Старообрядческая иммиграция. Конец XVII века — XVIII век

Главная → Новости → Московская Митрополия → Старообрядческая иммиграция. Конец XVII века — XVIII век

Новости по темам

Темы публикаций

Старообрядческая иммиграция. Конец XVII века — XVIII век

| иерей Андрей Шамов | #Московская Митрополия#Старообрядцы за рубежом

Жестокие преследования светскими и церковными властями «ревнителей древлего благочестия» (т.е. всех тех, кто не принял нововведения церковной реформы) уже с конца XVII века породили массовые миграционные, и в том числе иммиграционные, процессы. 

Старообрядческая иммиграция. Конец XVII века — XVIII век

Спустя годы и даже столетия переселившиеся на чужбину русские-старообрядцы, остались твердыми хранителями «старой» православной веры, «древлего благочестия» и русской традиции. Отдельные более или менее значительные группы этих иммигрантов в разное время при различных обстоятельствах вернулись или возвращаются на Родину. Другие же, оставаясь жить в некогда новых, но уже давно ставших привычными условиях, тем не менее, продолжают крепко держаться «старой веры», поддерживают внутриконфессиональные, а иногда и родственные связи со старообрядцами, проживающими в России.  

 

Ветка

Если не считать Дон (т.е. населенные казаками земли вокруг р. Дон и ее притоков), который в XVII веке формально все-таки являлся не зарубежьем, а внутренней территорией Российского государства, то наипервейшим пунктом иммиграции «ревнителей древлего благочестия» была Ветка. 

Веткой изначально называлось место на р. Сож недалеко от Гомеля (в целом ряде источников говорится про остров на р. Сож, но на карте в этом месте никакого острова нет [4, c. 62; 1, с. 11; 31, с. 9]). Позже это наименование усвоила основанная здесь слобода, еще чуть позже вся обширная населенная старообрядцами местность, включавшая слободы Ветку, Косецкую, Романовку, Леонтиеву, Тарасовку и прочие [1, с. 11; 4, c. 62].  

Первыми строобрядцами-переселенцами на Ветке были священники Козьма и Стефан со своими духовными чадами. Иерей Козьма служил до того в Москве в церкви Всех Святых на Кулишках (в современной Москве это Славянская площадь, д. 2). Он был хорошо знаком с протопопом Аввакумом и боярыней Феодосией Морозовой. Прихожанами отца Козьмы были посадские люди (т.е. горожане — ремесленники, купцы). Приблизительно в 1678 году с 12 (или 20) семействами своих ревностных прихожан иерей Козьма переселяется из Москвы в приграничное с Речью Посполитой (Польшей) Стародубье (в некоторых источниках датой переселения указывается 1669 год, что, вероятно, является ошибкой, т.к. в своих письмах, датированных 1675 и 1676 годами, священномученик Аввакум пишет об о. Козьме как о живущем еще в Москве, а в 1677 году о. Козьма как столичный священник еще платил налог («окладные деньги»)) [1, с. 10; 14, с. 71; 18, с. 62; 31, с. 7]. В Стародубье переселенцы обосновываются в местечке Понуровка, однако в первый же год населяют еще четыре слободы: Белый Колодец, Синий Колодец, Шелому и Замишево. Значительно увеличивается число старообрядцев в Стародубье после поражения стрелецкого восстания в Москве в 1682 году [31, с. 9]. Приблизительно в это время в слободе Замишеве поселяется священник из Белева (в Тульской области) Стефан Иванов с детьми (сыном и дочерью) и множеством христиан из калужских и тульских земель [31, с. 11]. В Стародубье переселенцы жили спокойно до 1685 года: число переселенцев все увеличивалось, а иереи Козьма и Стефан совершали все богослужения кроме литургии (т.к. не было храма и антимиса) [14, с. 71]. 
В 1685 году, когда царевна Софья и ее правительство издали «Двенадцать статей» и стали еще более активно преследовать «ревнителей древлего благочестия», о. Козьма и о. Стефан со многими своими людьми решили переселиться на земли по другую сторону границы. Так, староверы, возглавляемые священниками Козьмой и Стефаном, появились в Речи Посполитой (Польше) на землях, принадлежащих польскому магнату пану Казимиру Каролу Халецкому на берегу р. Сож. Пан Халецкий был доволен появлением на ранее пустовавших землях трезвых и работящих переселенцев, исправно платящих ему оброк, и обещал им свое покровительство [4, c. 62; 1, с. 10–11; 31, с. 6–10; 7, с. 70; 18, с. 63]. 

Начало «возвышения» Ветки связано с именем ученика прп. Иова Льговского священноинока Иоасафа. По его инициативе в слободе Ветке была построена церковь в честь Покрова Пресвятой Богородицы, до освящения которой он, впрочем, не дожил. Однако подлинный расцвет Ветки произошел при священноиноке Феодосии (Варыпине), переселившемся сюда из Калуги по просьбе ветковцев в 1695 году. Преподобный Феодосий вместе с иереями Александром и Григорием без диакона на древнем антимисе освятил построенный священноиноком Иоасафом храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Антимис был привезен на Ветку ученицей протопопа Аввакума известной инокиней Меланьей Былевской [1, с. 15–16; 31, с. 15–21; 14, с. 71–72; 7, с. 71–72; 18, с. 68–69; 10, с. 311]. При преподобном Феодосии и иереях Александре, Григории и Борисе в Ветковской церкви регулярно стала совершаться литургия, известия о чем очень скоро распространились по различным местам, где проживали старообрядцы. В результате на Ветку начался массовый приток старообрядцев, и уже в начале XVIII века здесь образовалось 14 слобод (Косецкая, Дубовый Лог, Попусеевка, Марьино, Мильча, Красная, Костюковичи, Буда, Крупец, Гродны, Нивки, Грабовка, Тарасовка, Спасовка) и два монастыря (мужской и женский). Население этих слобод достигало 40 тысяч человек. Число иноков в мужском монастыре доходило до 1200 человек (не считая послушников и бельцов), а число насельниц (инокинь, послушниц и белиц) женского монастыря — до нескольких сотен [4, c. 62; 14, с. 71–72; 7, с. 72; 10, с. 311–312; 13, с. 183–189]. Преподобные отцы, просиявшие своим благочестием на Ветке, канонизированы Русской Православной Старообрядческой Церковью и Древлеправославной Церковью (Древлеправославной Архиепископией). 

