10 сентября 1912 г. в Николо-Ямском тупике, в здании МСОРК состоялось торжественное открытие[1] Московского старообрядческого института (МСИ). Открытию предшествовал молебен во главе с архиеп. Иоанном (Картушиным). После молебна владыка Иоанн обратился к А. Рыбакову с пожеланием оправдать доверие московского старообрядчества и воспитать крепких в вере старообрядцев:
«На вас с надеждой смотрит не только Москва, но и вся старообрядческая Русь. От того, каков будет институт, зависит вопрос и о самом образовании в старообрядчестве. Будет удачен пример — еще откроются институты, не будет удачен — старообрядчество оставит мысль о высших старообрядческих школах»[2].
В институт без экзаменов принимались выпускники 5-летних начальных школ, а с вступительным экзаменом абитуриенты, даже не окончившие начальной школы. Попечительский совет, рассмотрев рекомендации, зачислил на первый курс без экзаменов 23 человека. Кроме того, к вступительным экзаменам было допущено еще 15 человек, из которых только 7 выдержали испытание. Из первых студентов 12 были крестьянского сословия, 6 — мещане, 9 — казаки, 13 — дети священников. На учебу были также приняты старообрядцы-беспоповцы. Младшему воспитаннику было 13 лет, старшему — 19[3]. Состав учеников 1 класса показал, что Институт не привлек внимание ни столичной молодежи, ни состоятельных старообрядцев. Среди абитуриентов подавляющее большинство было из далеких окраин империи — Донской, Кубанской, Терской, Уральской областей, Нижегородской, Самарской губерний[4]. В отчете за 1914 г. мы видим, что из 80 студентов института из Московской губернии были только 8 человек[5]. Но при этом нужно иметь ввиду, что в 1908 г. в высших учебных заведениях Москвы обучалось 140 старообрядцев, а в 1915 уже 500. То есть для старообрядческой молодежи вновь открытое учебное заведение не стало привлекательным.
Важно отметить, что количество принятых в Старообрядческий институт воспитанников соответствовало числу абитуриентов Московского учительского института, в который также набирали по 28–35 человек на каждый курс[6].
Несмотря на то что попечители требовали, чтобы педагоги в институте были только из старообрядцев[7], руководству приходилось пользоваться услугами «иноверцев». Преподавательский состав института в 1913 г был таков: «директор А.С. Рыбаков. Преподаватели: священник П. Никифоров и священник Ф. Гусляков по Закону Божию; К.Н. Швецов по естествознанию; Я.А. Богатенков по рисованию и пению; Ф.Е. Мельников по церковной истории; Н.В. Чехов (господствующего вероисповедания) по русскому языку; Ф.К. Курслин (господствующего вероисповедания) по арифметике; Я.К. Фридрихсон (протестант) по немецкому языку; А.В. Зайцев воспитатель»[8]. Эпизодически в институте читал лекции еп. Михаил (Семенов). Преподаватель греческого языка так и не был найден, и этот предмет не преподавался. Из преподавателей института высшее образование имели только А.С. Рыбаков — историко-филологического факультета Московского университета, Я.А. Богатенков — Императорский Археологический институт и К.Н. Швецов — Московский сельскохозяйственный институт. Больше никого с высшим образованием Община для преподавания в институте привлечь не смогла.
Этот факт привлекает к себе особое внимание. Несмотря на то что немалое количество старообрядцев получали высшее образование в учебных заведениях Москвы, руководство института не могло набрать из них преподавателей в институт. Например, с институтом отказался сотрудничать приват-доцент Московского университета поморец Н.П. Ануфриев, который был близок с семьей основного спонсора МСОРК М.С. Кузнецова. Не преподавал в институте и свящ. Гр. Карабинович. При этом К. Швецов имел агрономическое образование, Ф. Мельников не имел не только среднего образования, но даже учительского ценза. Эта ситуация в некоторой степени характеризовала отношение московского старообрядчества к институту.
Любопытна финансовая сторона деятельности института. Обучение было платное и стоило 30 руб. в год. Плюс 90 руб. за общежитие. Средняя зарплата преподавателя была 100 руб. в месяц. Смета по расходам института составляла порядка 35 000 рублей в год. Оплата учащихся едва покрывала половину расходов. Совет МСОРК в этот период выделял на содержание института только 3000 рублей в год[9] и предоставлял в бесплатное пользование помещения. Остальная часть бюджета составлялась из единовременных пожертвований и процентов по долгосрочным капиталам. Основными спонсорами института с момента его открытия и до последних дней существования были братья Степан и Павел Рябушинские, М.С. Кузнецов, а после его смерти его сыновья Г.М. и С.М. Кузнецовы, А.И. и Т.С. Морозовы.
Учебный план Старообрядческого института представлял собой обширную программу, совмещенную и дополненную на основе программ учительского института и духовной семинарии.
