1905 год стал началом конца Российской империи. В январе 1905 года разгорается революция, которая переворачивает страну. В России появляются свободы, о которых ещё несколько лет назад могли говорить только в эмигрантских кругах. Различные послабления получили, без преувеличения, все слои общества. Кроме свобод, реформы затронули и государственное управление. В определённой мере, Россия из абсолютной монархии превратилась в конституционную.
Старообрядцы, как и другие религиозные течения, получили свободу вероисповедания, а также пошли на службу в государственные органы, не скрывая свою идентичность. Согласно данным переписи населения 1897 года, в Российской империи с учётом русского населения в Финляндии, Бухаре, Хиве и в плаваниях на военных кораблях, в стране проживало 125 680 682 жителя. Однако посчитать из этого числа точное количество православных старообрядцев затруднительно. Это связанно с тем, что старообрядцы в графе «вероисповедание» из-за репрессий нередко писали «православные», а в итоговом документе о численности населения и разделения его по вероисповеданию в общий список «старообрядцы и уклоняющиеся от православия», что затрудняет назвать точную цифру именно старообрядцев. [1] Под православными в переписи населения подразумевались и единоверцы. В книге «Проект наставления сельским счетчикам» вообще не сказано о старообрядцах, кроме единоверцев. Также существуют свидетельства о том, что представители старого обряда отказывались участвовать в переписи, т.к. считали, что перепись проводится в связи с приходом антихриста. В конечном итоге старообрядцев всего насчитали 2204596 человек. [1] Фактическое число старообрядцев отличается. Например, по данным о вероисповедании русских в Финляндии, православных там жило 10053 человека и ни одного старообрядца. При этом кандидат исторических наук Максим Викторович Пулькин в своей работе указывает на наличие старообрядцев, живущих на территории Великого княжества Финляндского.
«В то же время из документов Олонецкой духовной консистории видно, что карельские старообрядцы регулярно посещали расположенные в Финляндии скиты, где, как говорилось в донесениях священников, ,,публично совершают службы, как рукоположенные в сан священства, простые мужики”. Речь шла о старообрядческих скитах в Пахкалампи и Мегре (Иломантси)», — отмечает Максим Викторович в своём труде «Старообрядческие наставники из Финляндии и их деятельность в Олонецкой епархии (вторая половина XIX в.)». [2]
Таким образом, можно сделать вывод, что к началу XX века на территории Российской империи проживало свыше двух миллионов старообрядцев, но в ряде случаев они скрывали свою принадлежность к старому обряду, или же представители власти, преимущественно прихожане Русской Православной Церкви, занижали данные о численности старообрядческих общин. Безусловно, в империи требовались законодательные акты для управления старообрядческими общинами. Они и издавались, но в них старообрядцев называли не иначе как раскольниками, и их права были ограничены. Вместе с этим перед правительством вставал и другой вопрос: а кто же старообрядцы? Всё же старообрядцы православные или инославные христиане. Не утихал вопрос и с единоверием. Также в лице старообрядцев порой усматривали противников официальной Церкви — данного мнения придерживался обер-прокурор Святейшего синода Константин Петрович Победоносцев. Несмотря на всё это, решение нужно было принимать.
Император Николай II 12 декабря 1904 года подписывает указ от «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка». Впоследствии данный указ станет одной из причин пересмотра правовых актов в отношении не только старообрядцев, но и представителей других исповеданий. 6-й пункт указа предписывал: «Подвергнуть пересмотру узаконения о правах раскольников, а равно лиц, принадлежащих к инославным и иноверным исповеданиям». [3] Указу 1904 года предшествовал манифест от 26 февраля 1903 года, который давал право «всем подданным Нашим инославных и иноверных исповеданий свободное отправление их веры и богослужения по обрядам оной». [4] Между тем документ 1903 года подтверждал господствующее положение новообрядческой церкви. Законодательное право на свободное вероисповедание старообрядцы получают в 1905 году.
