Сведения о расселении, социальном составе, мировоззрении старообрядчества в начале его возникновения, а также история появления основных старообрядческих согласий в статье Кирила Михайлова.
***
Появление и развитие старообрядчества
На возникновение старообрядчества есть несколько точек зрения, но все они укладываются в две общих схемы. Первая позиция принадлежит государственной церкви и светским историкам религии, философам, политологам и религиоведам. Здесь старообрядчество появилось как совокупность человеческих воль, противящихся государственной и церковной политике, нововведениям, разрушающим традиционную структуру русского общества. События 1653–1667 гг. разложили устои Руси, повернув церковную (и государственную как исток, естественно) политику в иное, западное, русло.
Но есть ещё и кардинально иная версия, она принадлежит самим староверам. Со старообрядческой точки зрения, нельзя сводить староверие к культурному ответвлению, церковному течению, секте, движению анархистов или фанатичному русолюбию. Те, кто повёл за собой народ в леса и тундры, увидели, что Церковь Православная прекратилась на Руси, наступило нечто иное, маскирующееся под православие, но им не являющееся. Староверы считали себя «ревнителями благочестия», они понимали, что Православие сохранено только у них — христианство древних устоев, Церковь Апостольская. По этой причине настоящим самоназванием староверия является «ДРЕВЛЕПРАВОСЛАВИЕ». Следуя семиотической концепции Михаила Бахтина, тут можно выделить аспект идентификации староверов с древней Церковью, связь времён и наследий. А термин «старообрядчество» несёт в себе ошибочную идею понимания древлеправославной Церкви, сводя её сущность, как было сказано выше, к раскольничеству, противопоставлению, антигосударственничеству.
Однако имеется и третья идейная позиция, поверхностно примиряющая обе точки зрения. Согласно этой концепции, общество второй половины XVII века разделилось на две категории. Первая верила слову патриарха и велениям государя беспрекословно, она и пошла за ними, не разбирая дороги. Вторая категория православных почитала Евангелие и церковную Традицию более высокой силой, чем все, кто даже проповедовал эту Традицию, это Евангелие.
Таким образом, современное постмодернистское общество в понимании сущности старообрядчества и его истории предлагает (вернее, принимает, по концепции «вызов — ответ» А. Дж. Тойнби) несколько концепций, разных, но вполне примиримых, хотя это примирение более похоже на поверхностный компромисс.
Расселение и социальный состав старообрядцев
Будучи в XVII веке выкинутыми властью из всех сфер воздействия на общество: из культуры, политики, государственного управления, — старообрядцы стали скрываться в труднодоступных местах: на севере (Поморье), в сибирской тайге и на Дальнем Востоке, тогда ещё необжитом. Мировосприятие, навсегда соединившее их с Русью, не позволяло им вести массовую эмиграцию сразу в момент Раскола, да и сильны были даже у Аввакума надежды, что «царь окстится» [2, 231]. В конце XVII века староверы эмигрировали в Литву, Турцию, государства «северных Габсбургов». Они не вели кочевой образ жизни — строили капитальные поселения, но очень часто могли сорваться в новое путешествие, спасаясь от царской армии, преследовавшей их.
Социальный состав. Староверы до второй половины XIX в. тщательно избегали переписей, поэтому установить их численность и сословность весьма трудно. Наблюдатели тоже становились в тупик, потому что в старообрядческих поселениях все одевались без сословных признаков и не оказывали никому, кроме священников, почестей. Но из письменности самих староверов можно сделать вывод, что в XVII в. среди древлеправославных преобладали крестьяне и ремесленный люд [8, 74], были и представители аристократии (самые яркие примеры — инокиня Феодора и Евдокия Урусова, братья Денисовы); в XVIII веке положение не могло кардинально измениться, скорее всего, расклад остался прежним.