Для сравнения можно посмотреть учебный план Московского учительского института за 1908/1909 учебный год.
Таблица 1.
| Предметы\классы | 1 класс | 2 класс | 3 класс |
| Закон Божий | 2 часа | 2 часа | 2 часа |
| Педагогика и дидактика | 2 | 2 | |
| История педагогики | 1 | ||
| Русский и цер.-слав. языки | 5 | 5 | 2 |
| Арифметика и алгебра | 5 | 4 | 1 |
| Геометрия | 2 | 2 | |
| Тригонометрия | 1 | ||
| Методика арифметики | 1 | ||
| История | 3 | 2 | 2 |
| География | 2 | 2 | |
| Естественная история | 4 | 3 | 1 |
| Физика | 2 | 2 | |
| Черчение, рисование | 5 | 4 | 2 |
| Школьная гигиена | 1 | ||
| Пение | 2 | 2 | 2 |
| Гимнастика | 2 | 2 | 1 |
| Итого | 32 | 31 | 21 |
Средняя занятость составляла 30 часов в неделю. Кроме этих предметов, как факультатив изучались немецкий язык и бухгалтерия[10].
Программа Старообрядческого института включала в себя значительно больший перечень предметов[11].
Таблица 2.
| Предметы\ классы | 1 кл. | 2 кл. | 3 кл. | 4 кл. | 5 кл. | 6 кл. |
| Догматическое богословие | 4 | |||||
| Нравственное богословие | 2 | |||||
| Основное богословие | 2 | |||||
| Сравнительное богословие | 1 | |||||
| Церковное право | 3 | 3 | ||||
| История старообрядчества | 4 | 2 | 2 | |||
| История Св. Писания | 6 | 6 | ||||
| История Восточной, Западной и Русской Церкви | 4 | 4 | ||||
| Катехизис | 1 | |||||
| Богослужение | 2 | |||||
| География | 3 | 2 | 2 | 2 | ||
| Русский язык | 6 | 6 | 4 | 4 | ||
| Славянский язык | 2 | 2 | ||||
| Арифметика | 4 | |||||
| Алгебра | 3 | 3 | 1 | |||
| Геометрия | 3 | 3 | 2 | |||
| Русская и всеобщая история | 3 | 3 | 4 | 2 | ||
| Физика | 3 | 3 | ||||
| Природоведение | 3 | 3 | ||||
| Логика, психология | 3 | |||||
| Введение в философию | 1 | 2 | ||||
| Педагогика | 12 | 9 | ||||
| Гигиена | 1 | |||||
| Греческий язык | 2 | 2 | 2 | 2 | 1 | 1 |
| Немецкий язык | 4 | 2 | 2 | 2 | 2 | 2 |
| Рисование | 2 | 2 | 2 | 2 | 1 | 1 |
| Пение | 2 | 2 | 2 | 2 | 1 | 1 |
| Итого | 34 | 34 | 31 | 29 | 33 | 32 |
В этом плане было не только соединение светских и религиозных предметов, но и расширение программы по светским предметам по сравнению с учительским институтом. Налицо углубленное изучение двух иностранных языков на протяжении всего периода обучения, большое значение педагогики (ср.: 5 часов в Учительском институте и 21 час в Старообрядческом), русского языка (12 и 24 часа), логики и психологии.
Программа преподавания богословских предметов в Старообрядческом институте была составлена на основании программы Московской духовной семинарии. Курс догматического, основного, нравственного богословия, церковного права были позаимствованы полностью. Преподавание церковной истории переработано. В курсе истории Русской Церкви предполагалось изучать историю «новообрядческой части русской Церкви». Преподавание церковнославянского языка велось по существующим руководствам. И только Катехизис планировалось вести по старопечатному Катехизису XVII в.
Становится очевидным, что программа Старообрядческого института была обширнее общепринятых программ для учительских институтов. Институт позволял выпускникам получать больший объём знаний в сравнении с тем, который обычно получали будущие преподаватели средних учебных заведений. Кроме этого, программа богословских предметов давала выпускникам возможность овладеть той суммой религиозных знаний, которая предлагалась воспитанникам духовных семинарий. Можно говорить, что Старообрядческий институт планировал давать сразу два профильных образования.
Педагогический коллектив института смысл деятельности учреждения видел в старообрядческой интерпретации существовавших материалов. Педагоги не были ограничены устоявшимися методическими требованиям и, не имея педагогического опыта, пытались вдумчиво и творчески импровизировать. Преподаватели пытались найти особый подход. Воспитатель института А. Зайцев так определял этот подход: «Современная постановка школ, с одной теоретической подготовкой, не может удовлетворить старообрядцев. Им нужен учитель, могущий насущные задачи осуществлять на практике»[12].