После смерти прп. Феодосия, начиная с 1715 года, на Ветке неоднократно предпринимались попытки восстановления архиерейства. С одной стороны, велись переговоры с зарубежными (молдавскими, греческими) архиереями о рукоположении для старообрядцев в епископы своего кандидата, а с другой — предпринимались попытки чиноприема уже действующего архиерея (как в России, так и за рубежом). В результате ветковцами был принят епископ Епифаний, но его пребывание на Ветке оказалось кратковременным [4, c. 63; 1, с. 17–19; 14, с. 73; 18, с. 81–155]. 

Огромное влияние Ветки на все российское старообрядчество чрезвычайно беспокоило царское правительство. Следствием этого стало двукратное (в 1735 и 1764 гг.) разорение ветковских слобод царскими войсками. Первая «выгонка» Ветки состоялась при императрице Анне Иоанновне, когда по ее именному повелению пять армейских полков под командованием полковника Я.Г. Сытина перешли границу Речи Посполитой, окружили слободы и, пленив, насильственно увели 15443 человека, в том числе 1056 монахов и монахинь. Плененные большей частью были расселены в Стародубье. Начальствовавший тогда на Ветке священноинок Иов был сослан в Иверский валдайский монастырь, где он и умер. Священноинок Варсонофий был сослан в Спасо-Преображенский переяславский монастырь, где и умер. Епископ Епифаний был арестован и умер в тюрьме в Киеве. Большое количество древних икон и уникальное собрание книг Лаврентьевского монастыря были целенаправленно уничтожены. Церковные строения и жилые постройки были сожжены. 

Впрочем, некоторым ветковским отцам, как, например, преподобному Лаврентию, удалось укрыться и избежать «выгонки». Через год старообрядцы вновь начали стекаться на Ветку, была отстроена часовня, и спустя пять лет вся Ветка вновь была населена старообрядцами. В 1757 году был освящен на древнем антимисе вновь отстроенный храм Покрова Пресвятой Богородицы.  
Мирное существование возродившейся Ветки, впрочем, длилось недолго. В 1672 году императрицей Екатериной II были изданы Манифест (19 июля) и Указ (14 декабря), приглашавшие живущих в Польше старообрядцев вернуться на Родину и даже обещавшие им некоторые льготы. Однако, памятуя недавние гонения и опасаясь их повторения, староверы не спешили возвращаться. Тогда в 1764 году генерал-майор Маслов с двумя полками окружил Ветку и пленил более 20 тысяч человек. Вывезенные из Речи Посполитой старообрядцы большей частью были этапированы в Сибирь, где были определены на вольные поселения на землях, теперь входящих в состав Тарбагатайского района республики Бурятия («семейские») и Казахстана (бухтарминские старообрядцы «поляки»). Часть ветковских иноков переселились в Стародубье, куда позже ими была перевезена церковь Покрова Пресвятой Богородицы [4, c. 63; 14, с. 73–75; 7, с. 82–97; 10, с. 312]. 

На Ветке после «второй выгонки» осталось незначительное количество старообрядцев. После аварии на Чернобыльской АЭС и последовавшего за ней отселения из зоны радиоактивного заражения более 50 деревень на Ветке староверов не осталось (или почти не осталось). Старообрядцы на территории Республики Беларусь сейчас проживают в Гомеле, Полоцке, Борисове и в некоторых других городах и населенных пунктах.  

 

Некрасовцы 

Что касается Дона, то он послужил отправной точкой для иммиграции староверов на территории, бывшие тогда владениями Османской империи. Традиционно казаков, иммигрировавших «под турецкий меч», принято называть некрасовцами. Однако первые донцы пришли на принадлежавшую Крымскому ханству (вассалу Османской империи) Кубань почти двумя десятилетиями раньше Булавинского восстания.  

В июле 1688 года предупрежденный о своем скором аресте преподобный Досифей со священниками Пафнутием и Феодосием, с иноками и инокинями, а также с возглавляемыми Львом Маныцким (Маноцким) казаками покинули монастырь на р. Чир и ушли на Куму-реку [33, c.189–195; 14, с. 71; 8; 24, с. 119, 123, 126, 131]. Основав с разрешения местных князей два поселения (одно на р. Куме «в старопостроенном городе Можарах на Куме-реке», другое на р. Аграхань, притоке р. Сулак), ушедшие с Дона староверы (летом 1688 г. их было порядка 1000 человек) прожили тут около четырех лет. Тут же на Аграхане почил в Бозе игумен Досифей. Мощи его оказались нетленными. В 1692 году в результате дипломатических сношений Москвы с Тарковским шамхалом Будаем и другими местными князьями последние решают выдать поселившихся на Куме и Аграхани беглецов-староверов царскому правительству. Не дожидаясь грядущей расправы, «аграханцы» и «кумцы» осенью 1692 года уходят на Кубань, перенеся с собой и нетленные мощи прп. Досифея [14, с. 71; 8; 24, с. 132, 138–163]. Так, из числа «аграханцев» и «кумцев» и отчасти из числа казаков, прибывших сюда ранее (в т.ч. в 1668–1690 гг.) напрямую с Дона, на Кубани образуются первые поселения старообрядцев. Первым отдельным поселением старообрядцев на Кубани стал построенный с разрешения крымского хана Селим-Гирея «городок» в междуречье рек Кубани и Лабы. [24, с. 169–171, 174]. Осевшие во владениях крымского хана на Кубани казаки-старообрядцы не прекратили своей связи с Доном и в последующие годы довольно активно вели переписку с донскими поселениями, рассылая «прелестные письма», призывавшие донских казаков последовать их примеру и переселиться на Кубань [24, с. 186, 195-196, 224–225]. Идея о переселении на Кубань все более приобретает популярность среди донских казаков-староверов [24, с. 206–214]. 

