Старообрядческие святые первой половины XVII века: «подвиг раннехристианских мучеников»

Главная Публикации История старообрядчества Старообрядческие святые первой половины XVII века: «подвиг раннехристианских мучеников»

Темы публикаций

Старообрядческие святые первой половины XVII века: «подвиг раннехристианских мучеников»

Поделиться:

Двоеперстие стало для старообрядцев не только частью Православного Предания, но и духовным собирательным символом, выражающим религиозную свободу и отстаивание убеждений в обретении спасения, через сохранение цельного христианского бытия в том понимании, категориями которого мыслил древнерусский христианин в историческую эпоху «Святой Руси» и средневекового Московского государства. Таким образом, слова Аввакума: «Мучься за сложение перст» — кратко и своеобразно выражали это существующее религиозное настроение.

Старообрядческие святые первой половины XVII века: "подвиг раннехристианских мучеников"
Икона священномученика и исповедника Аввакума

Многими исследователями отмечено, что государственная власть использовала репрессивные меры увещевания «раскольников», вплоть до физического уничтожения последователей «Старой Веры». Подобная политика в отношении староверия, то усиливая, то ослабляя притеснения на конфессиональной почве, проводилась государством вплоть до конца XIX века. Проводимые гонения осмысливались старообрядцами как искушение Господне, попущенное для укрепления веры. Поэтому самыми распространенными и почитаемыми из прославленных святых в старообрядчестве являются мученики.

Во время заседания Московского собора 1655 года Никон самовольно расстриг епископа и отправил в заточение в Палеостровский монастырь на Онежском острове. Епископ Павел оказался единственным из представителей высшего духовенства, кто открыто отказался поддерживать церковную политику патриарха, за что был единолично извергнут Никоном из сана и расстрижен. С точки зрения церковного права, патриарх Никон, поступив подобным образом, совершил противоканонический поступок. По 12 правилу Двукратного Константинопольского Собора, для суда над священником необходим Архиерейский Собор, состоящий из шести епископов, а над епископом соответственно из двенадцати. Епископ Павел трагически окончил жизнь в ссылке, по разным данным, уморенный голодом либо сожженный на костре.

В 1675 году были замучены голодом в Боровском Пафнутиевом монастыре боярыня Феодосия Морозова (21  мая 1632 — 2  ноября 1675 гг.) и её сестра Евдокия Урусова (около 1635 — 11 сентября 1675 гг.).

14 апреля 1682 г. в Пустозерске на костре были сожжены протопопы Аввакум, Лазарь, диакон Феодор и инок Епифаний. (По преданию, уже в горящем срубе протопоп Аввакум поднял сложенное правой рукою двоеперстие и сказал: «Православные, будете молиться этим крестом — ввек не погибнете».)

Восемь лет продолжалась осада Соловецкого монастыря, с 1668 по 1676 гг. В результате обитель пала, и царские войска уничтожили там около 500 иноков и мирян, находившихся в осаде. В живых осталось несколько человек. «Всюду бо мучительства меч обагрей кровию, неповинною русских страстотерпцев видяшеся, всюду плачь и вопль и стонание, вся темницы во градех и селех наполнишася христиан древляго благочестия державшихся. Везде чепи бряцаху, везде вериги звеняху, везде тряски и хомуты Никонову учению служаху, везде бичи и жезлие в крови исповеднической повсядневно омочахуся» [4, 50].

Характер гонений был тотальным. Стоило человеку осенить себя двуперстным крестным знамением — его могли лишить свободы и жизни. Сущность дониконовского осмысления христианства на Руси заключалась в убеждении о невозможности заставить людей веровать насильственными путями и методами.

Для самих же старообрядцев открытые гонения способствовали только приумножению уверенности в правоте собственных убеждений.

«Что касается старообрядчества, — пишет современный агиограф Древлеправославной Поморской Церкви К.Я. Кожурин, — то мы видим, что с конца XVII в. в нем начинается настоящий расцвет святости… Мы встречаемся здесь с такими подвигами исповедничества и мученичества, какие можем встретить разве что в первые века христианства» [2, 26].

Очень скоро на богословском поприще древлеправославия происходит осмысление мученических подвигов их единоверцев, в результате чего появляются сочинения по древлеправославной агиографии, в которых происходит описание жизни и мученической кончины представителей староверия за свои религиозные убеждения.

Самым известным ревнителем за Старую Веру является священномученик и исповедник протопоп Аввакум (25 ноября 1620 – 14 апреля 1682 гг.), авторству которого принадлежит выдающийся памятник русской литературы «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное».