По мнению сотрудников института, в учебном процессе применялись нетрадиционные для того времени методики. Вот, например, некоторые интерпретации приёмов преподавания церковной истории и способов педагогического взаимодействия учащихся и учителей: «Изучение церковной истории удобно приурочить к некоторым крупным личностям, например, Василию Великому, Григорию Нисскому, блаженному Августину. Являясь религиозными центрами, подобные святые ярко отражают современную им жизнь. Ставя в центре биографию выдающегося деятеля Церкви и распределяя работу между учениками, нам удается полнее осветить известную эпоху»[13]. С другой стороны, «[…] ученикам при прохождении общеобразовательных предметов предоставлена широкая самостоятельность. Механическое зубрение предметов не встречает сочувствия со стороны преподавателей […]. Отношения между учениками и преподавателями, в полном смысле, христианские, братские. В институте отсутствует система внушения путем наказания. И это не только не дает повода к распущенности, но, наоборот, делает их уважительными к самим себе и старшим. Пьянство, табакокурение и другие отрицательные качества, которыми болеет большинство школ, — института не коснулись. Между собой отношения у учеников братские […]. Прохождение вопросов веры связано с общими задачами института. Поэтому, разлада между наукой и религией, который существует в некоторых учебных заведениях, нет […]. Ученики сами правят божественную службу в храме, поют на клиросе и читают»[14].
Или вот мнение директора А.С. Рыбакова о методах и целях обучения в институте: «Воспитывая учеников на святоотеческих образцах, руководители института воспитательный метод проводят и в общеобразовательных предметах. Ученик приучается к тому, чтобы знания, выносимые из института, он мог применить и в жизни […]. Руководители хотели бы, чтобы, выходя из института, он был и земледелец, и огородник, и садовник, плотник, столяр и маляр, и в то же время — учитель, воспитатель молодого поколения, чтобы он был самостоятельным, настойчивым и деятельным […]. Старообрядческий институт должен развить в своем воспитаннике необходимую самостоятельность, должен приучить его к нравственному и физическому труду […]. Мы решили поставить в основу изучения не учебник, а самостоятельные работы учащихся. Учебник изучается, но в классе не рассказывается. Преподаватель контролирует работу ученика, но не после каждого урока, а после прохождения какого-либо определенного отдела. Главную работу учащихся мы перенесли на рефераты. Над выбранной темой ученик работает 1-2 недели, прочитывает ряд книг и результаты своей работы излагает устно в классе. То, о чем рассказывает ученик в классе, остальными учениками еще не изучалось, они знают учебник, но излагающий реферат прочитывает еще и ряд книг. Процесс изложения проходит за кафедрой, что приучает говорить при слушателях»[15].
А. Рыбаков считал, что «[…] выбором учебников, наглядных пособий мы должны научить воспитанника самостоятельно работать, не предлагать ему готовых ответов, но учить приходить к ним путем самостоятельных выводов […]. Каждый из излагаемых предметов должен представлять определенную систему знаний, сообщаемую в известной последовательности и по определенному методу. Систематически подобранные знания дисциплинируют не только ум ученика, но и его волю, вызывая затрату усилий на усвоение знаний […]. В пределах программы предметов старообрядческого института работа должна распределяться между учеником и учителем […]. Ученики старообрядческого института, будущие священники и педагоги, должны уметь владеть своей речью»[16].
В Старообрядческом институте считали, что историю русской литературы и саму литературу нельзя преподавать по имеющимся общепринятым программам и руководствам, так как авторы этих программ «[…] принадлежат к интеллигенции, излагают на те или иные литературные произведения взгляд интеллигентской среды; но взгляд старообрядца на жизнь глубоко рознится от взгляда интеллигента»[17]. Например, хотя Пушкин, Гоголь и прочие классики не старообрядцы, но изучение их наследия имеет решающее значение в становлении личности студента. Однакою наряду с ними в программе должны присутствовать классики старообрядческой литературы: протопоп Аввакум, А. Денисов.
Что касалось философии, то предполагалось знакомить студентов с теориями позитивизма и материализма. Планировалось «организовывать чтения противорелигиозной литературы, дабы она не являлась запретным плодом»[18].
С образовательными целями студенты совершали экскурсии в Москву, Санкт-Петербург, в Финляндию, Сергиев Посад, Богородск[19].
Несмотря на то что преподавателям Старообрядческого института казалось, что их опыт обучения уникальный, для объективного анализа следует сравнить его с процессом обучения в других средних учебных заведениях. Вот как происходило обучение в Московском учительском институте. «Большое внимание уделяли изучению русского языка и арифметики. Учащиеся выполняли устные и письменные упражнения (грамматический разбор, сочинения, характеристики персонажей литературных произведений, сочинения на темы сказок, народных пословиц). Основными методами преподавания, как и в средней школе России на рубеже веков, были: «катехизисный», догматический, наглядный. В Московском институте был введен лекционный метод с периодическими репетициями (опросом учеников). Обстоятельно изучались произведения русской литературы. Воспитанники самостоятельно работали над избранной педагогической и методической литературой. Писали рефераты, обсуждали их. Письменные работы использовали при изучении истории, географии. Широко применяли метод экскурсий. Московский институт обладал условиями для организации экскурсий. Преподаватель Н.А. Плевако водил воспитанников в Ботанический сад, Анатомический музей Московского университета»[20].