После поражения восстания Кондратия Булавина в сентябре 1708 года его ближайший соратник атаман Есауловского городка Игнатий Федорович Некрасов увел на Кубань несколько тысяч своих казаков с женами и детьми. Число казаков (не считая жен и детей), ушедших с И. Некрасовым, в разных источниках варьируется от 1,5 до 3 тысяч человек. То есть общая численность лиц обоего пола составляла, вероятно, 6–8 тысяч человек Приводимые Ф.В. Тумилевичем цифры 18 тыс. воинов и 80 тыс. лиц обоего пола не выдерживают критики. Такого населения в то время не было на всем Дону [19, с. 183; 24, с. 224–230; 34, с. 22–23]. 

В начале 1710 года казаки-некрасовцы с разрешения крымского хана Девлет-Гирея II поселяются на Кубани на острове Таманском (полуостровом он станет только в XIX веке) между Таманью и Темрюком. Здесь они основали несколько «городков» (их татарские названия Хан-Тюбе, Кара-Игнат и Себелей), ставших впоследствии станицами Голубинской, Блудиловской и Чирянской [34, с. 32–35]. Примечательно, что вскоре наименование «некрасовцы» закрепляется за всеми вообще казаками Кубани, поселение «старых» кубанских казаков между Кубанью и Лабой постепенно перестает существовать, а ее население перемещается, вероятно, во вновь построенные некрасовские городки, на что косвенно указывают и топонимы: турецкий (Себелей — искаженное Савельевцы — от имени атамана «кубанцев» Савелия Пахомова) одного из них и русский (наименование Чирянская, возможно, происходит от места исхода казаков — р. Чир) — другого [34, с. 34–35, 38–39].  

Игнат Некрасов до самой своей смерти в 1737 году не прекращал своей борьбы против «царя-антихриста» Петра I и его преемников. Казачьи формирования на Кубани, будучи образованы выходцами с Дона, усвоили организационные структуры (круг, выборный атаман и пр.) и наименование войска (Великого войска Кубанского) [19: 34, с. 38–39]. У некрасовцев существовал особый кодекс, называемый «Заветы Игната». Заветы приписываются авторству Некрасова, хотя некоторые, вероятно, были записаны вскоре после его смерти. «Заветы Игната», в частности, предписывали: 
1) «царю не покоряться, до царя в Расею не возвертаться»;  
2) чтобы «попох от Никона не принимали на службу»;  
3) «чтоб казак на казака не работал»;  
4) «чтоб держались друг за дружку, без разрешения круга, атамана не уходили из станицы»;  
5) «чтобы молодые почитали старших»;  
6) «казаки должны любить жен, не обижать их»;  
7) чтобы «тайно помогали бедным, явно помогать должон круг»;  
8) «чтобы с турками мы (т.е. некрасовцы) не соединялись»;  
9) «чтобы салтан против нашей воли казаков на службу не брал»;  
10) «чтобы церквы не закрывались в Турции» [34, с. 42–44]. 
Всего «Заветы Игната» содержали 170 статей и касались почти всех вопросов жизни казаков-некрасовцев в иммиграции, включая семейно-брачные отношения, хозяйственные занятия, взаимоотношения с властями и окружающим инородческим населением. Нарушение заветов каралось штрафами, телесными наказаниями (плетьми), изгнанием из общины или даже смертной казнью. Например, смертная казнь полагалась за брак с иноверцами, за грабеж, разбой и кражу, за измену войску и богохульство. 

Петр I видел в Некрасове и некрасовцах личных врагов и делал все для их физического уничтожения. Для достижения этой цели использовались и дипломатические средства (царское правительство многократно требовало у турецкого султана выдать «изменщиков» некрасовцев), и военные акции, и шпионские мероприятия (попытки устранения И. Некрасова и других лидеров) [34, с. 97]. Однако действия эти не имели должного успеха.  

В годы правления императриц Анны Иоановны (1730–1740 гг.) и Екатерины II (1762–1796 гг.) некрасовцам поступали предложения вернуться в Россию, но предложения эти основной массой казаков-некрасовцев были восприняты с недоверием и опасением [19; 34, с. 98–99]. Учитывая, что карательные экспедиции русских войск на Кубань приняли регулярный характер, а взаимоотношения с местными кубанскими властителями усложнились, подавляющее большинство некрасовцев несколькими партиями в 1740-х и 1760-х годах переселилось с Кубани на Дунай (в Добруджу). Оставшиеся в незначительном количестве на Кубани (вошедшей чуть позже, в 1783 г., в состав Российской империи) некрасовцы в ходе боевых действий были уничтожены. После 1778 года никаких сведений о проживании на Кубани значительных групп казаков-некрасовцев нет [19; 34, с. 101–102, 104, 106–107, 113–118]. 

В Подунавье (Добрудже) некрасовцы поселились в районе залива Разельм (Разин), в том числе между р. Дунавец и Георгиевским гирлом (рукавом Дуная), в селениях Дунавец (Большие Дунавцы), Сары-Кей (Сыры-Кей), Слава Черкесская, Некрасовка, Журиловка и др. По переселении некрасовцев на их новое место жительства турецкий султан сохранил за ними все права и привилегии, дарованные некогда его вассалом крымским ханом. В Подунавье некрасовцы (кроме участия в боевых действиях) занимались рыбной ловлей и охотой [19; 34, с. 113–116].  

Соседями некрасовцев в Подунавье оказались также русские переселенцы-староверы, получившие наименование «липоване». В Дунавце жили только некрасовцы, тогда как в остальных селениях некрасовцы и липоване проживали совместно [19; 34, с. 115–120]. 