С другой стороны, стратификационный подход Питирима Сорокина отмежёвывается от профессионального подхода, концентрируя внимание на местах проживания староверов, таким образом деля их на две абстрактных категории: городские и «традиционные» (сельские, деревенские). Городские староверы, в основном купцы и ремесленники (единоличники, артельные и мануфактурные), были заинтересованы в упрочении своих позиций. До второй половины XVIII века они не старались укреплять их путём поддержки контактов с государственной церковью, но старались получить право на строительство моленных или храмов. Они налаживали связи с торгово-промышленными кругами и собирали общинный капитал, который многие относят к росткам протокапитализма [3, 6]. «Традиционные» старообрядцы жили в глухих деревнях, им были чужды все нравы и особенности жизни как послераскольной России, так и их братьев-предпринимателей. Такие староверы вели самодостаточный образ жизни, чураясь общественной жизни России, и именно в таких кругах стали появляться анархистские течения и радикальные направления старообрядчества, типа нетовцев.
Расселение. В основном выявляются два основных аспекта расселения старообрядцев: Россия и эмигрантское зарубежье. В России это, во-первых, Поморье — север Архангельской губернии, где возникла Выговская пустынь — один из основных двигателей не только старообрядческой, но и общероссийской экономики в целом [3, 6] [6, 81]. Староверы селились и в окрестностях городов Костромы, Владимира, Великого Новгорода и Нижнего Новгорода [12, 20] — европейская часть России, а также в лесах Сибири и Дальнего Востока и в окрестностях городов Казани, Тюмени, Тобольска, Иркутска [9, 57].
С конца XVII века достаточно оживлённая старообрядческая эмиграция вынесла большие массы верующих в Австрию, Пруссию, Турцию. В Турции было известно поселение соратника Степана Разина атамана Игната Некрасова, отличавшееся крайней нетерпимостью к нехристианским устоям, но в то же время некрасовцы считали, что Турция больше подходит для реализации христианской веры на личностном уровне, чем Россия.
Также достаточно многочисленные поселения староверов имелись в Речи Посполитой. Там огромную роль играло беспоповство, сумевшее в относительно свободных условиях органично вплавиться в экономическую инфраструктуру национальных окраин [1].
Мировоззрение староверов находилось в связи с их расселением. Чтобы лучше понять течения старообрядческой мысли, важно знать и районы расселения разных групп староверов. Павел Рындзюнский пишет: «Главными районами распространения старообрядчества в первой половине XVIII в. были Заонежье, Среднее Поволжье, леса Белоруссии и Северной Украины, а также донские степи. В северной полосе преобладала беспоповщина, а в центре и на юге — поповщина» [11, 268]. Возможно, именно затруднения в миграциях беспоповцев, связанные с северной природой, послужили причиной того, что основными эмигрантами были именно поповцы (точнее, беглопоповцы), а беспоповцы, изолированные на Севере, пошли по пути догматических и внутриполитических реформ. Всего, по переписи 1753 г., в стране числилось 36842 «раскольника» [11, 302].
Религиозный состав и взаимоотношения с государством и официальной Церковью
Середина и вторая половина XVIII века — период зарождения многих ныне существующих старообрядческих течений (согласов, согласий). Данные энциклопедического словаря «Старообрядчество»: «В XVIII веке происходило дальнейшее дробление беспоповцев, разделившихся на следующие крупные согласия:
- федосеевцы (федосеевское согласие),
- аристовцы (аристово согласие),
- титловцы,
- федосеевцы польские,
- тропарщики,
- даниловцы полубрачные,
- филипповцы (филипповское согласие),
- адамантовцы,
- аароновцы,
- поморское согласие, или брачные беспоповцы (Древлеправославная Поморская Церковь),
- бабушкинцы, или самокрещенцы,
- рябиновцы,
- дырники,
- мелхиседеки,
- бегуны, или странники,
- нетовцы (спасово согласие),
- часовенные (часовенное согласие)» [1].