Таким образом, можно утверждать, что методика обучения в Старообрядческом институте не была уникальной, применяемые там методы были уже давно распространены в русской педагогике.
Бытовая жизнь института строилась по принципу самообслуживания. Дежурные студенты обеспечивали работу столовой, общежития, чистоту и порядок в помещениях. При институте были организованы опытный огород и класс ручного труда, учащиеся принимали деятельное участие в обслуживании хозяйства Общины. А. Зайцев считал, что «[…] народ будет ценить такого учителя, который свободно может заменять агронома и помогать народу в развитии сельского хозяйства»[21].
Для прохождения педагогической практики студентов была преобразована в пятилетнюю начальная школа при МСОРК[22]. По окончании этой школы ученики могли без экзамена переходить в институт.
В начале 1913 г. при институте был организован хор.
Представители учебного округа практически не вмешивались в деятельность института. Только один раз в год директор института подавал в канцелярию округа отчет[23]. Причём отчеты подавались обо всех учебных заведениях МСОРК — начальном училище, институте и школе пения.
Первый опыт Старообрядческого института в целом оказался положительным. 21 мая 1913 г. в Институте закончился учебный год. Все 30 учеников успешно выдержали переходные экзамены. В числе экзаменаторов был и архиепископ Иоанн (Картушин). В 1913 г. при поступлении в институт уже возник серьезный конкурс. Документы на поступление подали 60 человек, принято было 29 человек. Из них окончивших двухклассные школы было 15 человек. Среди студентов было 2 беспоповца, горожан — 8, крестьян — 13, сыновей священников — 8. Возраст поступивших колебался от 14 до 21 года[24].Подавляющее большинство поступающих было из провинции.
Институт начал развиваться, появлялся первый опыт, росло количество учеников. Это выявляло новые трудности. В тот момент самой насущной для развития института представлялась проблема помещений. В своем докладе Общему собранию МСОРК А. Рыбаков подробно описал ее: «Старообрядческий институт поставлен сейчас недостатком помещения в такие условия, что о физическом развитии учеников нельзя говорить. Институт поместили в мало приспособленное помещение. В 1913 г. при наличности двух классов, пришлось снимать дополнительное помещение для общежития. Остро стоит вопрос о необходимости выстроить собственное помещение для института»[25].
Но дефицитом помещений трудности не ограничивались. Остро стоял вопрос набора абитуриентов. А. Рыбаков так сформулировал свое видение ситуации: «Сейчас в институт идут дети достаточных родителей, имеющих возможность расходовать значительные суммы на содержание и обучение в институте. Необходимо, чтобы в институт посылали учеников не отдельные лица, а старообрядческие общины; необходимо, чтобы общины на местах собрали фонды для обучения посылаемых ими учеников в институт»[26].
В сентябре 1913 г. произошли существенные изменения в составе Попечительского Совета при училищах МСОРК[27]. В Совет вошли новые спонсоры. Основным попечителем стал С.П. Рябушинский. Архиепископ Иоанн так оценивал роль этого благотворителя: «Главный руководитель института — С.П. Рябушинский. Я благодарю его, у него чувства истинно-христианские. Он действительно заботится, чтобы из нашего института вышли достойнейшие люди»[28].
Новый Попечительский Совет взялся за решение проблемы помещений для института. Попечители обратились к Совету МСОРК с просьбой выделить участок для строительства нового здания. Общее собрание МСОРК отвело под постройку участок в четыре десятины в черте владения Рогожского кладбища, ранее пожертвованный кладбищу М. Клейменовой. Община создала строительную комиссию во главе с Г.М. Кузнецовым. В нее также вошли С.П. Рябушинский, Т.С. Морозов, Я.М. Филатов[29]. Комиссия поручила составить проект зданий института архитекторам В.Е. Дубовскому, А.У. Зеленко, В.Д. Адамовичу и Ф.А. Ганешину. Комиссия признала наиболее удовлетворяющим поставленным требованиям проект Ф.А. Ганешина — двухэтажное здание в русском стиле, состоящее из учебного корпуса и общежития. Стоимость постройки составляла 200 000 рублей. Благодаря пожертвованиям, полученным от С.П. Рябушинского, Г.М. Кузнецова и Т.С. Морозова, было собрано только 80 000 руб. Было принято решение ввиду недостаточности необходимых средств строить только первую очередь здания с расчетом на 100 человек. Весной 1914 г. приступили к постройке. Закладка камня состоялась 27 апреля. «На торжестве этом присутствовали Попечитель учебного округа А.А. Тихомиров (А.А. Тихомиров сам заложил камень в фундамент Института[30]), окружной инспектор В. Флеров, председатель совета общины Т.С. Морозов, Н. М. и Г.М. Кузнецовы, С.Т. Соловьев, Я.В. Филатов, члены училищного совета, члены строительного комитета, директор А. Рыбаков и много именитого московского купечества […]. На завтраке присутствовал градоначальник А.А. Адрианов»[31].