Пребывание некрасовцев в Подунавье, впрочем, оказалось не долгим. Переселение в Подунавье запорожцев (также турецких подданных) обернулось враждой и вооруженными столкновениями их с некрасовцами. Имелось, как минимум, две серьезные причины для взаимной вражды между запорожцами и некрасовцами: во-первых, это хозяйственные споры (за места для рыболовства), а во-вторых, неприязнь на религиозной почве (запорожцы по вероисповеданию были «никонианами», «новообрядцами», или, в терминологии некрасовцев, «хохлами», т.е. представителями реформированной Церкви, из-за которой некрасовцам и пришлось покинуть Родину). Борьба между некрасовцами и запорожцами продолжалась с переменным успехом (то некрасовцы брали штурмом Сечь, то запорожцы, пользуясь отсутствием казаков, вырезали стариков, женщин и детей в некрасовских и липованских поселениях) и с появлением на Дунае русских регулярных войск и переходом части запорожцев в российское подданство закончилась исходом некрасовцев на более спокойное место жительства — в азиатскую Турцию (Анатолию). Переселение некрасовцев на побережье Эгейского моря (в Энос в Восточной Фракии) и в Малую Азию на оз. Майнос (совр. оз. Куш у южной части Мраморного моря близ г. Бандырма) произошло в начале XIX века (1810–1814 гг.) [19; 34, с. 122–133]. Впрочем, некрасовцы, поселившиеся в Эносе, вскоре воссоединились с основной частью некрасовцев, поселившейся на Майносе. В Малой Азии за казаками-некрасовцами турецкие власти также сохранили их привилегии, касающиеся самоуправления, свободы вероисповедания, освобождения от всякого рода податей и пошлин и прочего [34, с. 137]. 

Мысли о возвращении в Россию начали появляться у некрасовцев после 1905 года и были связаны со следующими факторами: 
с ухудшением отношения к некрасовцам турецких властей (после 1860-х гг. и особенно после прихода к власти «младотурок»), проявившегося в первую очередь в переводе некрасовцев в состав податного населения, введении для некрасовцев воинской повинности, отъеме части некрасовских земель в пользу мухаджиров [34, с. 151–152, 164, 169–170]; 
с ухудшением материального положения значительной части некрасовцев, имущественным расслоением некрасовской общины на богатых и бедных [34, с. 164–166]; с всевозрастающим затруднением в поиске пары для заключения законного брака вне запрещенных степеней родства («все сродниками стали», «все здесь между собой перероднились») [34, с. 164–166];  
с объявлением свободы вероисповедания (веротерпимости) в Российской империи [34, с. 172]. 

Таким образом, в 1905–1909 гг. турецкие староверы, проживавшие в селениях Хамидие (Ени-Казаклар) и Майнос (Коджагель, Эски-Казаклар) подали прошения в российское консульство в Стамбуле о переселении в Россию. Первые ходоки некрасовцев-майносцев посетили Россию в 1909 и 1910 гг. [34, с. 174–175]. В 1911 году в Россию в Сочинский округ Черноморской губернии (селения Имеретинская бухта, Бабук-аул, Головинка) состоялось переселение большой группы старообрядцев из с. Хамидие. С ними, дабы избежать службы в турецкой армии, из Турции в Россию выехали около 30 молодых некрасовцев из с. Майнос [34, с. 176, 169–170]. Первые же большие группы майносцев переселились в Российскую империю в 1912 (35 семей) и 1914 (порядка 40–45 семей) годах, основав в Батумской области (в Грузии) поселки Воскресеновка и Вознесеновка [34, с. 177–179]. 

Впрочем, пребывание этой группы некрасовцев в Закавказье оказалось не долговременным, так как революция 1917 г. в России, отделение Грузии и рост там националистических настроений вынудили их переселиться на Кубань, где Кубанская рада определила их на поселение в станицу Прочноокопскую. В Прочноокопской станичники их на постоянное проживание не приняли (т.к. это означало бы передел юртовой земли), и некрасовцы ходатайствовали перед Кубанской радой о выделении им за их заслуги (казаки-некрасовцы вместе с казаками ст. Прочноокопской участвовали на стороне «белых» в боях за Армавир) земельного участка для постоянного проживания. Из предложенных им участков они выбрали участок близ станицы Приморско-Ахтарской Таманского отдела, где в начале 1920 года основали хутор Новонекрасовский [34, с. 180–182]. 
В 1920-е годы в СССР происходило массовое переселение старообрядцев-«некрасовцев» из Турции, но это были жители селений Хамидие, Акчаир и Джиджидие. Значительного количества собственно казаков-некрасовцев в 1920-е годы в СССР не переселялось. В 1925 году из Турции приехали только три семьи некрасовцев, которые поселились на хуторе Новонекрасовском Приморско-Ахтарского района [34, с. 200–201]. Получившие в 1927 году разрешение на переселение 170 семей (507 человек) некрасовцев из Майноса в СССР так и не приехали [34, с. 201–202].  
Следующее и последнее из переселений некрасовцев в СССР состоялось в 1962 году. 22 сентября на теплоходе «Грузия» в Новороссийск прибыло 1000 человек (215 семей) некрасовцев из с. Коджагель (Майнос, Эски-Казарлар). В дальнейшем эти некрасовцы были поселены в Левокумском районе Ставропольского края в поселках Новокумском, Малосадовском и Кумской Долине. Как и на Майносе, здесь образовалось два прихода, Успенский и Троицкий [19, с. 184; 34, с. 203; 11, с. 6–7, 104–117]. 

Несколько десятков семей (как непосредственно некрасовцев, так и «дунаков») не пожелали выехать в СССР в 1962 г. Эти семьи (общим числом 224 человека) в 1963 году при помощи Толстовского фонда выехали в США. В Турции осталась только одна семья некрасовцев.  

Конфессионально большинство некрасовцев (пп. Новокумский, Кумская Долина Ставропольского края, х. Новонекрасовский Краснодарского края, гг. Николаевск и Вудборн в США) принадлежат к Белокриницкой иерархии (Русской Православной Старообрядческой Церкви и Русской Православной Старообрядческой Церкви в Румынии), а также к Древлеправославной Церкви (Древлеправославной Архиепископии) (ст. Бриньковская, частично х. Новопокровский Краснодарского края) и Русской Древлеправославной Церкви (незначительное количество).  

