История о Нерукотворенном образе Господнем передавалась с первых веков христианства в виде отрывочных слухов, но в более последовательном виде содержится в творениях прп. Иоанна Дамаскина и исторических записках Византийского императора Константина Порфирородного, а отсюда перешла в такие церковно-учительные книги, как Четьи-Минеи и Пролог.
Авгарь, царь сирийского города Эдессы, много лет жестоко страдал от проказы, которую люди древности не умели лечить и весьма страшились как знака отверженности Богом. Мы помним из Писания, как страдальчески нес проказу на своем теле праведный Иов, ставший отвратительным собственной жене. Иные древние авторы, впрочем, говорят, что у Авгаря была подагра — недуг не столь устрашающий для близких, но почти столь же мучительный. Его слуга по имени Анания, возвращаясь из путешествия в Египет и проезжая через Иудею, узнал здесь о проповеди и чудесных исцелениях, совершаемых Господом Исусом Христом. Об этом он сообщил своему государю, и Авгарь, возгоревшийся надеждой, послал его в Иеросалим с письмом к Исусу, в котором умолял Господа прибыть в Эдессу. Услышав от Анании о ненависти фарисеев и саддукеев к Исусу, Авгарь даже предлагал Ему поселиться в Эдессе и пользоваться в ней таким же почетом, как он сам. На случай же, если Господь не сможет отправиться вместе с Ананией, Авгарь дал поручение Анании, как искусному в живописи, сделать как можно более точное изображение Господа.
Анания немедленно направился в Иудею. Увидев здесь Исуса, учащего под открытым небом и окруженного густой толпой, Анания взошел на некое возвышенное место неподалеку и, смотря оттуда на Христа, стал пытаться нарисовать Его лицо. При всех стараниях у него ничего не получалось. Неожиданно Господь Исус Сам подозвал к Себе пришельца. Силой Божественного разума ведая, зачем послан Анания, Господь попросил дощечку для письма и тут же написал Эдесскому царю, что не сможет пойти в Эдессу, так как имеет непременную надобность исполнить волю Небесного Отца. Христос пообещал Авгарю направить к нему после Своего Воскресения одного из Своих учеников. Затем, умыв водой лицо и отершись поднесенным Ему полотенцем, Он чудесно отобразил на нем Свой лик совершеннее, чем могла бы нарисовать кисть самого искусного живописца. Это полотенце (по-старинному, убрус) Господь отдал Анании, а тот принес его в Эдессу.
Лик Христов привел царя в благоговейный восторг. Целуя его с верой, он стал прикладывать святой убрус к местам, пораженным проказой, и они очищались. По промыслу Божию, осталось неисцеленным лишь одно малое и незаметное место. До конца исцелил царя Фаддей, Христов апостол, пришедший в Эдессу после Воскресения Христова, как и было предсказано. Фаддей утвердил царя в вере и крестил его вместе с его семейством. Следом за царем стали принимать Христову веру и жители Эдессы.
Чтобы спасительный убрус стал благословением и защитой не только ему самому, но и всем подданным, Авгарь распорядился поместить его в нише над городскими воротами с надписью: «Христе Боже, всякий уповающий на Тебя не постыдится», повелев всякому входящему в город чтить образ Христов поклонением. Один из потомков Авгаря отрекся от Христа и повелел удалить святой убрус с городских ворот. Слуги царя не дали уничтожить святыню, но заложили ее кирпичами в стене одного из зданий, поставив перед нею зажженную лампаду.
В последующие века эдессяне вернулись ко благочестию, но знавших местоположение святого убруса уже не осталось в живых, и никто не мог сообщить, где хранится главная святыня города. В частности, св. Ефрем Сирин, немало лет живший в Эдессе и упоминающий в своих писаниях о послании Авгаря к Господу Исусу и о пришествии в город апостола Фаддея, о святом Убрусе ничего не пишет. Когда, спустя много лет, Эдессе грозило приближение персидского войска и местный епископ Евлалий молился о спасении города от резни и разграбления, ему в сонном видении было указано, где скрыт образ. Утром он немедленно пошел к указанному зданию, велел рабочим, бывшим с ним, осторожно разобрать стену, и Нерукотворенный образ Христов явился на свет в полной сохранности. А на керамической плите, закрывавшей его, отпечаталось точно такое же изображение в зеркальном виде.