По замыслу попечителей, уже к новому учебному году здание должно быть построено. Бюджет института не учитывал траты даже на аренду помещений для проживания и обучения студентов на 1914/1915 учебный год. Руководство института предполагало с переходом в собственное здание организовать занятия по иконописи, устроить мастерские ручного труда по дереву, металлу и коже, расширить опытное поле и огород.
Но в строительный период 1914 г. была лишь закончена каменная кладка, местами отштукатурены стены, проведено отопление. Ввиду начала войны к осени 1914 г. строительство закончить не удалось. При этом прежнее помещение оказалось уже недостаточным. Совет вынужден был перевести Институт в другое помещение (Николо-Ямская, дом 15), разместив там третий класс и арендовать помещение для 1 и 2 класса (Садовая Землянка, дом Игумнова, кв. 7). Такая разбросанность помещений затрудняла учебный процесс[32].
К 1 января 1915 г. в Старообрядческом институте обучалось: в 1 классе — 26 человек, во 2-м — 27 человек, в 3-м. — 27 человек. Всего было 80 студентов.
В начале 1915 г. руководство института обратилось за поддержкой к архиепископу Иоанну (Картушину). Он вынес этот вопрос на рассмотрение Освященного Собора. На Соборе 1915 г. обсуждалось финансовое положение учебного заведения. С докладом выступал А. Рыбаков. Суть вопроса сводилась к необходимости участия всех старообрядческих общин в достройке здания и содержании Института. Собор решил написать Воззвание ко всем общинам с просьбой о материальной помощи[33].
Кроме Собора, Попечительский Совет МСОРК обратился за содействием к Совету Всероссийских съездов. Вопрос рассматривался на XIV съезде. На нем обсуждалось дальнейшее управление, развитие и материальное положение Института. Попечительский Совет просил съезд обеспечить материальную базу, изыскать средства «[…] для создания фонда старообрядческого института путем обязательных отчислений местных общин, (а также) просить общину Рогожского кладбища принять часть расходов по содержанию института»[34].
Съезд избрал комиссию и поручил Совету съездов совместно с комиссией и руководством института добиваться «[…] включения института в список средних учебных заведений, предоставляющих ученикам отсрочку по воинской повинности и просить Министерство народного просвещения о предоставлении общих прав учительского института» [35].
Несмотря на то что институт не произвёл еще ни одного выпуска, Совет решил добиваться досрочного получения прав среднего учебного заведения. Руководство признало эту необходимость неотложной. Во-первых, для того чтобы выпускники института получали диплом народного учителя, а во-вторых, это признание позволяло руководству института надеяться на государственное финансирование. Кроме того, в период войны очень важен был вопрос отсрочки от воинской повинности для студентов.
На первое ходатайство Совета съездов о статусе среднего учебного заведения, финансировании и предоставлении отсрочки Министерство ответило отказом «ввиду тяжелого, переживаемого Россией испытания»[36].
Попечительский совет направил в Санкт-Петербург делегацию во главе с А. Рыбаковым к министру просвещения графу П.Н. Игнатьеву[37]. Представители института имели аудиенцию у графа и изложили ему все проблемы учебного заведения. Министр пошел навстречу и предоставил студентам, родившимся до 1897 г., отсрочку по воинской повинности вплоть до окончания шести классов института[38]. А что касалось статуса института, то министр обратил внимание на то, что не было подготовлено еще ни одного выпуска. В этой ситуации для получения звания народного учителя предлагалось по окончании четырех классов института сдавать квалификационный экзамен и о государственном финансировании не могло быть и речи[39].
Такое требование переэкзаменовки выпускников было серьезным ударом по репутации института. Руководством МСОРК деятельность директора А. Рыбакова была признана неудовлетворительной.
В апреле 1915 г. умер главный покровитель А. Рыбакова архиепископ Иоанн (Картушин). В августе 1915 г. Старообрядческую Церковь возглавил новый архиепископ — Мелетий (Картушин).
28 сентября 1915 г. институт переехал в новое, только что построенное, но еще не оборудованное здание. 27 сентября 1915 г. состоялся молебен по этому случаю. Молебен возглавил еп. Александр (Богатенко). Показательно, что архиеп. Мелетий не стал участвовать в этом торжестве.