 

Липоване 

Еще одним маршрутом иммиграции староверов было направление через территорию Польши (в первую очередь, через Стародубье и Ветку) в Буковину, Молдавию, Бессарабию и Нижнее Подунавье. Появились они здесь в результате издания царевной Софьей ее знаменитых «Двенадцати статей», т.е. вскоре после 1685 года.  
О появлении наименования «липоване» бытует несколько мнений (версий): от имени Филипп (был келейником известного выговского киновиарха Андрея Денисова) и названия основанного им течения в беспоповстве, называемого «филипповцы» (эта версия была выдвинута и активно развивалась П.И. Мельниковым-Печерским);  от названия первого основанного переселенцами на Буковине поселения Липовень; от местонахождения первого поселения на Буковине в липовом лесу. 

Первая версия не выдерживает никакой критики, т.к. «филипповцы», или в просторечии «пилиппоны», проживали в Польше на Мазурских озерах, а в Буковине проживали и проживают старообрядцы-поповцы. Вторая и третья версии друг другу нисколько не противоречат, а дополняют друг друга. Дело в том, что первым местом поселения старообрядцев в Буковине было селение Соколинцы (устная традиция называет годом основания села 7232 (1724) г.), находившееся в густом липовом лесу. Местные жители — румыны называли поселенцев «липованами» (рум. lipovani или lipoveni, т.е. «те, кто живут в липовом лесу»), а селение Липовень (Lipoveni) [16; 11, с. 4, 39]. Оттуда название «липоване» распространилось на всех староверов, поселившихся в Буковине, Молдавии, Бессарабии и Нижнем Подунавье.  

Самыми ранними поселениями старообрядцев-липован стали села Соколинцы, Климовцы и Белая Криница в Буковине, Кунича и Сырково на землях Молдавского княжества, Большие и Малые Дунавцы, Сарикей (Сары-Кей), Болотное и другие в Нижнем Подунавье [11, с. 4]. Примечательно, что селения Дунавец (Большие Дунавцы), Сары-Кей (Сарикей) первоначально были основаны не липованами, а казаками-некрасовцами. Называемые же липованами староверы-переселенцы из Великороссии стали соседями некрасовцев в основанных ими селениях, как например, в селениях Журиловка и Слава Черкесская. Села Слава Русская, Каркалиу (Камень) и др. принято считать чисто липованскими [11, с. 4, 10–12; 34, с. 114–116, 119–120].  

По переселении основной массы некрасовцев из Добруджи на Майнос и Энос основанные некрасовцами поселения оказываются целиком заселенными липованами, а оставшиеся в Добрудже некрасовцы постепенно ассимилируются среди преобладающего липованского населения. Крупная община казаков-некрасовцев осталась в с. Сары-Кей (Сарикей), где и в настоящее время некоторая часть жителей считает себя прямыми потомками некрасовцев. В то же время (после 1878 г.) часть липован вслед за некрасовцами переселяется в Малую Азию, где основывает селения Хамидие (на побережье Мраморного моря), Акчаир (Акшехир) и Джиджидие. Майносские казаки-накрасовцы называли своих соседей — староверов крестьянского происхождения дунаками, тогда как турецкие староверы-дунаки считали себя некрасовцами и, возвращаясь в XX веке в Россию, называли свои поселения Некрасовка, Некрасовское, Игнатовка и т.п. [11, с. 4, 10–14, 47; 34, c. 162–163].  

Возвращение в Россию староверов-липован из Турции и Румынии происходило несколькими потоками начиная с 1911 года. Переселившиеся в 1911 году из Турции (в основном из с. Хамидие) староверы были расселены в Сочинском округе Черноморской губернии в Матросской Щели (близ Головинки), в Бабук-Ауле и Имеретинской Бухте. После того как по ряду причин первые два поселения прекратили свое существование, одна часть их жителей переселилась в Имеретинскую Бухту, а другая основала х. Новопокровский близ станицы Приморско-Ахтарской (теперь г. Приморско-Ахтарск, районный центр одноименного района Краснодарского края). Следующие значительные партии старообрядцев — переселенцев из Турции прибыли оттуда в Донской и Сальский округа Северо-Кавказского края (теперь районы в составе Ростовской обл.) в 1924 (45 семей, или 183 человека), 1925 (123 семьи), 1926 (22 семьи) и 1927 (2 семьи) годах, а также в Приморско-Ахтарский район Кубанского округа («группа Стрелкова и Пастухова»), где близ х. Новопокровского в 1927 году основали х. Потемкинский (в честь посла СССР в Турции В.П. Потемкина) [11, с. 5–6; 34, c. 176–177, 193–203].  
Из Румынии в период до 1946 года переселений староверов-липован на Юг России не было. В период между 1909 и 1913 годами состоялось переселение липован из Австро-Венгрии и Румынии на Дальний Восток. Точное количество переселившихся на Дальний Восток липован неизвестно, известно лишь общее количество переселившихся в этот период на Дальний Восток староверов — 3 тысячи человек. 

В 1947 году происходит массовое переселение в СССР с территории Румынии в рамках программы репатриации соотечественников, организованное советским правительством в целях пополнения человеческих ресурсов и восстановления народного хозяйства, пострадавшего в период войны. Переселение происходило двумя потоками. Первый — в сентябре 1947 г. из сел Журиловки и Гиндерешта (Новенького) в Краснодарский край в Ейский (селения Воронцовка и Кухаривка) и Темрюкский районы (пос. За Родину). Второй — тогда же из сел Сарикей, Каркалиу (Камень, Каменка), Слава Русская и Слава Черкесская через Одессу в Астраханскую область (с. Успех Камсызякского района и с. Речное Харабалинского района) и в приморские районы Херсонской и Донецкой областей. По причине тяжелых жизненных условий и отсутствия в местах поселения старообрядческих храмов (которые советская власть обещала построить), часть липован, переселенных вторым потоком, выехала с отведенных им мест переселения и влилась в уже существующие общины Краснодарского края (х. Новопокровский), Грузинской ССР (Григорлети, Шеквитили, Уреки, Малтаква), г. Кизляра и близлежащих селений, ныне входящих в состав Республики Дагестан и Чеченской Республики [11, с. 6–7].  