«Житие» протопопа Аввакума не является классическим примером древнерусского жития святого. Это было одним из первых опытов составления автобиографии на Руси. Аввакум написал его сам. Но вера в святость Аввакума как священномученика и страдальца за Веру Христову красной нитью проходит через все церковное существование древлеправославия. «Житие» протопопа Аввакума является классикой русской литературы и включено для изучения в школьные и вузовские учебные программы. Аввакум канонизирован всеми старообрядческими согласиями. Его память празднуется дважды в году: 14 апреля и 5 декабря. Современный историк, краевед и публицист В.И. Осипов справедливо отметил, что образ Аввакума должен являться «частью нашего национального самосознания, мерилом национальной совести» [3, 6].

Свою автобиографию, ныне почитаемую старообрядцами как житие святого, также написал инок Соловецкого монастыря Епифаний (память 14 апреля).

Духовный авторитет Аввакума в среде староверия огромен. Как православный наставник, старший среди священников, пастырь православных овец, протопоп имел вокруг себя множество духовных чад, до нескольких сотен, число которых резко увеличилось при возникновении раскола. Аввакум, кроме блестящего дара литератора, проповедника, наделенный большим, глубоким умом, необычайными эрудицией и памятью, обнаруживает в себе наитончайшего знатока душ человеческих, редкого психолога. Умение видеть насквозь каждую личность, ее истинное существо, цели человека и его намерения, позволяло священнику входить в самую середину людского сердца, затрагивать тончайшие и нежнейшие струны человеческой души.

К чести развития старообрядческой святости, предмет которой в современной богословской науке, к сожалению, не считая немногих скудных исследований (освещающих феномен святости далеко не во всем русском старообрядчестве), остается мало разработанным. Отметим, что, несмотря на т.н. «канонизм», весьма присущий старообрядцам, прославление протопопа Аввакума в лике святых, его народное почитание имело место быть задолго до официальной церковнособорной канонизации протопопа в лике священномучеников.

Священномученика и исповедника протопопа Аввакума стали почитать как святого ещё в первом поколении. То есть те христиане, которые имели с ним непосредственное общение. Подобный прецедент имел место в единственном случае на Руси — почитание преподобного Сергия, игумена Радонежского.

Известно, что уже к концу XVII века отмечено появление первых иконописных изображений Аввакума.

В Керженском скиту священноинок Онуфрий сумел ввести в церковное богослужение практику чтения сочинений Аввакума, которые прочитывались наравне со «Златоустом», между полунощницей и часами, во время совершения проскомидии. А в 1912 году (до церковного прославления Аввакума в лике святых в 1917 г.) старообрядческим епископом Нижегородским Иннокентием в заволжском мужском Спасо-Преображенском монастыре был освящен один из храмовых пределов во имя священномученика Аввакума. Прославление памяти протопопа началось также в знаменитой Выговской старообрядческой пустыни.

Почитание протопопа Аввакума как священномученика приобрело немалые масштабы, так что Синод господствующего вероисповедания вынужден был издать указ с кощунственным публичным сожжением иконы Аввакума, цинично оскорбляя тем самым религиозную совесть древлеправославных. Однако, несмотря ни на что, неизвестными авторами, по некоторым предположениям выходцами из феодосеевского согласия, в начале XVIII века протопопу Аввакуму была составлена церковная служба.

В духовном пространстве современного старообрядчества почитание священномученика Аввакума развито в должной для того степени. В честь его имени и памяти освящено около десятка храмов и часовен, написано немало икон, создано несколько православных братств.

В частности, в 1922 году древлеправославным епископом Петербургским Геронтием было основано Братство имени священномученика Аввакума. Приморские старообрядцы, продолжив традицию епископа Геронтия, основали в июле 1998 г. Приморское Аввакумовское Братство.

В 1991 году на родине протопопа Аввакума в с. Григорове Нижегородской области был установлен памятник протопопу Аввакуму. Протопоп изображен высоким, худощавым и широкоплечим, в священнической поддевке, препоясанной поясом, с длинными вьющимися волосами и широкой бородой. Правая десница Аввакума, сложенная двоеперстно, устремлена ввысь, а в левой руке он держит свиток с известным «Житием».

Становятся регулярными научные конференции, под названием «Аввакумовские чтения», проходящие в память старообрядческого подвижника.

Авторское осмысление религиозной жизни и духовных поисков основателя староверия привело нас к выводу о харизматической близости его мученического подвига к становлению Христианской Церкви на крови мучеников доникейской эпохи.

Спустя короткое время после кончины боярыни Морозовой и её сестры в XVII веке из-под пера неизвестного автора выходит «Повесть о боярыне Морозовой». В предисловии к «Повести» сказано о цели её написания — сохранения памяти и прославления святых мучениц. Память боярыни Морозовой и княгини Урусовой празднуется старообрядчеством 2 ноября.

