Во святом Евангелии Господь притчами наставляет нас на путь спасения, приуготовляет нас к Великому посту — времени воздержания и покаяния, а в нынешнюю неделю напоминает нам поучительную притчу о мытаре и фарисее. Вот ее содержание.
Два человека вошли в церковь помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став на видное место, так в себе молился: Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие человецы — хищники, неправедные, прелюбодеи или как сей мытарь. Пощусь дважды в неделю и даю десятую часть всего, что имею. А мытарь, осознавая себя грешным и недостойным приближаться к святыне, стоял поодаль, у входа, не смея воззреть на небо, ударял себя в грудь и повторял: Боже! Милостив буди мне, грешному (Лк. 18, 14). Затем Христос сказал, что мытарь ушел из церкви в дом свой, будучи оправдан от Бога паче фарисея, ибо всяк, кто превозносится — смирится, а смиряющий себя — вознесется.
Смирение мытаря возносит его на высоту праведности, а гордость низводит фарисея на дно греховности. Потому что мнящий о себе высоко перед Богом и перед людьми, бывает оставлен Богом, а считающий себя ничем и потому уповающий на милость свыше получает от Бога помощь и милость, ибо говорится: Господь гордым противится, смиренным же дает благодать (Притч. 3, 34).
Кто же такой фарисей? Фарисеи во всем старались исполнить закон Божий, старались жить праведно, благочестиво, выполнять все предписания закона, соблюдать все посты, праздники, регулярно посещая храм. Они были учителями народа, хорошо знали Священное Писание. Но фарисей в притче — это не звание и сословие, а образ мысли и жизни.
И вот, сказано, фарисей, придя в храм, не остановился у входа, не вспомнил, что пришел в Дом Бога Живаго, перед Которым даже Ангелы склоняются в трепете, ужасе и любви, а самоуверенно прошел вперед, на «свое» место, зная, что на это место впереди он «имеет право», так как он живет по правилам.
И фарисей, и мытарь вошли в церковь, чтобы помолиться, но вот молитва, обращенная к Богу, у них была разная. Фарисей, обращаясь к Богу говорил: Боже! благодарю тебя. За что же он благодарил? За то, что он весьма хороший в отличие от других. И дальше он перечисляет свои «заслуги» перед Господом: «Я не такой, как прочие люди». Надменность и осуждение заключены в молитве фарисея.
По внешним признакам фарисей праведнее мытаря: он не грабил, не прелюбодействовал, не пил вина, постился. Да, но это по разумению человеческому. А Богу гордость настолько отвратительна, что хуже ее ничего быть не может. Об этом так говорит Златоуст: «Совокупленную с гордостью добродетель превышает смирение с грехом, ибо гордость добродетель унижает, а смирение тяжесть греха облегчает».
Фарисей считал себя совершенным, примером для других, ждал от людей уважения и от Бога похвалы. Мерзок есть всяк высокосердый, — говорит Соломон (Притч. 16, 5). Нет ничего пагубнее гордости, ибо и ангелов гордыня с неба низвела. Из церковной истории мы видим, что некоторые отрекались от мира, удалялись в пустыню, умерщвляли плоть постом, но, обуреваемые тщеславием и гордостью, все погубили и лишились спасения. И, чтобы не тщеславиться постом, вся седмица после Недели о мытаре и фарисее является «сплошной», то есть скоромной, дабы не превозноситься, что мы всегда постимся. Гордость негодует на Бога, строит коварные сети ближнему, сопровождается страстями и падениями. Бог устами пророка Исаии говорит о гордом: Сниде во ад слава твоя, под тобою постелют гнилость, и покров твой червь (Ис. 14, 11).
Но воздержимся презирать и осуждать фарисея, как он осуждал мытаря. Фарисеи были людьми духовного подвига, их праведность стоила им многих трудов. Лучше обратим внимание на себя, подчас у нас нет и той праведности, что была у фарисея. Так ли мы строго выполняем посты и молитвы? С таким ли усердием воздаем Богу десятую часть своих доходов? Поэтому не будем легко и поспешно судить о фарисее, имевшем хотя бы и показную праведность. Он осужден Христом за то, что его праведность была гордой, а душа мертвой и не достигла любви. Но все же фарисей может надеяться на прощение, если, оставаясь праведным тружеником, принесет Богу плоды своей праведности — покаяние, любовь, сострадание и милосердие, тогда Господь может оживить его душу.