В Румынии начиная с 40-х годов XX века старообрядцы-липоване подвергались притеснениям как при фашистском режиме Антонеску, так и при коммунистическом режиме Чаушеску. В конце 1942 — начале 1943 гг. румынские власти потребовали перехода старообрядческих церквей на григорианский календарь (новый стиль). По причине несогласия старообрядцев во главе с митрополитом Тихоном (Качалкиным) принять это нововведение, многие храмы властями были опечатаны, а священнослужители (включая митрополита Тихона) были сосланы в лагеря. Во времена правления Чаушеску проводилась государственная политика принудительной ассимиляции, которая выражалась в запрете обучения на русском языке, запрете русских фамилий (липованам давались румынские фамилии) и прочем [16]. 

В настоящее время в Румынии проживает, по официальным данным (перепись населения 2002 года), 35 тысяч 791 человек, и по неофициальным данным — 100 тысяч липован. Русские-липоване в Румынии считаются одним из национальных меньшинств, занимают пятое место по численности среди национальных меньшинств в Румынии и имеют своего представителя в парламенте Румынии. Общественная неправительственная организация «Община русских-липован Румынии» объединяет 40 общин русских-липован и имеет свои периодические издания — газету «Зори» и журнал «Китеж-град» (выпускаются на русском и румынском языках). Общины русских-липован проживают также в Болгарии (села Казашко и Татарица), в Молдавии (села Кунича, Покровка, города Кишинев, Кагул, Оргеев, Бельцы), в Украине (Килия, Вилково, Измаил, Старая и Новая Некрасовки и др.) [16; 15].  

Конфессионально проживающие в Румынии, Болгарии, Молдавии и Украине старообрядцы-липоване в подавляющем большинстве принадлежат к Белокриницкой иерархии (соответственно, к Русской Православной Старообрядческой Церкви в Румынии и Русской Православной Старообрядческой Церкви). Меньшая часть липован в Румынии принадлежит к Русской Древлеправославной Церкви. Липоване (в т.ч. турецкие дунаки), возвратившиеся на юг России в 1911–1947 гг. образуют общины, входящие в состав Древлеправославной Церкви (Древлеправославной Архиепископии) и отчасти (небольшое количество) Русской Древлеправославной Церкви и Русской Православной Старообрядческой Церкви. 

 

Переселение староверов-безпоповцев из Новгородских земель и Поморья в Прибалтику, Северную Белоруссию и Северную Польшу 

В конце XVII века появляются русские переселенческие поселки и в Прибалтийских землях (теперь являющихся территориями Латвии, Литвы и Эстонии), а также в северной части Речи Посполитой (теперь это, соответственно, север Польши и север Беларуси). Эти переселенцы были русскими староверами из Новгородских и Псковских земель и Поморья.  
В герцогстве Курляндском и Латгалии в деревне Войново первые общины староверов появляются уже в 1659 году. В 1660 г. появляется старообрядческая община в д. Лигинишки около города Динабурга (в настоящее время эта деревня вошла в черту г. Даугавпилса). В 1673–1675 гг. была основана община в с. Ломы Прейльского района Латвии. Причинами своего переселения в эти земли староверы называют религиозные гонения в Российском государстве («от патриаршего гнева побегоша») [22].  
Также в конце XVII века старообрядческие общины появляются в Браславе, Полоцке и Полоцком воеводстве, Себеже, Невеле, Лепеле, Вилеже, в Витебске и Оршанском и Витебском уездах Витебского воеводства [7, с. 67]. В то же время староверы обосновываются в Лифляндии (Южной Эстонии) (где в начале XVIII века основывают в с. Ряпина Мыза знаменитый Ряпинский монастырь), а позже в Причудье и Дерпте (Тарту) [30, 32]. В 1679 г. старообрядцы поселяются в северо-восточной части Литвы в д. Пуща около Кряуноса (сейчас Рокишкский район), где в 1710 году основывают храм [23, 12]. В конце XVII века в «польские пределы» перебирается на жительство известный беспоповский учитель и основатель федосеевского согласия Феодосий Васильев. В 1699 году под Ревелем он основывает два монастыря — мужской и женский [3]. 

Активное заселение староверами прибалтийских земель продолжается в XVIII и XIX веках. Так, в 1755 году в деревне Дегути (современное литовское название — Дегучай) была основана знаменитая Дегуцкая обитель, долгое время считавшаяся центром прибалтийского староверия [35, 27]. Чрезвычайно важной датой является и 1760 год, когда в предместье Риги, т.н. Московском форштадте, был основан старообрядческий храм, давший начало Рижской Гребенщиковской старообрядческой общине [6]. Таким образом, к 1772 году на территории Речи Посполитой насчитывается уже до 180 тысяч староверов [12]. 

В 1820–1830 гг. старообрядцы поселяются и на Мазурских озерах в Восточной Пруссии (теперь территория Польши), где основывают 10 деревень (Онуфриево, Войново, Галково, Свингайлово, Осиняк и другие) [17], а в середине XIX века близ местечка Войново знаменитый Войновский монастырь [5].  

Специфической чертой этого переселенческого потока является то, что мигрировавшие в северную, прибалтийскую, часть Речи Посполитой (и вассальные ей территориальные образования) староверы принадлежали к различным (тогда еще находившимся в стадии формирования) беспоповским толкам: поморцам, федосеевцам, филипповцам. Это обусловлено как специфической богослужебной практикой обширного поморско-новгородско-псковского региона (когда в сельских общинах за недостатком духовенства повседневные богослужения повсеместно совершались «мирским чином»), так и активной деятельностью на этих землях сначала некоторых соловецких иноков, учивших о близком «конце света» и пришедшем уже антихристе, а затем таких выдающихся беспоповских учителей, как Феодосий Васильев, Андрей Дионисьевич Мышецкий, Филипп (Фотий) Васильев [3; 9, с. 141–151; 7, с. 76–78; 10, с. 316–334]. 

Основы учения беспоповцев составляют: учения о «бегствующей Церкви», «духовном антихристе» (захватившем православную Церковь), об истреблении «истинного священства», а вместе с ним и прекращении пяти таинств, кроме крещения и покаяния, которые за неимением священства могут исполнять избранные общиной благочестивые миряне («духовные наставники») [26]. Примечательно, что первым «духовным наставником» прибалтийских староверов был поселившийся в 1667 (или 1677) году в Лигинишках (недалеко от Динабурга) священник «старого крещения и поставления» именем Терентий, который духовно окормлял их более 20 лет [7, с. 75]. 