В апреле 1905 года положение старообрядцев изменилось кардинально. Был принят указ «Об укреплении начал веротерпимости». В указе было чётко сказано, что он исходит из указа 1904 года. [3] Из семнадцати пунктов высочайшего указа пять были посвящены старообрядцам. Как и в манифесте 1903 года, в 1905 году подтверждалась особая роль веры православной: «послужит к вящему возвеличению православной веры». [3] Такими словами обосновывал принятие указа император Николай II. Согласно тексту указа, приверженцам старого обряда разрешалось проводить публичные службы. Старообрядческие священники уравнивались в правах с другими представителями духовенства, но, например, в паспортах они именовались настоятелями или наставниками. Между тем, как и другие представители духовенства, они освобождались от призыва в действующую армию. Кроме того, одним из важнейших пунктов указа стал первый, в котором было сказано: «отпадение от Православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию». [3] Нужно заметить, что старообрядцы не отпадали от веры православной, а лишь в служении использовали дониконовский обряд. Это подтверждалось пунктом 7. В нём было сказано: «присвоить наименование старообрядцев… всем последователям толков и согласий, которые приемлют основные догматы Церкви Православной». [3] Благодаря подписанному императором Николаем II документу, приверженцы старого обряда перестали нарекаться унизительным понятием «раскольники» и их выделили в отдельную религиозную группу, отделив от них различных сектантов. Кроме того, старообрядцам разрешили крестить детей, от которых отказались родители. Также нападки на старообрядчество теперь могли караться законом. В определённой мере, манифест имел в себе противоречия. Так, старообрядцы уравнивались в правах с представителями инославных вероисповеданий в вопросе заключения смешанных браков с православными. Как можно заметить, манифест прямо называл старообрядцев православными, но, так или иначе, отделял их от последователей официальной Русской Православной Церкви.
Стоит отметить, что в связи с изданием указа «Об укреплении начал веротерпимости», а именно благодаря его 12-му пункту, в Рогожской слободе были сняты печати с алтарей Покровского кафедрального собора и храма Рождества Христова. Запрет был наложен в 1856 году по настоянию митрополита Московского и Коломенского Филарета (Дроздова), который пытался привести старообрядцев в единоверие. Именно при митрополите Филарете были открыты единоверческие церкви, а также Никольский мужской единоверческий монастырь и Всехсвятский женский единоверческий монастырь.
В любом случае, манифест имел огромное значение для старообрядчества, и именно он на некоторое количество лет вывел старообрядцев из тени общественной жизни. Также манифест дал начало принятию и других правовых актов, касающихся положения старообрядцев в Российской империи. При этом старообрядцы активно включились в обсуждение этих законов, в том числе и на высшем уровне. Так, в августе 1905 года прошёл Всероссийский съезд приемлющих «австрийское» священство. Из повестки съезда был исключён вопрос обсуждения указа от 17 апреля, но разговоры о нём прошли в кулуарах. По мнению некоторых делегатов съезда, указ был принят: «под давлением политической необходимости». [4] В среде старообрядцев существовали и радикальные элементы, требующие ещё больших изменений «здесь и сейчас», однако их пыл поутих после прокатившихся по стране погромов.
Указ «Об укреплении начал веротерпимости» заложил основы для другого документа, который был издан 17 октября 1906 года. Государь издаёт Высочайший указ «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин и о правах и обязанностях входящих в состав общин последователей старообрядческих согласий и отделившихся от православия сектантов». Именно этот документ стал правовой основой для регуляции жизни старообрядческих общин. За вступление в силу данного законопроекта нужно поблагодарить Петра Аркадьевича Столыпина: 87-я статья Свода основных государственных законов предусматривала действие закона до начала работы новой Государственной думы, если прошлая прекратила свою работу. В преамбуле указа говорится: «Мера сия послужит к укреплению в старообрядцах веками испытанной преданности их Престолу и Отечеству и к вящему возвеличению, силою истины и свободного убеждения, общей матери Нашей Святой Церкви Православной». [5] Такой подход даёт право считать, что русское правительство было заинтересованно в диалоге со старообрядцами. Акцент на общности последователей реформы Никона и ведущих богослужение по старому обряду в определённой мере наталкивает на мысль о желании властей исправить ошибки середины XVII века. Указ разрешал образовывать старообрядческие общины, для создания общины требовалось заявление с 50 подписями. Примечательно, что в заявлении требовалось указать, «допускает ли согласие или толк духовных лиц, настоятелей или наставников», тем самым власти понимали, старообрядцы поповского или беспоповского согласия к ним обратились. [5] После рассмотрения прошения община вносилась в реестр и наделялась правами. Кстати, данный пункт старообрядцев не устраивал: они просили снизить количество членов общины с 50 до 10. Старообрядцы могли открывать учебные заведения, приобретать недвижимость, но суммой до 5 тысяч рублей, свыше разрешалось только с высочайшего соизволения. Кроме того, общины были наделены правом подписывать договоры и собирать финансовые средства. Одним из главных разрешений можно выделить то, что документ позволял строительство монастырей, храмов и молитвенных домов, но с разрешения губернатора. Только в 1906 году на территории Российской империи было начато возведение либо открыто около 25 храмов и молельных комнат, в том числе и в столице. 