Однако вместе с долгожданным обретением собственного здания в институте наметился глубокий кризис. В первую очередь это проявилось в возникновении значительных финансовых трудностей. По сведениям Попечительского Совета, долг за постройку здания института превысил 150 000 руб. Совет съездов не смог создать фонд Старообрядческого института. Бюджет был крайне урезан. На 1916 г. было запланировано расходов на 26 000 руб. при приходе в 23 000 руб. И это по ценам 1916 г. (При открытии института в 1912 г. годовой бюджет на содержание института был на уровне 35 000 руб.). Для учеников 4 класса Совет был вынужден поднять плату за обучение в 2,5 раза. В условиях военного положения это было крайне досадным обстоятельством. Отсутствие средств привело к тому, что Попечительский Совет отказался открывать в 1916 г. 5 класс и проводить набор в 1 класс. Как следствие, уменьшение классов влекло еще большее понижение статуса института. Он теперь становился учительской семинарией и мог выпускать учителей только для начальной школы[40].
Архиепископ Мелетий попытался вмешаться в управление институтом. Под его давлением Совет МСОРК вынес вопрос об увеличении финансирования института на Общее собрание. Общее собрание МСОРК 20 марта 1916 г. утвердило предложение Совета и решило увеличить за свой счет бюджет института «с 23 500 рублей в 1915 г. до 35 310 руб. в 1916 г., с правом Совета Общины на перерасход средств в размере не более 20% в связи с увеличивающейся в государстве инфляцией»[41]. Кроме того, было увеличено финансирование начальной школы до 6000 руб. в год. Т.С. Морозов пожертвовал в неприкосновенный капитал института 25 000 руб.[42]
Но финансирование института было не единственным возникшим в этот период затруднением. Неожиданно обострилась кадровая проблема. В 1914 г. из института ушел К. Фридрихсон, единственный преподаватель немецкого языка. Эту дисциплину наряду с греческим языком вообще перестали преподавать. Более того, так и не начали преподавать физику и географию. В институте произошел острый конфликт директора А. Рыбакова с воспитателями и учащимися старших классов. 14 марта 1916 г. прошло заседание Попечительского совета под председательством архиепископа Мелетия, который лично сделал доклад о деятельности директора А. Рыбакова. Содоклад делал Ф. Мельников.
В вину А. Рыбакову ставился неудовлетворительный результат деятельности института, а также увольнение преподавателей. В заседании выяснилось, что большая часть воспитателей и преподавателей института от совместной работы с А. Рыбаковым отказывается. Для комплексной оценки деятельности директора была создана комиссия, в которую вошли архиепископ Мелетий, епископ Александр, Т.С. Морозов, С.Д. Милованов, И.П. Трегубов и Г.М. Кузнецов[43]. По результатам расследования А. Рыбаков был отстранен от должности.
Этими нестроениями объясняется то, что учебный год закончился в институте уже 1 апреля 1916 г. После молебна и слова епископа Александра с прощальным обращением выступил А. Рыбаков. Он отметил, что вследствие войны и других причин в следующем учебном году не будет открыт 5 класс, поэтому 4 класс оказался выпускным. Всего окончило 4 курс 14 человек (из 30 поступивших). Практически все выпускники института для продолжения образования решили поступать в другие московские учебные заведения (показательно, что большинство выпускников Старообрядческого института поступили в 1916 г. в военное училище)[44]. Один выпускник — З. Нудный — остался работать в институте
После увольнения А. Рыбакова попечители предложили стать директором института Т.С. Морозову. Но он отказался. Тогда Попечительный Совет избрал для управления институтом комиссию из четырех лиц: свящ. Федора Гуслякова, Ф. Мельникова, Я. Богатенко и К. Швецова[45]. Но уже летом 1916 г. директором был назначен К.Н. Швецов, инспектором преподаватель церковной истории Ф.Е. Мельников[46].
Со сменой директора произошли кардинальные изменения в деятельности учебного заведения. Был создан педагогический совет, который коллегиально принимал решения по внутренней жизни института. Попечительский Совет определил ближайшую задачу для института — перейти в разряд учительских. Педагогический совет обратился к Попечителю Московского округа с таким ходатайством. В конце 1916 г. Попечитель ответил, что институту в составе первых его четырех классов могут быть предоставлены права только учительских семинарий, и то при условии, если программа этих классов будет совпадать с министерской[47]. Получалось, что через четыре года свой работы институт не соответствовал даже уровню учительской семинарии.
Комиссия во главе с К. Швецовым занялась приведением программ по общеобразовательным предметам в соответствие с предъявляемыми к ним требованиям. При этом планировалось, что в институте сохранятся и старообрядческие предметы. Для этого Ф. Мельников детально разрабатывал курс истории старообрядчества, который планировался сроком на 6 лет.
К. Швецов пытался переосмыслить концепцию института и придать ему востребованный и конкурентный вид: «Московский старообрядческий институт переживает период развития и определения своих задач, выдвигаемых текущей церковно-общественной жизнью старообрядчества. При создании института предполагалось, что он будет готовить преимущественно пастырей церковных. Но с течением времени выдвинулись другие задачи: для старообрядческих школ нужны, прежде всего, учителя, хорошо подготовленные к преподавательской деятельности […]. Институт необходимо приспособить к подготовке учеников к поступлению в университет и в другие высшие школы, откуда они могут пойти преподавателями в старообрядческие средне-учебные заведения»[48].