Но довольно о фарисее. Обратим свое внимание на мытарево смирение. В Евангелии говорится: Мытарь же, издалече стоя, не хотяше ни очию возвести на небо, но бияше перси своя, глаголя: Боже, милостив буди мне, грешнику. Чем же была угодна Богу молитва мытаря? Тем, что он был смирен и имел сердце, сокрушающееся о своих грехах, а сказано пророком Давыдом: Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50). Молитва мытаря была краткая, но усердная и глубокая, соединенная с живой верой, в которой он как бы говорит: «Исповедую тебе, Боже, грехи мои, ибо они безмерны, о них скорблю и страдаю сокрушенным сердцем. Беззаконием бо моим прогневал тебя, Боже, потому и плачу, и бью себя в грудь, осознаю себя окаянным (как Каин убийца) и ничего другого не прошу у Тебя, кроме прощения моих грехов, помощи в исправлении моей жизни, ибо я, величайший грешник, прошу простить меня и обратить мое покаяние во спасение». Приклони, Господи, ухо твое и услыши мя, яко нищ и убог есмь аз! (Пс. 85). Как много значит и внешнее проявление сокрушения мытаря о грехах! Он ударял себя в грудь от сильного волнения, печали и скорби, как тяжело оскорбивший достоинство и величие Божие. Вот истинный образец молитвы, оправдывающей грешника.
Мытари у иудеев были символом грешников, поскольку, собирая налоги в пользу завоевателей римлян, они обирали своих соплеменников, при этом, очевидно, немало присваивали и себе. Обычным в их жизни были жестокость, вымогательство, беспощадность. Можно себе представить, какое презрение питали иудеи к мытарям. И вот, осознавая всю свою греховность и отверженность, мытарь встал у входа в церковь, зная, что по правде людской и по правде Божией он заслуживает той же беспощадной жестокости, которую сам проявлял постоянно. Он стоял и бил себя в грудь, зная, что купить милосердие нельзя, а можно только вымолить, выпросить покаянием как дар, как чудо, веря, что по милосердию, состраданию и милости Господа может снизойти на него им незаслуженное Божие прощение. Он не впадает в отчаяние, и оттого, что верит в милосердие Божие, невозможное делается возможным, и уже не по закону, а по благодати к нему нисходит милосердие Божие. Близ Господь сокрушенных сердцем и смиренныя духом спасет (Пс. 33).
Господь принимает молитву, которая идет из смиренного сердца, когда человек осознает свою греховность перед Богом. Христос сказал: Я пришел призвать не праведников, а грешников к покаянию (Лк. 5, 32). Он обещал, что мытари и блудницы через покаяние войдут в Царствие Божие, и первым из таких был разбойник, покаявшийся при Кресте Спасителя. Фарисеи же в своей показной праведности дошли до того, что распяли Христа.
В притче есть то, что с первого взгляда вызывает недоумение. Грешный мытарь был более оправдан Богом, чем фарисей, совершавший правильные поступки. Что же, может быть можно ругаться, грабить, блудить, а потом ударить себя в грудь и сказать: Боже, милостив буди мне, грешному? Нет, Господь не к этому призывает, а к исполнению Его заповедей, к деланию добра ближним, ведь покаяние и добрые дела умягчают нашу душу, приводя ее к Богу. Но если к этому примешивается тщеславие, делание напоказ, самохвальство, стремление подчеркнуть свои заслуги, получить обильное за них воздаяние — это не ценится ни у людей, ни, тем более, у Бога. Поэтому Господь говорит: Даже если вы все исполните, то говорите про себя, что вы рабы неключимые (то есть негодные), потому что сделали только то, что требуется от вас (Лк. 17, 10). Поэтому пусть не превозносится тот, кто постоянно ходит в храм, истово постится, отдает десятину — что он, собственно, особенного делает? Только то, что должен делать каждый православный христианин. Конечно, такой делатель приятней Богу, чем откровенный грешник, но Бог смотрит не на наши внешние поступки, а на то, что у нас на сердце, как мы сами оцениваем свои поступки и дела. Св. Иоанн Златоуст говорит: «Истинная слава состоит в том, чтобы презирать славу человеческую, считать ее за ничто, а все делать и говорить в угождение Богу». Если же мы упражняемся в человекоугодии, стараемся получить у людей славу, то есть тщеславимся, осуждая других, ставя себя выше окружающих, то наша молитва в таком состоянии будет бесплодной. Об этом нас предупреждает Господь: Вы выказываете себя праведниками пред людьми, но Бог знает сердца ваши, ибо что высоко у людей, то мерзость пред Богом (Лк. 16, 15). Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои. Но, как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше ваших мыслей (Ис. 55, 9).