В последующие века, вплоть до самого арабского завоевания, убрус и совершаемые от него чудеса привлекали в Эдессу богомольцев со всех концов христианского мира.
Увы, наступило печальное время, когда христианская Сирия, вместе с другими сопредельными странами, подпала под магометанское владычество. Но благоговейное почитание образа не прекратилось. Более того, оно стало неопровержимым божественным свидетельством, когда в Византии возникла иконоборческая ересь и еретики стали хулить и уничтожать святые иконы, называя их идолами. Существование св. убруса и непрекращавшиеся чудеса от него утверждали православных в том, что поклонение святым образам установлено по воле Самого Бога Слова, принявшего человеческий образ, дабы совершить Свое спасительное служение на земле.
В 944 г. Византийский император Роман, осаждая Эдессу во главе христианского войска, предложил арабскому эмиру, владевшему городом, отдать святой убрус в обмен на снятие осады. Эмир согласился, и святыня с великим торжеством была перенесена в Константинополь. Это событие осталось в памяти православной Церкви как светлый праздник и остается им уже более тысячелетия, хотя святой убрус снова скрыт от очей христиан. После вероломного нападения на Царьград западных рыцарей-крестоносцев в 1204 году следы образа теряются. Храмы Константинополя тогда подверглись разграблению; многие из великих святынь были вывезены на Запад. С тех пор во многих местах Европы возникали слухи, будто святой убрус находится в том или ином месте, но такого, какой вполне соответствовал бы церковному преданию о нем, никто показать не мог. И нельзя считать невероятным, что православные скрыли его так же тщательно, как некогда христиане Эдессы, и образ Христов, может быть, некогда еще откроется миру как дивное знамение Царя Славы.
Так или иначе, нам, христианам, остается помнить, что важнее и драгоценнее всего каждому нас иметь образ Христов напечатленным на наших мыслях, чувствах, словах и поступках. Об этом учит апостол Павел, о котором все мы слышали изречение: «Павловы уста — Христовы уста». «Дети мои, ради которых я снова в муках рождения, доколе изобразится в вас Христос!» — горячо обращается он к христианам (Гал. 4, 19). «В вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Исусе: Он, будучи образом Божиим, […] уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Исуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Исус Христос в славу Бога Отца» (Флп. 2, 5–11). «Мы… все открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (2 Кор. 3, 18). Эти и другие места боговдохновенных Писаний научают христианина иметь в сердце, «во внутреннем человеке», великое сокровище святости — истинный и живой образ Христов, которого не смогут нас лишить ни враги, ни злоключения и напасти земного века.
Тропарь, глас 2-и
Пречистому Ти образу покланяемся, Благии, просяще прощения согрешениемъ нашимъ, Христе Боже: волею бо благоизволилъ еси взыти на Крестъ, да избавиши яже созда отъ работы вражия. Темъ благодаряще вопиемъ Ти: радости вся исполнивыи, Спасе нашъ, пришедыи спасти миръ.
На вечерне, на «Господи возвах», стихера, славник, глас 8-и
Человеколюбче Владыко, велика Твоего смотрения бездна; въ роды бо родов Твое благодетельствуя создание, пречистаго Ти лица зракъ изостави, Авгарю верному пославъ, возжелевшему Тя видети, Иже по Божеству херувимы невидимаго, яко да Твой образъ зряще, насъ ради воплощьшагося и пострадавшаго волею, къ Твоей любви распаляемся, юже на насъ излия великия ради Твоея милости.