1916/1917 учебный год в институте начался 12 сентября[49]. В последний момент было принято решение все же открыть 1 класс и был объявлен набор студентов. К началу 1917 г. в институте обучалось 90 воспитанников, подавляющая часть которых по-прежнему была из провинции.
Неожиданным образом смена директора оздоровила атмосферу в институте и вокруг института стала концентрироваться интеллектуальная жизнь московских старообрядцев. Кроме того, что при институте работала самая крупная московская старообрядческая начальная школа, в его стенах проходили последние два Всероссийских съезда старообрядцев, здесь же начал издаваться журнал «Голос Церкви», были выпущены учебники по истории Церкви, литургике и катехизису, намечался ряд других изданий для старообрядческих школ[50].
Новые планы руководства института вселили надежу в попечителей, которые на заседании Совета в январе 1917 г. утвердили смету на наступивший год в размере 50 000 руб. В смету вошли расходы на открытие 5 класса. 26 января состоялось заседание педагогического совета, на котором обсуждалась программа 5 класса[51]. На этом же заседании Попечительский совет утвердил новую программу преподавания на 4 года обучения и обратился в Министерство народного просвещения с просьбой зарегистрировать новый учебный план и придать старообрядческому институту статус учительской семинарии.
Начальство учебного округа оперативно рассмотрело измененную программу и разрешило ученикам 4 класса сдавать экзамен на звание народных учителей. Это стало определенным успехом нового руководства института. Педагогический совет решил усилить занятия с учениками 4 класса, чтобы подготовить их к сдаче экзамена весной 1917 г.[52]
Таким образом, можно констатировать, что относительная свобода деятельности института позволила педагогическому коллективу на практике осуществить планы по внедрению декларируемых «старообрядческих» методов преподавания и организации учебного процесса. Целью применения этих методов виделось преодоление недостатков существующей государственной системы образования. Однако опыт показал, что эти методики были слабо осознаваемы и оформлены самими педагогами. Институт оставил заметный след в развитии старообрядческой педагогики.
В период своего существования институт привлек значительные интеллектуальные силы старообрядчества, развил издательскую деятельность, стал местом проведения Всероссийских съездов. Осенью 1918 г. Старообрядческий институт был закрыт. В результате огромных вложенных материальных ресурсов в 1916 г. сокращенный четырёхлетний курс института окончило 14 человек (из 30 поступивших в 1912 г.). Один выпускник остался работать в институте, остальные перевелись в военное училище. Больше выпусков не было.
Старообрядческий институт пытался соответствовать запросам современного ему общества. Для поддержания конкурентности образования институту было необходимо войти в государственную систему, соответствовать образовательным стандартам. Определение соответствующей конъюнктуры и поиск приемлемых условий существования привели к тому, что за короткий период институт часто менял свою цель и программу. Это самым негативным образом отразилось на его деятельности и перспективах.
Деятельность Старообрядческого института
выявила отсутствие единого мнения в отношении старообрядческого образования.
Даже представители одного согласия не могли прийти к общему суждению в оценке
методов и перспектив учебного заведения. Разобщенность, отсутствие надлежащей
централизации, несовершенство межобщинных коммуникаций привели к тому, что
единственный Старообрядческий институт так и не стал общестарообрядческим
делом.
[2] Открытие старообрядческого института // Церковь. — 1912. — № 38. — С. 923.
[3] Старообрядческий институт // Церковь. — 1913. — № 22. — С. 528; ОР РГБ. Ф. 246. Картон 160. Ед. хр. 5. Л. 4.
[4] О старообрядческом институте. Доклад XIII всероссийскому съезду старообрядцев // Церковь. — 1914. — № 1. — С. 8.
[5] Сведения об учениках старообрядческого шестиклассного института за 1914 г. // Старообрядческая мысль. — 1915. — № 8. — С. 724.
[6] ЦГАМ. Ф. 459. Оп. 4. Д. 6529. Л. 6.
[7] Преподавание в старообрядческом институте / Провинциал // Слово Церкви. — 1916. — № 17. — С. 388.
[8] Карабинович Г., свящ. Больное место. — С. 624.
[9] Юхименко Е.М. Старообрядческий центр за Рогожской заставою. — С. 173.
[10] Полный сборник правил приема и программ на 1909/1910 учебный год высших, средних и низших учебных заведений России, мужских и женских, правительственных и частных / Сост. Н.И. Воротинцев. — СПб., 1909. — 534 с.
[11] ОР РГБ. Ф. 246. К. 160. Ед. хр. 5. Л. 7.
[12] Зайцев А.В. Старообрядческий институт // Старообрядческая мысль. — 1913. — № 6. — С. 568.
