Донские старообрядцы в 1917–1925 гг.

«Донские старообрядцы (…) по преимуществу казаки: из крестьян их мало. Общее число старообрядцев 160.000 обоего пола; из них казаков: имеющих священников 113 600 человек и беспоповцев, т.е. не имеющих священников, около 37 300, что составляет 1/10 часть всего казачества. Старообрядчество более распространено во II Донском округе, где живёт свыше 70 000 казаков-раскольников, а в Усть-Медведицком около 30 000; большое число старообрядцев из средних и низовых станиц выселилось в дальние, частью задонские хутора» [1]. Такова статистика донского старообрядчества в 1918 г., накануне Гражданской войны. Она не может не вызывать сомнение, потому как, опираясь на данные 1912 года, в Области Войска Донского проживало чуть более 145 тысяч старообрядцев, едва ли за 6 лет старообрядческое население Дона смогло вырасти на 15 тыс., учитывая, что немалое количество донских казаков-старообрядцев погибло на фронте 1-й мировой войны.

После Февральской революции 1917 г. и объявленных Временным правительством свобод старообрядцы стали активнее участвовать в общественно-политической жизни Новочеркасска и Дона. Так, 30 апреля 1917 г. епископ Геннадий отправил принятую на совместном собрании представителей Покровско-Дмитровской и Никольской общин Новочеркасска телеграмму премьер-министру князю Львову, в которой говорилось: «В настоящее тревожное время под впечатлением петроградских событий, противной пропаганды Ленина, новочеркасские старообрядцы во главе епископа общим собранием… сочли своим христианским долгом, на основании главы третьей стиха первого Послания святого апостола Павла к Титу, выразить полное доверие новому Временному правительству за его открытую энергичную борьбу с внутренним и внешним врагом до победоносного конца, с пожеланием мудрого руководства и сил на укрепление начал свободы обновленной России» [2]. 14 мая 1917 г. на Соборной площади (ныне Ермака) состоялся многочисленный молебен старообрядцев во главе с епископом Геннадием, в сослужении 11 старообрядческих священников, а также двух диаконов. Старообрядцы послали от своего имени телеграмму Временному правительству и председателю Государственной Думы Родзянко с молитвами о победоносном окончании 1-й мировой войны [3].

В июле 1917 г. в Саратове возникла губернская Русско-демократическая партия христиан старообрядцев (РДПХС). Печатным органом Саратовского губернского комитета РДПХС стал «Голос старообрядческого Поволжья», издававшийся на пожертвования верующих. 29 августа 1917 г. в Саратове открылся съезд всех старообрядческих согласий, в котором приняли участие в том числе представители старообрядческих общин Дона. Политическая программа старообрядцев была близка к программе кадетов, однако было намерение выдвинуть своих кандидатов в Учредительное собрание. Самостоятельные списки на выборы кандидатов в Учредительное собрание выставили также староверы Области Войска Донского [4]. Например, при проведении выборов в Учредительное собрание в 1917 году по станице Атаманской за список казаков проголосовало 2037 человек, по списку старообрядцев — 413 [5].

Октябрьский переворот российские старообрядцы восприняли настороженно и в целом отрицательно. Единственным способом защиты своих интересов старообрядцы считали создание собственной Всероссийской организации, однако декрет 23 января 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» и последовавшая за ним инструкция от 24 августа, регламентировавшая его проведение в жизнь, не только лишили старообрядческие общины нажитой ими собственности и прав юридического лица, но и запрещали всякую политическую и культурно-просветительскую деятельность религиозных организаций [6]. В 1918 г. в своем «Пастырском послании» предстоятель Древлеправославной церкви, приемлющей Белокриницкую иерархию, архиепископ Мелетий (Картушин) назвал революцию разгулом диких страстей.

Донской епархиальный съезд 1918 года принял постановление о неприятии советской власти. Впоследствии почти все участники этого собрания были репрессированы [7].