19 августа 1906 года в Санкт-Петербурге была заложена, а 10 декабря 1907 года открыта церковь Знамения Пресвятой Богородицы. Строительство обошлось в 107 тысяч царских рублей. Как и в указе от 17 апреля 1905 года, в новом документа шла речь и о старообрядческих священниках. Отныне представители духовенства, служащие по старому обряду, «могут пользоваться соответствующим старообрядческим наименованием». [5] Согласно документу, священник вносился в реестр после рассмотрения кандидата губернатором. Священнослужители могли носить церковное облачение, а также обязаны были вести книги актов гражданского состояния. В дополнение к этому пункту в начале 1907 года будет издан отдельный указ, регулирующий ведение книг о рождении, бракосочетании и смерти в беспоповских согласиях. Согласно указу от 31 января 1907 года, ответственность за ведение книг у беспоповцев возлагалась на особых старост, избираемых членами общины.
Зимой 1907 года правительство пошло дальше в сфере правового регулирования жизни старообрядцев. Высочайшим повелением браки, заключённые в старообрядческих общинах, и дети, рождённые в таких семьях, но не внесённые в метрические книги, признавались законными. Однако для признания брака требовалось, чтобы сведения были ранее внесены в посемейные списки или другие документы. В случае отсутствия таковых вопрос признания брака и рождения детей решался через суд.
Вместе с тем, 6 августа 1905 года был опубликован манифест о создании Государственной думы Российской империи. Манифест от 17 октября «Об усовершенствовании государственного порядка» подтвердил начинание о создании законотворческого органа, а также даровал «основы гражданской свободы». В октябрьском манифесте император определил «классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив за сим дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку». [6] Манифест позволил подданным Российской империи независимо от сословия, вероисповедания и накопленного капитала участвовать в политической жизни страны. Членами различных созывов Государственной думы избирались и старообрядцы.
Уже в первый созыв депутатом смог избраться крестьянин Василий Евграфович Брагин. Кроме первого созыва, Брагин стал депутатом Государственной думы III созыва. Он был избран делегатом от Пермской губернии. Брагин был беспартийным. Интересный факт содержится в альбоме «Члены Государственной думы: портреты и биографии. Первый созыв, 1906–1911 г.», где были опубликованы фотографии депутатов. В альбоме отсутствует фотография Брагина, а в объяснении к этому сказано: «Отрицает фотографирование». [7]
Вместе с Брагиным в первой Государственной думе трудился беспартийный казак Оренбургского казачьего войска Степан Семёнович Выдрин.
Кроме того, в думу пытался избраться Павел Павлович Рябушинский.
Единоверец Василий Александрович Карякин стал членом Государственной думы III созыва. В годы работы в думе он поддерживал развитие коммерческого и профессионального образования.
Другой единоверец лидер партии «Союз 17 октября» Александр Иванович Гучков стал председателем III Государственной думы. Нельзя не отметить тот факт, что Гучков является одним из инициаторов отречения императора Николая II, а с приходом Временного правительства становится военным и морским министром. Известно, что ещё его прадед был старовером, а его дед по отцу перешёл в единоверие в 1853 году.
Министерский портфель получил и другой бывшей депутат Государственной думы Александр Иванович Коновалов. Он стал министром торговли и промышленности. Несмотря на то что Коновалов был старообрядцем, он входил в масонскую ложу Великого востока народов России. Коновалову стоит отдать должное за внесение на рассмотрение Государственной думой закона об охране труда женщин и малолетних на производствах, а также строительстве жилья для рабочих, страховании по инвалидности и старости.
В третью Государственную думу избрался старообрядец Белокриницкой иерархии из Богородского уезда Московской губернии Иван Лаврентьевич Спирин. Он являлся членом комиссии по вероисповедным вопросам и комиссии по старообрядческим делам. Последняя подготовила поправки в законопроекты о свободе религиозной проповеди для старообрядцев, о признании старообрядческих духовных лиц священнослужителями и о явочном порядке регистрации общин.