Сегодня Древлеправославная Поморская Церковь в Латвии насчитывает 72 общины (большинство в Латгалии, две в Риге, по одной в Лиепае, Елгаве, Калнциемсе, Талсинском районе) [26, 29], включая многочисленную и влиятельную Рижскую Гребенщиковскую старообрядческую общину, на базе которой действует Гребенщиковское духовное училище. Всего в Латвии проживает более 70 тысяч староверов [20].  

В Литве насчитывается 60 старообрядческих общин и более 23 тысяч староверов [28, 12]. В Эстонии проживает 5 тысяч староверов [32]. Имеются старообрядческие поморские общины и в современной Польше, где на 1989 год числилось 2600 русских-староверов, в основном проживающих в трех соседних районах Сувалкинского воеводства: Августовском, Сувалско-Сейнинском и на Мазурах [15]. Для сравнения, в России в настоящее время действует 250 общин Древлеправославной Поморской Церкви, на Украине — 35 [26]. Общин федосеевского согласия в Прибалтике на сегодняшний день осталось только три: две в Эстонии и одна в Латвии. В Литве федосеевских общин сейчас нет [12]. 

 

Бухтарминские старообрядцы  

В то же время переселения (как самостоятельные, так и принудительные) старообрядцев в Сибирь, на Алтай, в Бурятию иммиграцией назвать никак нельзя, т.к. земли, на которые они переселялись, хотя и были еще не освоены русскоязычным населением, однако формально в состав Российского государства входили. Исключение составляют бухтарминские старообрядцы, а вернее, та часть их, которых называют «каменщики». Долина р. Бухтармы, где они обосновались, в XVII веке и первой половине XVIII века входила в состав могущественного Джунгарского царства (ханства), а затем после его разгрома в 1756 году китайской империей Цин формально в состав последней (фактически же Бухтарминский край был нейтральной территорией между Цинской и Российской империями). Появившись в этих краях не позднее середины XVIII века и являясь преимущественно выходцами из Нижегородской и других центральных и поволжских губерний (самоназвание их — «кержаки»), «каменщики» получили свое наименование от того, что нашли свое прибежище в малодоступных горных ущельях, или, по местной терминологии, «на камне». Предположительно, одной из причин (наряду с притеснениями старообрядцев по религиозному принципу, повышением подати, неурожаем, рекрутским набором и пр.) добровольного переселения староверов в долину р. Бухтармы был поиск пути к мифической стране Беловодью (святой земле, где живут русские люди, имеют свои церкви, молятся по старым книгам, крестятся двумя перстами, где текут реки меда и никто не собирает податей). Здесь, однако, их путь в мифическую страну закончился (т.к. долина Бухтармы на картах, ведущих к Беловодью, являлась последним реально существующим географическим пунктом), и они, расселившись небольшими поселками, стали заниматься охотой, рыбной ловлей, пчеловодством и земледелием.  

Подданными Российской империи «каменщики» стали с 1791 года. Сначала они обратились с просьбой принять их в подданство к китайскому богдыхану, но тот, не желая конфликта с Россией, им отказал. В 1790 г. бухтарминцы выказали свое желание «быть гласными» Российскому правительству, и рескриптом Екатерины II от 15 сентября 1791 года «каменщики» были приняты в состав России на правах ясачных инородцев: они должны были платить правительству ясак в виде пушнины (в 1796 г. ясак был заменен денежной податью), освобождались от подчинения присылаемой администрации, рекрутчины, горнозаводских работ и некоторых других повинностей. После получения официального статуса российских подданных бухтарминские старообрядцы вместо 30 мелких поселков образовали 9 деревень: Осочиху (Богатырево), Быково, Сенное, Коробиху, Печи, Язовую, Белую, Фыкалку, Малонарымскую (Огнево). 

В 1760-х годах соседями «каменщиков» стали насильственно выселенные правительством Екатерины II с Ветки старообрядцы, получившие здесь название «поляков». «Поляки» селились по течению рек Ульбы и Убы, также правых притоков Иртыша, впадающих несколько севернее Бухтармы. В отличие от «каменщиков», «поляки» исполняли все государственные обязанности и платили двойной подушной налог как «раскольники».  

В отличие от «поляков», с которыми они во многом сблизились (имели место браки представителей обеих общин) и которые были преимущественно поповцами, а также отчасти поморцами и федосеевцами, «каменщики» в своей массе принадлежали к «стариковскому», или «часовенному», согласию. В селениях бухтарминских старообрядцев-«каменщиков» встречались и такие беспоповские толки, как дырники и бегуны (странники). После 1908 года все больше бухтарминских старообрядцев присоединяются к Белокриницкому согласию. В 1914 г. в с. Коробиху был рукоположен священник, а в 1917 здесь была построена церковь. Неизменно придерживались «стариковской» веры и в XX веке только в селах Белой и Фыкалке. 
Отличались «каменщики» и некоторыми культурно-бытовыми особенностями, заимствованными ими от соседей-казахов. Например, их женщины носили шаровары, при украшении одежды использовался казахский орнамент. В то же время вследствие близких контактов с «поляками» «каменщики» усвоили себе ряд особенностей, характерных для этой группы старообрядцев, что сближало их с близкородственными тем «семейскими».  

В 1927 году бухтарминские старообрядцы изучались этнографической экспедицией известных этнографов Е.Э. Бломквист и Н.П. Гриньковой. Исследователи отмечали религиозность и зажиточность бухтарминских старообрядцев, их самобытную культуру и стремление их к замкнутости и изоляции. Этнографами было зафиксировано, что на тот период в селах бухтарминских старообрядцев-«каменщиков» проживало 3 тысячи человек [2, с. 1–7, 9–11, 13–16, 35–36, 48]. В период коллективизации и борьбы с религией бухтарминские старообрядцы сильно пострадали от действий советской власти: как и многие другие старообрядцы, они рассматривались как зажиточные крестьяне (кулаки) и «реакционные элементы».  
После распада СССР в результате известного «парада суверенитетов» бухтарминские старообрядцы вновь оказались вне территории России — область их проживания стала частью суверенного государства Казахстан. Часть бухтарминских старообрядцев в 1990-е годы, опасаясь враждебных действий националистически настроенной части местного населения, выехала в Россию. В настоящее время старообрядцы, проживающие в Зыряновском и Катон-Карагайском районах Восточно-Казахстанской области, принадлежат к Русской Православной Старообрядческой Церкви, Русской Древлеправославной Церкви, поморскому и часовенному согласиям.  
 