В апреле 1918 г. между донскими казаками произошел раскол, часть незажиточных казаков, поддавшись коммунистической пропаганде, ушла к красным, часть зажиточного казачества, преимущественно старообрядческая, продолжала отстаивать свою независимость. К красным ушли практически все казаки Хоперского округа, половина казаков Усть-Медведицкого округа и незначительная часть казаков Верхне-Донского округа [8]. В то же время казаки низовых округов значительно потеснили красных с земель Войска Донского [9]. Наибольшее сопротивление красным оказали станицы, населенные староверами: по речке Цуцкана, в станицах Еланской и Бахмуткиной. В Усть-Хоперской, Кумылженской, Глазуновской станицах население было на треть разбавлено старообрядцами, которые не разбирались и не желали разбираться в происходивших событиях, не присягали на верность Временному правительству [10].

Донские старообрядцы, как и старообрядцы других губерний, по-разному относились к советской власти. Большинство казаков-старообрядцев либо вступили в открытую борьбу с большевиками, либо старались придерживаться нейтральной позиции, незначительная часть старообрядческих казачьих семей покинула свою историческую родину — Донской край. Сейчас потомки этих казаков обитают не только в других регионах России, но и за рубежом. Однако среди старообрядцев были и такие, которые разделяли коммунистические идеи и добровольно вступали в ряды Красной армии. При том нужно понимать, что и в Красную армию, и в Добровольческую армию могли принудительно мобилизовать.

В Добровольческой армии на юге России казаков-старообрядцев окормлял армейский старообрядческий священник о. Иаков Никулин [11].

21 ноября 1919 г. архиепископ Мелетий, посетив занятый белыми Царицын, предал анафеме «власть антихриста». На Дону казаки-старообрядцы упорно продолжали бороться с властью большевиков. Осенью 1920 г. начался последний этап сопротивления казаков продразверстке. В связи с плохой сдачей хлеба, большевиками были созданы продовольственные отряды, которые выкачивали зерно у местного населения. Среди донских казаков начались новые волнения. В верховых станицах Донской области Шумилинской, Казанской, Мигулинской, Мешковской, Вёшенской, Слащевской, Еланской, населенных в том числе старообрядцами, появились казачьи вооруженные отряды. Они нападали на «продотряды», убивали милиционеров, коммунистов, возвращали обозы, груженные зерном, на место исходной отправки [12]. Сначала красноармейцам было сложно бороться с вооруженными отрядами казаков, поскольку те имели твердую поддержку местного населения. Однако постепенно большевики восхитили себе стратегическую инициативу. Они стали сурово наказывать тех, кто поддерживал казачьи отряды, и тем самым лишали материальной поддержки защитников казачества, превращая их в вооруженные банды и настраивая против местного населения [13].

Гражданская война причинила старообрядцам огромный ущерб. Многие представители купечества, духовенства, казачества погибли от «красного террора». Оставшимся приходилось постепенно выстраивать отношения с большевиками.

Осенью 1920 г. ускоряется деятельность областной комиссии по реализации декрета об отделении государства и школы от церкви. Она проводила регистрацию всех религиозных общин Донской области и национализировала их имущество. Так, в Новочеркасске в 1920 г. была упразднена старообрядческая Никольская община. Все её имущество было передано в Покровский собор, где устроили придел во имя святителя Николы. Подобные события развивались и в Ростове-на-Дону, где находились две крупные общины: Покровская (Введенская) белокриницкого согласия и Покровская беглопоповского согласия. Ещё в марте 1918 года попечитель Покровской общины Н.А. Панин составил духовное завещание, по которому разделил своё имущество между женой и детьми. Принадлежавшие ему на праве собственности храм Покрова Богородицы, Дом причта, Богадельный дом и 300 000 рублей на счёте в Конторе Государственного банка он завещал старообрядческой общине, приемлющей священство от господствующей церкви. Осенью этого же года Н.А. Панин преставился. В том же году духовное завещание было исполнено: все перечисленные объекты недвижимости перешли в собственность Покровской общины [14]. В 1922 году всё недвижимое имущество Покровской общины было национализировано; позже здание храма и Дома причта Ростовско-Нахичеванский Совет рабочих и крестьянских депутатов «вернул» в пользование, но уже на правах бесплатного бессрочного пользования; в богадельне, а позже и в Доме причта, были организованны коммунальные квартиры для жильцов Комунхоза; община уменьшилась до 25 человек. В такой непростой ситуации, оказавшись в стеснённых обстоятельствах, общину покинул настоятель — о. Никола (Микульшин). В том же 1922 году ростовские старообрядческие общины затронула проводимая большевиками кампания по изъятию церковных ценностей, в результате которой у общин было изъято несколько пудов серебра. Несмотря на большие притеснения, Введенская белокриницкая община смогла выстоять и оставалась по-прежнему многочисленной. В 1922 году представителями советской власти была разграблена Покровская старообрядческая церковь на улице Почтовой в Новочеркасске. Владыка Геннадий подвергся аресту за укрытие церковных ценностей, когда попытался противодействовать этому беззаконию. Его арестовали как противника кампании по изъятию церковных ценностей, проводимой в то время большевиками. В этот раз он был оправдан.

