Вопрос: Каково значение категорий «догмат» и «обряд» в контексте известных событий XVII века?
Ответ: Широко распространённым заблуждением является утверждение, что церковная реформа XVII века касалась только так называемых «обрядов». Этого в принципе быть не могло, так как сам термин «обряд» не имел места в употреблении. Эта церковная категория была неизвестна как противникам, так и защитникам реформы. Если внимательно посмотреть сочинения писателей той эпохи, то мы нигде не увидим данного термина, ни в сочинениях первых старообрядческих апологетов, таких как протопоп Аввакум, Иоанн Неронов, диакон Феодор, ни в трудах последующих защитников Старой Веры. И это не удивительно, так как в дораскольной Русской Церкви никакого «обряда» не существовало. Не встречаем мы «обрядов» также у святых отцов и учителей церкви. Для патристики характерна чуждость данного элемента.
Сам термин «обряд» появился в русском языке только в XVIII веке, при Екатерине II. Тогда же он был введён в широкое литературное употребление, и противников никоновской реформы начали называть «старообрядцами». До этого просто раскольниками или всяческими оскорбительными названиями, кто что выдумает. Сами же старообрядцы никогда себя так не называли. Это название вынужденное для собственной конфессиональной идентификации, понятное для широких слоёв общества. В старообрядческой среде последователи Старой Веры называют себя «христиане», «православные христиане», реже — «древлеправославные».
Те церковные положения, которые защищали несогласные с реформами, в их сочинениях и проповедях именованы как «догмат», «вера», «тайна», «таинство». Предметом защиты был не «обряд», а «непорочность догматов», «непорочность таинств». Совокупность защищаемых положений — не «старые обряды», а «древлее благочестие». Сам термин «обряд» давно пора употреблять в кавычках.
Дело в том, что раньше было иное осознание самого догмата. Понятие догмы не являлось сухим, формальным схоластическим положением, характеризующим тот или иной аспект веры. Свод положений Символа Веры не исчерпывает природы догмата. Догмат есть не закостенелое, а живое. Догмат, в общем и целом, это осознание веры по Священному Писанию и Священному Преданию, некое чувствование Богообщения, догмат есть живое откровение и вершина духовного опыта. Это то, что открывается и познаётся в процессе религиозной жизни по заповедям Христа и Его Завета.
Человек существо двусоставное: духовное и телесное, следовательно, Священное Предание и историческая жизнь Церкви дозволяют выражение веры в символах, посредством материального мира. А символ всегда был неотделим от самой догмы. Как перемена внутреннего вела к перемене внешнего, так и перемена внешнего неизбежно приводит к перемене внутреннего. Разделение в церковной жизни нашего Отечества на «догмат» и «обряд» стало возможным только под влиянием западноевропейского Просвещения, а точнее отдельных, не самых лучших, его идей.