Далее следует краткое рассмотрение становления многочисленных старообрядческих согласий беспоповства. Поповские течения, до начала XIX века не имевшие единой организации и структуры (в России), расмотрены в иной статье, посвящённой поискам иерархии. Течения староверов упорядочены автором по принципам численности и влияния на общественную и экономическую жизнь России. Также автором избегается философская и теологическая характеристика староверческих согласий, потому что, во-первых, это будет уходом от ведущей тематики работы, во-вторых, не позволит автору придерживаться объективной трактовки.
Поморцы (выговцы)
История Выговского общежительства начинается в конце XVII века, но во второй половине XVIII столетия наблюдается расцвет богословско-полемической и экономической деятельности беспоповцев Поморья (север Архангельской губернии), а в 1730-е гг. в российском обществе произошёл настоящий мировоззренческий переворот вследствие издания и распространения «Поморских ответов» (1723) Андрея и Семёна Денисовых. «Поморские ответы» полностью опровергли все фальшивки, сфабрикованные для очернения староверов, с исторической, грамматической, лексической, теологической и палеографической точек зрения (причём это было одним из первых в мире произведений палеографического характера). Также «Поморские ответы» содержали новейшие достижения лингвистики и философской методологии. Братья Денисовы были основателями нового типа мировоззрения — их мировоззренческая методология отходила от традиционной старообрядческой полемистики и апологетики, они не только спорили с синодальной церковью, но и много писали на чисто практические духовные темы: о месте личности в Церкви, о содействии науки религиозной вере, о значении философии («любомудрия») в развитии духовности. Денисовы занимались практически всеми европейскими науками, даже проявляли интерес к модной в то время в Европе неоалхимии. В «Поморских ответах» Андрей Денисов «показал себя <…> не только как историк, палеограф и литургист, обладающий невероятно обширными и подробными знаниями, но и как мыслитель с глубокой и стройной системой взглядов по фундаментальным проблемам философии церковной истории» [10, 161]. Огромное значение «Поморских ответов» состояло в опровержении всех выпадов против древлего благочестия, существовавших на тот момент. Денисовы доказали путём анализа документов, что пресловутое «Деяние Мартина еретика» — фальшивка, сфабрикованная для борьбы с защитниками старой веры в XVIII веке, что дораскольное русское православие не имело в себе отклонений от апостольских преданий.
Выговцы скрупулёзно собирали всё, что касалось древнерусской и первохристианской культуры: книги, иконы, документы, богослужебную утварь, — и использовали это для создания «острова веры» в Поморье, и это дало им чрезвычайное влияние во всём старообрядческом мире. Так, к концу XVIII века ими был составлен (вернее, воскрешён) канон древлеправославного пения «Стихословия поемыя», используемый доныне федосеевцами и самими поморцами.
XVIII век — время расцвета Выголексинской пустыни. Павел Милюков писал: «Денисов [Андрей. — К.М.] завязал деловые сношения с различными концами старообрядческого мира. Он дал, таким образом, первый образец широкого торгово-промышленного союза на началах безусловного взаимного доверия и строгой нравственной дисциплины — образец, которому так успешно подражал раскол конца XVIII и первой половины XIX века» [6, 81]. Выговцы создали в промышленном мире России первую промышленную инфраструктуру нового типа, в которую втягивались и иные согласия, невзирая на конфессиональные и мировоззренческие различия. Словами этнографа Ирины Кремлёвой, «когда в XVIII в. Даниловский поморский монастырь пострадал от пожара, его община получила помощь от филипповцев» [4, 711].