Старообрядческие святые первой половины XVII века: "подвиг раннехристианских мучеников"
Икона боровских мучениц. В центре — священномученик и исповедник Аввакум

В разное время появляются «Жития» выдающихся перводеятелей старообрядчества: Андрея Денисова, Феодосия Васильева и другие жизнеописания древлеправославных мучеников и исповедников, «о коих прежестоких новомучительств нынешних всероссийских пастырей, о коих многотерпеливых великомужественных страданий дивных и всехрабрых страдальтцев, толико крепко, толь всехрабро, за древлецерковныя благочестивыя догматы ставших: елико не пощадящих за оныя, ниже своих плотей, ниже кровий, ниже самих душ, но вся себе всеусердно на раны и смерти, отдавших да светлость благочестия всепрекрасно соблюдут целу» [1, 39].

Перу Денисова также принадлежит еще одно сочинение, являющееся одним из первых в старообрядчестве опытом систематизации и становления древлеправославной агиографической традиции, под названием «История об отцах и страдальцах соловецких, иже за благочестие и святыя законы и предания в настоящее время великодушно пострадаша». В «Истории» рассказывается об основании монастыря преподобными Зосимой и Савватием Соловецкими, его становлении и укреплении при игуменстве будущего митрополита Филиппа (Колычева). Заканчивается повествование описанием разгрома обители войсками воеводы Мещеринова в 1676 году, сопровождавшегося уничтожением всей монастырской братии, почитаемой старообрядцами как сонм святых мучеников.

На страницах Ветковского патерика — сборника изречений и жизнеописаний старообрядческих святых подвижников Ветки, крупного старообрядческого центра, находящегося в Беларуси, производится описание жизни девяти самых известных подвижников, там спасавшихся.

Все вышеперечисленные жития, авторство которых принадлежит защитникам Старой Веры, являются ценными источниками по истории возникновения и развития традиций старообрядческой агиографии. На страницах данных трудов выражены своеобразие и самобытность духовного опыта святых русского религиозного движения XVII века.

Таким образом, протопоп Аввакум, епископ Павел Коломенский, святая великомученица боярыня Феодосия Морозова и бесчисленный сонм мучеников и исповедников, за Святую Старую Веру пострадавших, есть признак благодатности Старообрядческой Церкви, сохранившей в непорочности те догматы, за которые на Руси в XVII веке пролилась кровь ни в чём не повинных христиан.

5 июля 1682 года, через три месяца после мученической казни протопопа Аввакума и его сподвижников в Пустозерске, в Грановитой палате города Москвы между старообрядцами во главе со священником Никитой Добрыниным и партией приверженцев никоново-алексеевских церковных реформ, в лице чиноначалия которой стояли патриарх Московский Иоаким и царевна Софья, состоялся богословский диспут, предметом которого являлось всестороннее и комплексное рассмотрение и критика новопечатных богослужебных книг. За отсутствием внятных богословских аргументов в защиту проведенных 30 лет назад реформ, со стороны государственной власти и официальной церкви, вместо разумного внутрихристианского богословского диалога, последовал целый ряд репрессивных мер воздействия, направленных на уничтожение в России дораскольной формы православия — старообрядчества. Вскоре после неудачного для господствующего исповедания межконфессионального спора глава старообрядческой партии священнопротоиерей Никита Добрынин был казнен на Красной площади. Так же был предан смерти князь Хованский, известный своей преданностью Старой Вере.

Церковное и государственное руководство отчетливо понимало, что отсутствие жестких карательных мер в отношении старообрядчества может свести на нет все результаты реформ Алексея Михайловича и патриарха Никона. В результате, по внушению новообрядческого патриарха Иоакима, в 1685 году царевной Софьей был подписан документ, являющийся, по сути, правовым основанием для прямого уничтожения старообрядчества в России. Данный указ состоял из 12 статей, получивших в народе меткое название «драконовских». В частности, его положения следующие:

  1. Открыто критикующих церковные реформы, «производящих в народе соблазн», если не покорятся, «жечь в срубе».
  2. Под пытками раскаявшихся, но потом вновь вернувшихся к старой вере «казнить той же смертию».
    Если кто из христиан перекрещивал крещенных в новой церкви, то их «казнить смертию».
  3. Если кто-то из перекрещивающих раскается, то разрешается исповедать, причастить его, а затем все-таки «казнить тою же смертию без всякого милосердия».
  4. Покрещенных в древней православной вере, «если останутся упорными, казнить смертию».
    Если кто тайно будет содержать старую веру, того бить кнутом и ссылать в отдаленные места.
  5. Бить кнутом и батогами даже тех, кто окажет хотя какую-нибудь милость древлеправославным христианам: даст им или поесть, или только испить воды.
  6. Ссылать и бить кнутом и таких людей, у которых староверы только приютились.