Вместе со Спириным в комиссии трудились крестьянин-старообрядец Михаил Кондратьевич Ермолаев. Он попал в Думу от Витебской губернии. Особое внимание стоит обратить на обстоятельства смерти депутата. Михаил Кондратьевич 27 марта 1919 года был одним из 40 расстрелянных в Двинской крепости по приговору большевиков. Однако ему удалось выжить. Он получил лёгкое ранение и был завален трупами. Позже он смог выбраться с места казни и вернуться в Двинск, где его опять арестовали и позже расстреляли. Во второй свой расстрел смерти избежать ему не удалось.
Кавалер ордена Святого Станислава III степени и ордена Святой Анны III степени терский казак Евтихий Иванович Тихонов тоже трудился в комиссии по старообрядческим делам. Скончался в 1908 году. На панихиде в храме Рождества Христова на Рогожском присутствовали депутаты Государственной думы, которые также были старообрядцами.
Помянуть Евтихия Тихонова в храм пришёл Феофилакт Николаевич Чиликин, который был беспоповцем. Как и Михаил Кондратьевич Ермолаев, Чиликин погиб от рук большевиков. 26 ноября 1937 года он был расстрелян по обвинению в антисоветской агитации.
В комиссии по делам старообрядчества Государственной думы III созыва трудился уроженец Вятской губернии Иван Луппович Мерзляков. Иван Луппович был крестьянином-старообрядцем в пятом поколении.
В третью Государственную думу попал и старообрядец Дионисий Петрович Гулькин (Теленешты Бессарабской губернии). Как и другие старообрядцы, входил в комиссию по старообрядческим делам. Стоит отметить, что Дионисий Петрович являлся членом русской националистической организации «Союз русского народа», при этом во время обсуждения законопроекта «О начальных училищах» выступил за представление молдаванам, обучающимся в начальной школе, права вести уроки на родном языке.
Как можно заметить, в Государственной думе III созыва было немало старообрядцев. При этом они трудились на благо своих одноверцев, отстаивая их право свободно исповедовать свою веру. Хотя председателем комиссии по старообрядчеству являлся представитель «официального» православия, он произнёс с трибуны пламенную речь о протопопе Аввакуме.
«Аввакума сослали в ледяные сибирские пустыни и затем в Пустозерском остроге сожгли, чтобы пресечь его голос, а этот же Аввакум написал о своих страданиях страшную книгу, которая в течение десятков поколений жгла сердца многих миллионов старообрядческих масс, которая создавала в ее среде десятки таких же Аввакумов, бестрепетно шедших на страдания и смерть», — так обратился к депутатам председатель комиссии по старообрядчеству Василий Андреевич Караулов. [8]
Важно помнить, что в Третьей думе были и противники старообрядцев, в том числе и со стороны официальной церкви. Так, ректор Минской духовной семинарии Андрей Данилович Юрашкевич заявлял: «Старообрядцы, близкие к нам по обряду, нас считают еретиками, и притом злейшими еретиками. Как же можно давать им свободу пропаганды?» [9] Ему вторил Василий Константинович Тычинин: «Среди старообрядцев есть толки и согласия, которые держатся не только учений и верований, противоречащих здравому смыслу, но даже и изуверных». [9]
Однако даже такое злословие не помогало. Старообрядцы входили в жизнь русского общества. Как и ранее, старообрядцы смогли избраться в Думе IV созыва. В Четвёртой думе был опять создан комитет по старообрядчеству. В голосовании по вопросу создания старообрядческой комиссии своё «за» сказали 142 депутата, при 78 против. Одним из главных лоббистов против создания был священник Михаил Митроцкий. При этом он сам войдёт в комиссию, против которой выступал.
Секретарём комиссии по делам старообрядцев был уроженец Динабурга старообрядец-поморец Степан Родионович Кириллов. Кроме того, Кириллов являлся главой Старообрядческого совещательного собрания при Государственной думе. Был награждён медалью в память 300-летия царствования дома Романовых.
Ещё одним депутатом-поморцем был Василий Саввич Дрибинцев. Он, как и другие представители старого обряда, входил в комиссию по старообрядчеству и в комиссию по празднованию 300-летия дома Романовых.
Кроме избрания старообрядцев в Государственную думу, в 1906 году произошло и другое важно событие в диалоге власти и старообрядцев. Представители поморского и белокриницкого согласий встретились с императором и передали ему благодарность за свободы, подразумевавшиеся манифестами 1905 года. В большинстве случаев старообрядцы показывали свою лояльность империи.