Федосеевцы
Федосеевцы (феодосиевцы) — вторая группа беспоповцев, оказавшая своим купечеством существенное влияние на отечественную экономику и культуру. Словарь «Старообрядчество»: «Во второй половине XVIII века федосеевцы были самым крупным беспоповским согласием. Они проживали в Москве, Петербурге, Новгороде, Риге, Польше, по всей Сибири. Кроме того, они обретались в Турции, по берегам Дуная, в Пруссии и в прочих удобных местах по морю» [14]. «В 1771 году во время моровой язвы (чумы) перепуганные напастью власти разрешили московским федосеевцам устроить возле с. Преображенского часовню и кладбище» [14]. Так возникло Преображенское кладбище — один из двух основных центров старообрядчества в России до сих пор (второй — Рогожское кладбище в Москве поповцев Белокриницкой иерахии).
В 1752 году в Польше состоялся объединительный съезд федосеевцев, основным принципом согласия закрепивший безбрачие: брак является Таинством, но по причине отсутствия священства венчание не может быть проведено в мирской форме. На обиходном уровне церковное безбрачие через некоторое время было «вытеснено» гражданским сожительством, хотя впоследствии и на него появился особый молитвенный чин.
Федосеевцы и после смерти Петра продолжали практически бескомпромиссно относиться к государственной власти, считая, что «после Петра антихрист царствует не чувственно, а лишь духовно <…> преемники первого императора суть только слуги, исполнители антихристовой воли, а не сами антихристы» [16, 537]. И в этом заключается их характерная особенность — «условная бескомпромиссность»: федосеевцы не собирались поступаться принципами, но в то же время могли вести активную общественную деятельность.
Федосеевцы — наиболее многочисленные представители «городского» староверия; деятели купечества из федосеевцев вложили много сил в развёртывание российской инфраструктуры и международной торговли в XVIII веке.
Часовенные
Это согласие, изначально бывшее поповским, сохранившее традиционное дораскольное православное богословие, вынужденно стало беспоповским ввиду постепенного вымирания священства, рукоположенного до никоновских реформ, и трудностей, связанных с поставлением нового духовенства. Часовенные распространены были в XVIII веке преимущественно на Урале, небольшое количество — в Сибири. Отличие часовенных от прочих согласий — в полном перекрещивании неофитов, даже если те были крещены погружательно. В 1776 году среди часовенных распространилась информация о том, что в России крещён погружательно только епископ Рязанский, а в «ближнем зарубежье» — лишь архиерей Грузии, вследствие чего данное согласие стало принимать беглых священников только от упомянутых епископов. «Примерно до последней трети XVIII века уральские часовенные в сущем сане принимали переходивших от господствующей церкви лиц, а в 1735 г. их руководители из числа горнозаводских служащих даже просили (без успеха) императрицу Анну Иоанновну закрепить такую практику юридически» [15].
В середине XVIII века, в связи с покровительствующей старообрядческой реэмиграции политикой Екатерины II, в состав часовенного согласия влилось большое количество иммигрантов из Речи Посполитой (т.н. «поляки»), начался процесс ассимиляции часовенных Польши, Сибири, Урала.
Странники и нетовцы
Два совершенно различных по доктринам и историческому опыту беспоповских течения объединены в один подпункт по причине примерной аналогичности воздействия распространяемых ими христианско-анархических идей, которые оказали огромное воздействие на расшатывание российской государственности с религиозных позиций.
Нетовцы (Спасово согласие) появились ещё в конце XVII века, хотя И. Кремлёва время их зарождения отсылает на столетие позже [4, 713]. Проживали они в центральной Сибири, но кочевали по всей России. В отличие от многих других беспоповских объединений, нетовцы отказывались понимать пророчество Апокалипсиса о пришествии Антихриста фигурально, образно-аллегорично, или «духовно», как говорят поморцы. Для них Антихрист представлялся реальным физическим лицом, притеснявшим истинную Церковь (Пётр I). «Только нетовцы придерживаются в этом вопросе мнения, что антихрист явится неким человеком, по буквальному смыслу Святого Писания» [7]. «Натуралистское христианство» нетовцев, их полное отрицание богослужебного культа, духовенства, церковной организации, семейной жизни, ритуального погребения и прочих атрибутов христианской традиции способствовало появлению в середине XVIII века в разных районах России очагов стихийного неприятия государства, синодальной церкви, властей вообще и противопоставления этому идеалов первохристианской Церкви, плюс напряжённое ожидание Конца Света, который, с их точки зрения, наступит неминуемо и очень скоро по воле воцарившегося в России Антихриста, воплотившегося в императорах. Спасово согласие было носителем эсхатологически анархистских идей, вносивших определённую дестабилизацию в российское общество, примерами которой является череда крестьянских волнений и восстаний, вплоть до Пугачёвщины.