Мы судим лишь по отдельным внешним поступкам людей, но не можем знать всю жизнь человека. Зная отдельную черту характера, нельзя из этого делать вывод о душевных достоинствах или недостатках ближнего. Только Господь видит нас всесторонне. Только Бог может справедливо оценить человека, как это Он сделал в случае с мытарем и фарисеем.
В проповеди на Евангелие «О мытаре и фарисее» святитель Григорий Палама пишет: «Итак, мытарь, раньше злостно присваивающий себе чужое имущество, затем оставивший порок и не оправдавший себя, был оправдан… Но чему же тогда подвергнутся те, которые не удерживаются от похищения чужого имущества и пытаются при этом оправдать себя?» Далее он пишет: «Необходимо заметить, мытарь поднялся от состояния греховности, он был в лицо презираем фарисеем, то есть сам он, презирая себя, осуждал, не только не противореча фарисею, но вместе с ним выступая против себя. Таким образом, когда и ты, оставив греховный навык, не будешь противоречить презирающим тебя за грехи и поносящим, но вместе с ним осудишь себя, признав себя действительно достойным сего, и в сокрушении, путем молитвы, притечешь к единой милости Божией, то знай, что ты — спасен».
Многие называют себя грешниками и в действительности таковы, но глубина их покаяния испытывается Богом в бесчестии. Царь Давыд, совершив тяжкое преступление в отношении Вирсавии и Урии и затем покаявшись, осознал, что должен понести справедливое оскорбление и бесчестие. Вскоре, повествуется в Библии, ему пришлось претерпеть оскорбление со стороны Семея, шедшего за ним следом, злословящего и бросающего в Давыда камнями и обсыпающего его пылью. Царь, конечно, имел рядом тех, кто мог заступиться за него. Так, воевода, не будучи в силах снести это, сказал Давыду: «Почто проклинает пёс умерший сей господина моего царя? Ныне пойду и отыму главу его!» Но царь удержал его, говоря: «Оставьте его, Господь призрит на смирение мое и возвратит мне благая вместо проклятия его». Что и исполнилось на деле.
Господь близок к кающемуся грешнику, Он по своему милосердию не посылает ему скорби и испытания выше его сил. Нам надо научиться видеть эту заботу Господа о нашем спасении, принимать от Его руки со смирением любое испытание, и тогда наша жизнь наполнится радостью от того, что Господь нас грешных любит как Своих детей и как Отец хочет нас обнять, вразумить, иногда наказать и затем ввести в Свой чертог. И тогда не будет у нас скорбей, а будет только радость и благодарение, как у аввы Дорофея, который пишет: «Смиренный вообще не скорбит, потому что за все — Слава Богу!».
Но смирение может быть и ложным, когда, например, из-за боязни принять на себя груз важных дел, некоторые отказываются послужить в священном сане Господу, ссылаясь на свое недостоинство. Это свидетельствует не о смирении, а о слабости духа. Пророк Исаия, когда Господь сказал: Кого пошлю? Кто пойдет к людям сим! — с ревностью выступил перед Господом и сказал: Се аз есмь! Посли мя! (Ис. 6, 8). Пророк понял значение призыва послужить Господу и со смирением повиновался Владычной воле, отставив свою, и тем проявив силу духа и благородство смирения.