[13] Рыбаков А. Старообрядческий институт // Церковь. — 1913. — № 19. — С. 461.
[14] Зайцев А.В. Старообрядческий институт. — С. 569.
[15] Морозов Т.С., Рыбаков А.С. О старообрядческом институте: (докл. 13-му Всероссийскому съезду старообрядцев) // Церковь. — 1914. — № 1. — С. 8; Церковь. — 1913. — № 19. — С. 459.
[16] Рыбаков А. О преподавании в старообрядческом институте. — С. 225.
[17] Преподавание в старообрядческом институте. — С. 388–390.
[18] Там же. — С. 389.
[19] Старообрядческий институт // Церковь. — 1914. — № 22. — С. 533.
[20] Титова Л.И. Государственная политика в сфере подготовки учительских кадров в России в 1861 — 1917 гг. (На примере Московского учебного округа): дис… канд. ист. наук: 07.00.02. — М., 2004. — С. 130.
[21] Зайцев А.В. Старообрядческий институт. — С. 569.
[22] ЦГАМ. Ф. 459. Оп. 4. Д. 5971. Л. 112; Московская старообрядческая община Рогожского кладбища // Старообрядческая мысль. –1915. — № 8. — С. 723.
[23] ОР РГБ. Ф. 246. К. 160. Ед. хр. 5. Л. 2-3; ОР РГБ. Ф. 246. К. 159. Ед. хр. 14. Л. 1–8.
[24] ОР РГБ. Ф. 246. К. 160. Ед. 5. Л. 8; В старообрядческом институте//Церковь. — 1913. — №35. — С. 849.
[25] Московский старообрядческий институт: (Извлечение из доклада общ. собранию Московской старообрядческой общины Рогожского кладбища) // Церковь. — 1914. — № 11. — С. 265.
[26] Морозов Т.С., Рыбаков А.С. О старообрядческом институте: (докл. 13-му Всероссийскому съезду старообрядцев). — С. 8.
[27] ЦГАМ. Ф. 459. Оп. 4. Д. 5971. Л. 111.
[28] Всероссийский съезд старообрядцев. — С. 1150.
[29] ОР РГБ. Ф. 246. К. 19. Ед. хр. 10. Л. 21.
[30] Новый институт // Искры: журнал. — 1914. — № 17. — С. 131. В этой заметке утверждается, что здание института было рассчитано на 200 учеников.
[31] Круглов О. Раскол старообрядчества в 1914 г. // Миссионерское обозрение. — 1915. — № 1. — С. 120.
[32] Московский старообрядческий институт // Слово Церкви. — 1915. — № — 14. — С. 334.
[33] Воззвание // Слово Церкви. — 1915. — № 37. — С. 850.
[34] Четырнадцатый всероссийский съезд старообрядцев. — С. 855; РГАДА. Ф.1501. Оп. 1. Д. 34. Л. 1–3.
[35] Там же.
[36] Старообрядческий институт // Слово Церкви. — 1915. — № 234. — С. 797.
[37] Старообрядческая депутация в министерстве народного просвещения // Старообрядческая мысль. — 1915. — № 7. — С. 653.
[38] В старообрядческом институте // Слово Церкви. — 1916. — № 21. — С. 478.
[39] Мельников Ф. Церковная жизнь за истекший год // Слово Церкви. — 1916. — № 4. — С. 83.
[40] Общее собрание Московской старообрядческой общины Рогожского кладбища. — С. 305.
[41] Там же. — С. 306; Собрание Московской старообрядческой общины Рогожского кладбища 20 марта // Старообрядческая мысль. — 1916. — № 4. — С. 275–281.
[42] Крупное пожертвование // Слово Церкви. — 1916. — № 12. — С. 283.
[43] В старообрядческом институте // Старообрядческая мысль. –1916. — № 3. — С. 221.
[44] Московский старообрядческий институт // Слово Церкви. — 1916. — № 15. — С. 357; Старообрядческая мысль. — 1916. — № 4. — С. 273.
[45] От Московского старообрядческого института. // Слово Церкви. — 1916. — № 19. — С. 440.
[46] ОР РГБ. Ф. 246. Картон 18. Ед. хр. 4. Л. 65, 79; Московский старообрядческий учительский институт // Старообрядческая мысль. — 1916. — № 9. — С. 629–631.
[47] Предоставление прав старообрядческому институту // Слово Церкви. — 1916. — № 36. — С. 751.
[48] В институте: [Моск. старообряд.] // Слово Церкви. — 1917. — № 7. — С. 141.
[49] Начало учебных занятий в старообрядческом институте // Слово Церкви. — 1916. — № 38. — С. 787.
[50] Швецов К. Московский старообрядческий институт. — С. 243–245.
[51] Из жизни института // Слово Церкви. — 1917. — № 6. — С. 116.
[52]В институте // Слово Церкви. — 1917. — № 8. — С. 157.