Ещё более радикальными в своём отношении к власти стали бегуны (странники), также проживавшие в Центральной Сибири. Они не представляли собой единой структуры, организации. Не было у них и крупных общих служений. Единственная консолидирующая идея — отрицание не только всего, что связано с российским государством и официальной Церковью, но и всего общественного порядка, «антихристова устоя», с их точки зрения. «Странничество стало известно ещё 1760-е годы, но распространилось оно позже. <…> Всякий, кто хочет спастись, не должен принимать «печать антихриста» (паспорт) и записываться в раскольничьи списки. <…> Истинный христианин должен разорвать всякую связь с обществом и стать странником — не иметь «ни града, ни села, ни дому» [4, 709]. Интересно, что развитие и распространение этого движения пришлось на время правления «просвещённой монархии». Что же заставляло староверов в эпоху, именуемую либеральной, бросать свои дома, общины, молельни и уходить в бесконечные скитания в ожидании Страшного Суда? Историк А.И. Мальцев пишет о мировоззрении бегунов: «Любое подчинение власти категорически отвергалось. Сам Антихрист, по мнению Евфимия [основателя странничества, бывшего солдата-дезертира. — К.М.], нашёл своё последовательное воплощение в российских государях начиная с Петра I. Странники считали, что долг истинного христианина — покинуть мир антихриста, разорвать все связи с ним. Только беглецы, нелегалы, по мнению странников, могли удостоиться крещения и стать христианами» [5, 62]. Перу инока Евфимия (1743–1792) принадлежат книги «Сказание об антихристе, еже есть Пётр I», «Толкование на слова Ипполита, папы Римского, об антихристе», «О злополучных последних временах и о знамениях антихристовых» [16, 537]. Влияние бегунов на общественную жизнь России можно сравнить с воздействием первых христиан на социальную сферу Римской империи.
В сравнении с нетовцами или странниками, прочие согласия старообрядческого беспоповства не выглядят столь радикально — они вели более компромиссную, «соглашательскую» деятельность, но внутренний протест не испарился со времени Раскола, и многочисленные самосожжения XVIII века тому подтверждение. Расселение на территориях, которые в идеале не могли прокормить многочисленные общины староверов традиционной русской пищей, отрыв от внутрироссийских торговых путей (до второй половины XVIII века) и при этом — уникальное приспособление к существующим условиям, отсутствие культурной ассимиляции, сохранение традиционного уклада — серьёзнейшая бытийственная проблема. Беспоповцы вынуждены были постоянно менять, модернизировать свою идеологию. Сами идеи «мирского священства» и «духовного Антихриста» — отголосок трудностей социально-экономического положения. Дальнейшее появление бегунцовских и нетовских идеологий не было стихийным выплеском народного недовольства, это — закономерное продолжение беспоповского мировоззрения, только положенного в русло безвыходности тайги Дальнего Востока. Совершенная «русскость» старообрядцев не давала им возможности массово эмигрировать в дальние края, в чём находили для себя выход, к примеру, кальвинисты Европы. Их социальный состав, сплавлявший в единое гармоничное целое представителей разных сословий, объединённых идеями, позволял находить относительный баланс с государством в экономической (а с 1765 года — и в политической) сферах.