В первой половине 1920-х гг. в целом сохранялись широко распространённые традиционные согласия и толки. Старообрядцы были недовольны налогообложением молитвенных домов и выделением за плату помещений для религиозных собраний [15]. В 1921 г. прошло анкетирование духовенства, предусматривавшее ответ на вопрос об отношении к советской власти и декрету 23 января 1918 г. Наставник старообрядческой молельни в станице Арчединской А.И. Барышников заявил о признании нового строя [16]. Особенно высокий уровень религиозности старообрядцев наблюдался во 2-м Донском округе, где население было «религиозно до фанатизма» [17].

В январе 1923 г. в станицах и хуторах 2-го Донского округа с преимущественно старообрядческим населением в школах и на дому велось преподавание Закона Божьего. Такое же положение сложилось и в Усть-Медведицком округе. Население не хотело содержать обычные советские школы и создавало частные, где детей обучали Катехизису, которые местные отделы народного образования немедленно закрывали [18]. В Хоперском округе во второй половине 1923 г. не было зарегистрировано ни одной старообрядческой общины, ни одного старообрядческого священника или наставника [19].

Следует отметить, что в первой половине 20-х гг. вплоть до 1927 года на Дону не было значительных по масштабу гонений и преследований старообрядцев. Отсутствуют сообщения, как о массовых арестах старообрядческого духовенства, так и о повсеместном закрытии церквей. Хотя в эти годы репрессии не обошли старообрядческих священнослужителей, они носили несистемный характер. Умеренным можно назвать в эти годы и подход большевиков к бывшей церковной недвижимости. После национализации храмов, домов причта, церковно-приходских школ большевики действовали по-разному, в одних местах передавали в пользование общинам их прежнюю недвижимость, в других обустраивали в церковных помещениях зернохранилища, сельские школы, библиотеки и т.п. Видимо, такая разница определялась не только их антирелигиозной политикой, практической необходимостью в новых зданиях, но и отношениями местных властей со старообрядцами. Такое относительно терпимое отношение к старообрядцам объясняется тем, что большевики относили их к числу пострадавших от царской власти в Российской империи.

Список использованной литературы

1. В. Богачёв. Очерки географии Всевеликаго Войска Донского. Новочеркасск: Типография Управления Артиллерии ВВД, 1919.
2. Новочеркасск // Слово Церкви. 1917. №24. С. 456.
3. «Вольный Дон» от 17 мая 1917 г.
4. О.Ю. Редькина. Староверы нижней Волги и Дона в конце XIX – XX веке// Российская история. 2012 г. №4.
5.  Дронов В.А. Старообрядцы в восточных округах ОВД. http://elan-kazak.com/  
6. О.Ю. Редькина. Староверы нижней Волги и Дона в конце XIX – XX веке// Российская история. 2012 г. №4.
7.  www.izdrevle.ru/izdrewle// епископ Геннадий Лакомкин.
8. С.В. Таранец. Старообрядчество в Российской империи. Т. 2. — Киев, 2012. С. 340.
9.  Там же.
10.  Там же.
11.  О.Ю. Редькина. Староверы нижней Волги и Дона в конце XIX – XX веке// Российская история. 2012 г. №4.
12.  С.В. Таранец. Старообрядчество в Российской империи. Т. 2. — Киев, 2012. С. 341.
13. Там же.
14.  www.izdrevle.ru/izdrewle//Храм//история.
15.  О.Ю. Редькина. Староверы нижней Волги и Дона в конце XIX – XX веке// Российская история. 2012 г. №4.
16.  С.18.
17.  Там же.
18.  Там же.
19.  Там же.
20.  Там же.