Список источников 

  1. Алексеев Иван. История о бегствующем священстве. Москва: Археодоксия, 2005. — 107 с.  
  2. Бломквист Е.Э., Гринникова Н.П. Бухтарминские старообрядцы. Ленинград: Издание Академии наук СССР, 1930. — 460 с.  
  3. Васильев Феодосий// С.Г. Вургафт, И.А. Ушаков. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. — М., 1996, — С. 60. 
  4. Ветка// С.Г. Вургафт, И.А. Ушаков. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. — М., 1996, — С. 62–63. 
  5. Войновский монастырь// С.Г. Вургафт, И.А. Ушаков. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. — М., 1996, — С. 65–66. 
  6. Гребенщиковская община// С.Г. Вургафт, И.А. Ушаков. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. — М., 1996. — С. 78. 
  7. Горбацкий А.А. Старообрядчество на Белорусских землях. Брест: Изд-во УО «БрГУ им. А.С. Пушкина», 2004. — 237 с.  
  8. Досифей// С.Г. Вургафт, И.А. Ушаков. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. — М., 1996, — С. 88-89. 
  9. Заволоко И.Н. История Церкви Христовой. Рига: Издательство Центрального Совета Древлеправославной Поморской Церкви Латвии, 1994. — 160 с.  
  10. Зеньковский С.А. Русское старообрядчество. В двух томах. М.: Институт ДИ-ДИК, Квадрига, 2009. — 688 с.  
  11. Зудин А.И., Власкина Н.А. Русская связь: история и культура старообрядчества юга России и зарубежья. Приморско-Ахтарск, 2016. 168 с.  
  12. Игумен Кирилл (Сахаров). О старообрядчестве в Литве. — URL: http://ruvera.ru/articles/litva_staroobryadcy (дата обращения: 18.05.2018). 
  13. Иона Курносый. История о бегствующем священстве// Есипов Г.В. Раскольничьи дела XVII столетия. Т. 2: Материалы и приложения. СПб., 1863. — С. 177–189.  
  14. Кабанов И.Е. (Ксенос) История и обычаи Ветковской церкви// Старообрядческий церковный календарь. 1994. — С. 66–104.  
  15. Кононова М. Старообрядческие общины Русского зарубежья. — URL: https://slavynka88.livejournal.com/73590.html (дата обращения: 14.05.2018) 
  16. Липоване. Кто такие «липовани»? — URL: http://ruvera.ru/lipovani (дата обращения: 19.05.2018). 
    Мазурские старообрядцы// С.Г. Вургафт, И.А. Ушаков. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. — М., 1996, — С. 162. 
  17. Мельников П. Исторические очерки поповщины. Часть I. М.: Университетская типография (Катков и Ко), 1864. — 283 с.  
    Некрасовцы// С.Г. Вургафт, И.А. Ушаков. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. — М., 1996. — С. 183–184. 
  18. Отец Александр Жилко: «Староверы живут в Латвии 350 лет, сохраняя родной русский язык и культуру». — URL: http://ruvera.ru/articles/otec_alekseiy_jilko_starovery_jivut_v_latvii_350_let (дата обращения: 18.05.2018). 
  19. Павел Прусский// С.Г. Вургафт, И.А. Ушаков. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. — М., 1996. — С. 212. 
  20. Подмазов А. Раннее старообрядчество в Латвии. — URL: http://www.starover.religare.ru/print7038.html (дата обращения: 18.05.2018).  
  21. Поташенко Г.В. Староверы Литвы: вехи истории (вторая половина XVII — начало XXI вв.). — URL: http://anti-raskol.ru/pages/1023 (дата обращения: 18.05.2018). 
  22. Сень Д.В. Казачество Дона и Северо-Западного Кавказа в отношениях с мусульманскими государствами Причерноморья (вторая половина XVII — начало XVIII в.). Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2009. — 280 с.  
  23. Смирнов П. Внутренние вопросы в расколе в XVII в.. СПб.: Товарищество «Печатня С.П. Яковлева», 1898. — 503 с.  
  24. Староверы в Латгалии. — URL: http://www.latgo.lv/hisculture/vesture/182-starovery (дата обращения: 18.05.2018). 
  25. Староверы в Литве: Автономное благочестие. — URL: https://ru.sputniknews.lt/society/20160613/434861.html (дата обращения: 18.05.2018). 
  26. Староверы Литвы: покорение новых земель. — URL: https://notabler.livejournal.com/124359.html (дата обращения: 18.05.2018). 
  27. Староверы в современной Латвии. — URL: http://www.russkije.lv/ru/lib/read/old-belief-in-modern-latvia.html (дата обращения: 18.05.2018). 
  28. Староверы — русское чудо эстонского Причудья. — URL: http://ruvera.ru/articles/starovery_prichudya (дата обращения: 18.05.2018). 
  29. Урушев Д. Ветковский патерик. — М.: Тверская старообрядческая община храма святителя Николы Чудотворца в Москве, ДПСЦ «Панагия», 2006. — 64 с.  
  30. Эстонские староверы. — URL: http://wiki.starover.net/index.php?title=Эстонские_староверы (дата обращения: 18.05.2018). 
    Дружинин В.Г. Раскол на Дону в конце XVII века. СПб. Типография И.Н. Скороходова, 1889. — 336 с.  
  31. Сень Д.В. Войско Кубанское Игнатово Кавказское: исторические пути казаков-некрасовцев (1708 г. — конец 1920-х гг.). Краснодар: Кубанькино, 2002. — 286 с.  
  32. Дегуцкая обитель// С.Г. Вургафт, И.А. Ушаков. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. — М., 1996, — С. 85. 
Поделиться: