей Институту удастся выйти благополучно из создавшегося положения. Всякая нравственная и материальная помощь особенно дорога теперь, когда Институт переживает кризис». Но не многие откликались на эти призывы. А в 1918 г. старообрядческое училище было закрыто советской властью.
Однако нельзя сказать, что идея о старообрядческом образовании умерла сразу же после закрытия Института. Продолжением Института явилась Старообрядческая народная академия. Под этим громким названием открылись курсы по истории и культуре старообрядчества. Академия начала действовать в Москве в 1918 г. по инициативе старообрядцев всех согласий. Ее целью было содействие просвещению староверов и ознакомлению общества с древлеправославием.
В академии удалось провести только один учебный цикл, с 15 мая по 1 июля 1918 г. За этот срок 117 постоянных слушателей академии прослушали курсы лекций по старообрядческой истории, литературе и искусству. Были также прочитаны лекции по педагогике и экономике. Среди преподавателей были представители многих согласий, как поповцы (Яков Богатенко, Иван Кириллов), так и беспоповцы (Никола Ануфриев). Здесь можно было услышать и лекции, читаемые новообрядцами. Так, например, князь Евгений Трубецкой читал лекции о русском возрождении в религиозной живописи, а лекции о современной обмирщенной культуре читал, до своего рукоположения во иереи, Сергий Булгаков. После закрытия народной академии старообрядческие учебные заведения в России прекратили свое существование.
Таким образом, Старообрядческий институт стал высшим достижением в развитии старообрядческого образования. Этому среднему учебному заведению удалось, на какое-то время, сконцентрировать вокруг себя лучшие педагогические кадры старообрядчества. Наработки и опыт, приобретенный за короткий период существования Института, позволили оценить существующий интеллектуальный потенциал старообрядчества. Само мероприятие, по своему масштабу, представляло уникальный эксперимент. За короткий срок всеобщими усилиями было создано жизнеспособное учебное заведение достаточно высокого уровня.
Из истории существования Старообрядческого института можно сделать следующие выводы. Для развития собственного уровня грамотности старообрядцы должны были прибегать к новым формам образования. Существовавшая до сих пор система не могла даже приблизительно соответствовать требованиям времени. Поэтому требовались средние и высшие учебные заведения. Наряду с тем что немалая часть старообрядцев с большой настороженностью относилась к подобным нововведениям, основная масса полностью поддерживала применение новых форм учебных заведений. При наличии твердой политической воли старообрядцы смогли организовать подобное училище на должном уровне.
С другой стороны, оправдывались некоторые опасения консерваторов в отношении качества преподавания. Преподаватели, некоторые из которых (Ф.Е. Мельников) не имели даже образовательного ценза, не смогли сразу наладить должный уровень качества преподавания. К сожалению, за короткий срок своего существования, институт не стал важным авторитетным научным центром в старообрядчестве, способным квалифицировано осуществлять научную деятельность. И самый главный вывод из истории существования института заключается в следующем. Несмотря на все заявления и наказы общественности, несмотря на программные установки, Старообрядческий институт не стал в полном смысле старообрядческим учебным заведением. Это касается и преподавательского состава, и заимствованной из московской Духовной семинарии программы. Этот факт достаточно четко показал, что создание учебного заведения на должном уровне без отсутствия методических и педагогических наработок и традиций, а также развитие современного собственного изолированного старообрядческого образования без привлечения опыта и возможностей Русской Православной Церкви или иной традиционной конфессии, невозможны.
Список использованной литературы