В старообрядческой прессе публиковались призывы к братьям не вступать в партии, так как они не отвечают интересам общин. «Старообрядчество не может вступать в партии, так как разнолико по умственному и социально-экономическому положению», — писалось в журнале «Старообрядец». [10]
Кроме избрания в депутаты, старообрядцы становились главами крупных городов. Так, председатель Совета всероссийских съездов старообрядцев Белокриницкой иерархии Дмитрий Васильевич Сироткин в 1913 году был избран на должность городского головы Нижнего Новгорода. 7 мая 1913 года во время молебна по случаю 300-летия правления дома Романовых, на котором присутствовал Николай II, Сироткин не крестился, в связи с тем что это была служба по новому обряду. Таким поведением он вызвал скандал, но в 1917 году снова был избран на новый срок главой города.
Как мы видим, в первой половине XX века старообрядцы плотно вошли в политическую сферу Российской империи. Они становились главами городов, депутатами Государственной думы и даже могли попасть на приём к императору Николаю Александровичу. Можно заметить, что исповедники древлеправославия не просто допускались к императору, но и им сходило с рук то, за что ранее можно было лишиться этих самых рук. Яркий тому пример — поступок Дмитрия Васильевича Сироткина. При этом император ещё в апреле 1905 года в своём дневнике написал: «Христосовался со старообрядцами». [11] Возможно, царское правительство, на фоне нарастающих революционных настроений в стране, увидело в старообрядцах истинную силу русского народа. Консервативную! Умеренно-правый депутат II, III и IV созывов Государственной думы Павел Николаевич Крупенский назвал старообрядцев «самыми верными сынами государства и русского самодержавия». [12] Священнослужитель Русской Православной Церкви епископ Евлогий (Георгиевский), который был членом II и III Государственной думы, называл старообрядцев «родными сынами нашего единого, великого русского народа». [12] Возможно, именно с помощью старообрядцев император Николай II пытался спасти Российскую империю, почему и пошёл на ранее неслыханные уступки для приверженцев старого обряда. Однако после 1905 года настанет 1906-й, а потом 1907-й, и в итоге Россия столкнётся с 1917 годом, который сначала лишит Россию Николая II, а потом и России не станет. Последними словами Николая Александровича перед лишением его законной власти были: «Мне не простят старообрядцы, что я изменил своей клятве». [13] Это ещё раз доказывает, что старообрядцы нужны России, а Россия нужна старообрядцам.
Список литературы
- Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года / Изд. Центр. Стат. комитетом М-ва вн. дел; Под ред. Н.А. Тройницкого. — [СПб.], 1897–1905.
- М.В. Пулькин. Старообрядчество: история, культура, современность. — М., 2000.
- Правительственный Вестник. 1903 г. 27 февраля, № 46.
- Законодательные акты переходного времени. 1904–1908 гг. — М., 2010. С. 3–6.
- Полное собрание законов Российской империи: Собр. 3-е. T. XXV: 1905. Спб., 1908. С. 237–238.
- Протоколы частного собрания старообрядцев после VI Всероссийского съезда старообрядцев 2–5 августа 1905 г. в Н. Новгороде // Старообрядец. 1906, № 6.
- «Церковные Ведомости», изд. при Св. Синоде, 1906 г. № 43.
- Российское законодательство X–XX вв.: в 9 т. Т. 9.
- Члены Государственной думы: портреты и биографии. Первый созыв, 1906–1911 г. / Сост. М.М. Боиович. — Москва: Тип. Т-ва И. Д. Сытина, 1906.
- Российский либерализм: Идеи и люди. В 2 томах. Том 2: XX век.
- Государственная дума. Третий созыв. Стенографические отчёты. 1909 г. Сессия вторая. Часть IV. Заседания 101–126 (с 27 апреля по 2 июня 1909 г.). СПб., 1909.
- Вольский В.Е. О поползновении некоторых партий на старообрядчество// Старообрядец. 1906, № 10.
- Дневники императора Николая II. М., 1991.
- Государственная дума. Третий созыв. Стенографические отчёты. 1909 г. Сессия вторая. Часть IV. Заседания 101–126 (с 27 апреля по 2 июня 1909 г.). СПб., 1909.
- https://ria.ru/20170203/1487123742.html