Тем не менее принижать, замалчивать участие старообрядческого усилия в деле государственного строительства нельзя. В учебниках по истории отечественной экономики преимущественно рассказывается о милитаризированной экономике, там старообрядчество, естественно, не участвовало. С другой стороны, такие жизненно важные отрасли, как торговля хлебом, пенькой, рыбой, пушниной почти полностью находились в руках старообрядцев, и их присутствие в этих отраслях экономики на протяжении XVIII века неуклонно расширялось.
Но на экономике деятельность старообрядческих согласий в XVIII веке ограничивалась. Их политическая пассивность (или опасливость) не позволила им до второй половины XVIII века участвовать в деятельности органов местного управления.
Таким образом, в XVII веке зародились, обжили определённые территории и получили своё конфессиональное лицо основные старообрядческие согласия. Развитие беспоповских направлений происходило не только географически — каждое их них формировало собственную богословскую систему, впоследствии выросшую до идеологического и ментального уровней, определявших специфику жизни целых старообрядческих этнических групп — например, поморов, некрасовцев или липован.
Библиография
- Беспоповцы// Старообрядчество: Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря/ Сост. Вургафт С.Г., Ушаков И.А. М.: Церковь, 1996. Режим доступа: http://semeyskie.narod.ru/en_b.html.
- Житие протопопа Аввакума, им самим написанное // Хрестоматия по древнерусской литературе/ Сост.: Фёдорова М.Е., Сумникова Т.А. М.: Высшая школа, 1985. С. 219–232.
- Керов В.В. Община и хозяин: Роль общины в хозяйственной системе старообрядчества// Старообрядецъ/ Ред. Рудаков С.В. Нижний Новгород. 2001, №23. С. 1, 6.
- Кремлёва И.А. Старообрядчество// Русские: Энциклопедия/ Ред.: Александров В.А., Полищук Н.С. М.: Наука, 1997. С. 630–728.
- Мальцев А.И. Краткая формула веры у староверов-странников// Старообрядчество: История, культура, современность. 1996, № 5. С. 61–64.
- Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3 тт. Т. 2, ч. 1. М.: Прогресс-Культура, 1994.
- Нетовцы// Старообрядчество: Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря/ Сост. Вургафт С.Г., Ушаков И.А. М.: Церковь, 1996. — Режим доступа: http://semeyskie.narod.ru/en_n.html.
- О трех исповедницах слово плачевное протопопа Аввакума// Хрестоматия по древнерусской литературе. М.: Худож. лит., 1991. С. 71–74.
- Панкратов А.В. От востока направо: История, культура, современные вопросы старообрядчества. М., 2000.
- Русская философия. Малый энциклопедический словарь. М.: Наука, 1995.
- Рындзюнский П.Г. Церковь в дворянской империи// Русское православие: вехи истории/ Ред. Клибанов А.И. М.: Политиздат, 1989. С. 263–320.
- Соколова Е.И., Тельчаров А.Д. «В расколе подобна Керженцу» (Вязниковская слобода. Из истории Ярополческой дворцовой волости Владимирского уезда)//
- Старообрядчество: История, культура, современность. 1999, №7. С. 19–23.
- Странники// Старообрядчество: Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря / Сост. Вургафт С.Г., Ушаков И.А. М.: Церковь, 1996. — Режим доступа: http://semeyskie.narod.ru/en_s.html.
- Федосеевцы (федосеевское согласие)// Старообрядчество: Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря/ Сост. Вургафт С.Г.,
- Ушаков И.А. М.: Церковь, 1996. — Режим доступа: http://semeyskie.narod.ru/en_f.html.
- Часовенные// Старообрядчество: Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря/ Сост. Вургафт С.Г., Ушаков И.А. М.: Церковь, 1996. — Режим доступа: http://semeyskie.narod.ru/en_ch.html.
- Шмурло Е.Ф. Пётр Великий в оценке современников и потомства// Пётр Великий: pro et contra. М.: РХГИ, 2001. С. 532–572.