Как часто мы себе приписываем добрые дела, которые иногда совершаем в жизни. Но все доброе, что мы творим, есть плоды благодати Божией, а мы по смирению должны повторять: Яко раби неключими есмы (Лк. 17, 10). Все должны мы делать во славу Божию, без осуждения ближнего, за все благодарить Бога, все сносить со смирением. «В бедности есмы, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — благодарим: в болезни есмы — благодарим; беды сносим — благодарим; ибо сие делает нас ближайшими Богу, и тогда наконец Его имеем должником: когда же добро от Него получаем, то мы должниками делаемся» (Сл. 33 к евр.). Мытарь в смирении оплакивал свою немощь и греховность, прося у Бога только милости, как бы говоря словами пророка Давыда: Не вниди в суд с рабом Твоим, яко не оправдится пред Тобою всяк живыи (Пс. 142, 2). Как благ человек, пребывающий в смирении! В сердце смиренного обитает мир и покой, уходят оттуда все пороки, ибо для кроткого человека открываются его недостатки, обиды он сносит великодушно, поношение приемлет радостно, себя же почитает ни во что: Да како возможеши воззрети на мя или приступити ко мне, аки ко псу смердящему (молитва Ангелу хранителю) — вот слова, сказанные из глубины смирения.
Смиренных прославляет Господь. Так, царь Давыд получил Царство Израилево только за свою кротость, молясь: Помяни Господи Давыда и всю кротость его (Пс. 131, 1). О своем избрании Господом он с неким удивлением пишет в конце Псалтыри: Мал бех в братии моей и юнейший в дому отца моего… Сам Господь услыша мя и помаза мя елеом помазания своего… Братия моя добри и велицы и не избра в них Господь. Подлинно велика сила кротости! Великий проповедник апостол Павел был избран Богом верховным апостолом, хотя говорит о себе: Несмь достоин нарещися апостол (1 Кор. 15, 9). Смиренный Иоанн Креститель сказал о себе: Несмь достоин разрешити ремень сапога Христова (Ин. 1, 27), за что удостоился быть другом и Крестителем Господним. За смирение Господь обещает нам Царство Небесное: Блажени кротции, яко тии наследят землю (Мф. 5, 5). О смирении святые говорят: «Смирение есть всем добродетелям красота. Что засохшей земле дождь, что кораблю якорь, то душе человеческой смирение. Оно ключ, отверзающий врата рая, щит, отражающий стрелы лукаваго». Святой Антоний Великий победил смирением дьявола, который сам ему признался в этом, говоря: «Ты мало ешь, а я совсем не ем, ты мало спишь, а я совсем не сплю, одним только ты меня превзошел и тем победил — смирением».
Бог устами пророка Исаи говорит: На кого воззрю? Токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес Моих (Ис. 66, 2). Смирение есть здравие нашей души, по свидетельству Соломона: Кроткий муж сердцу врач (Притч. 14, 30). Нет ничего любезнее Христу, чем кротость сердца, и на таких Он посылает свою благодать. О Себе Господь в «Книге песней» говорит: «Я есть вода, стекающая в низкие долины», то есть не на гордые и возвышенные сердца, а на души смиренных нисходит благодать Божия, устремляется к преклоненным смиренным сердцам.
Итак, братья и сестры, отвергнув всякую гордость, научимся смирению, возлюбим его, ибо Господь нас призывает: Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем (Мф. 11, 29). В канун восхождения к Великому посту подумаем о том, на кого мы более похожи — на безумного от гордости фарисея или покаянием спасенного мытаря; подумаем, имеем ли мы хотя бы фарисееву добродетель, то есть, воздаем ли мы Богу должное? Подумаем, как мы смотрим на ближнего, как мы его судим, подчас не имея в душе даже бесплодной праведности фарисея. Святая Церковь, готовя нас к Великому посту, в Притче о мытаре и фарисее дает нам образ молитвы. Не помолимся фарисейски, братие! Мы можем в молитве обратиться к Богу, Который всегда близко, рядом, видит наше душевное состояние лучше, чем мы сами, и желает, чтобы мы в покаянии и смирении всегда молили Его: Боже, милостив буди мне, грешному!
Да поможет нам Господь обрести смирение и покаяние!