Положение старообрядцев в ту эпоху и в последующие десятилетия было особенно тяжелым. Указ царевны Софьи создавал невыносимые условия для нормального жизнесуществования староверия. На православных христиан, не согласных с новоутвержденными церковными постановлениями, была направлена вся полицейская мощь государства и идеологическая машина церкви. Это было политикой прямого старообрядческого геноцида.

Отметим, что деятельность царевны Софьи в отношении старообрядчества задала тон дальнейшего выстраивания взаимодействий государства с рассматриваемым нами религиозным движением. С середины XVII века до 60-х годов XVIII века конфессиональная политика Российской империи в отношении старообрядчества не отличалась особой веротерпимостью. Этот период времени являлся наиболее суровым для приверженцев строй веры. Силовое воздействие на старообрядчество было проявлено также со стороны Петра I. Несмотря на либерализацию отношений государства в отношении старообрядчества при Екатерине II, Павле I и Александре I, законодательными санкциями 1825–1855 гг., изданными при Николае I, был предпринят ряд мер для искоренения старообрядчества в России. Тяжелое социальное положение «ревнителей старины» продолжалось вплоть до манифеста 17 апреля 1905 года, изданного императором Николаем II, «Об укреплении начал веротерпимости».

Совсем иную тенденцию «святости» мы видим в господствующей церкви. За 200 лет, прошедших со времен Петра до восшествия на престол Николая II, господствующей церковью официально было канонизировано всего четыре человека, причем все четыре — епископы, представители высшей церковной власти. Это Димитрий Ростовский, Митрофан Воронежский, Тихон Задонский и Иннокентий Иркутский. Более того, имели место многочисленные случаи деканонизации русских святых: преподобного Евфимия Архангелогородского, преподобного Георгия, шенкурского чудотворца, блаженного Симона Юрьевского, преподобного Евфросина Псковского, св. благоверной княгини Анны Кашинской. Были прекращены службы свт. Нифонту, архиепископу Новгородскому, виленским мученикам Антонию, Иоанну, Евстафию. Имел место случай деканонизации Максима Грека, что впоследствии не закрепилось, прежде всего в религиозном сознании верующих и, как следствие, в церковной богослужебной практике. Из русского месяцеслова исчезло несколько русских святых. Многих из «Ока Церковного» просто вычеркнули, (например, полиелеос святым страстотерпцам Борису и Глебу 2 мая, понижены или опущены ряд служб в честь Богородичных икон, связанных с историей христианства на Руси). Их место заняли имена греческих и латинских святых. Оставшиеся русские святые отошли на второй план. Чины церковных служб русским святым были на порядок занижены с всенощного бдения на полиелеос, а полиелеос понижен до славословия или шестеричной службы. Подобные изменения в уставе коснулись таких святых, как преподобный Сергий, игумен Радонежский, преподобный Савватий Соловецкий, святители Гурий и Варсонофий, святители Петр, Алексий, Иона, преподобные Варлаам Хутынский, Савва Сторожевский, Димитрий Прилуцкий, Феодосий Киево-Печерский, св. благоверный царевич Димитрий Угличский, св. благоверный князь Михаил Тверской и другие святые.

«Что касается старообрядчества, — пишет К.Я. Кожурин, — то мы видим, что с конца XVII века в нем начинается самый расцвет святости. Мы встречаемся здесь с такими подвигами исповедничества и мученичества за веру, какие можем встретить разве что в первые века христианства, во времена жесточайших гонений на христиан, организованных языческими императорами… Вполне естественно, что в сознании старообрядцев подвиг стояния за освященное веками Церковное Предание уравнивал новых страдальцев с древними» [2, 26–27].

Таким образом, необходимо сказать, что русское старообрядчество обнаруживает стремление к жизнесуществованию в контексте апостольского предания и культурно-мировоззренческого духа, характерного для эпохи древней и средневековой Руси, свидетельством чему является сохранение традиций православной святости в данной религиозно-конфессиональной нише.

 

Роман Аторин, кандидат философских наук, доцент кафедры философии РГАУ-МСХА им. К.А. Тимирязева

Литература и источники

  1. Денисов С. (кн. Мышецкий). Виноград Российский, или Описание пострадавших в России за древлецерковное благочестие. М.: Третий Рим, 2003.
  2. Кожурин К.Я. Духовные учителя сокровенной Руси. СПб.: Питер, 2007.
  3. Осипов В. И. «В Боровеск, на мое отечество, на место мученое…»; Боровский период жизни протопопа Аввакума, боярыни Морозовой, княгини Урусовой/ Худ. В.А. Черников. Калуга: Золотая аллея, 2007.
  4. Филипов И. История Выговской старообрядческой пустыни. М.: Третий Рим, 2005.
Поделиться: