Российское государство имело к 1930-м годам более чем двухвековой опыт репрессий против староверов, особенно — против старообрядческих священнослужителей. И в советское время не забыт был указ Петра Первого: при казни староверов обвинять их в различных вымышленных преступлениях, скрывая тем самым гонения за веру. Так поступали и в восемнадцатом столетии, пример — казнь известного диакона Александра Керженского; так же расправлялись и в веке двадцатом.
Жуткий маховик «ежовщины», запущенный по всей стране, увенчал мученичеством немало староверов. Среди них и епископ Викентий Кавказский, местоблюститель всероссийского архиепископского престола в 1934–1938 годах, священномученик.
Родился будущий святитель 28 мая 1892 года в деревне Замолодино, что в Костромской губернии, в семье казака Семена Никитина, участника Русско-турецкой войны на Балканах (1877–1878), и пленной турчанки, крещенной в старообрядчестве. Младенца назвали Василием. Отец семейства перешёл из казачества в купеческое сословие и вскоре перевез семью в Кострому, где приобрел собственный дом. Торговые дела шли неплохо, но супруга Семена рано умерла, оставив его вдовцом с детьми на руках. Семен более не женился и воспитывал детей в одиночку. В 1906 году он послал сына Василия на учебу в Москву, в Старообрядческое городское училище. Через четыре года, окончив курс обучения, восемнадцатилетний Василий вернулся к отцу в Кострому и начал давать уроки русского языка.
В 1912 году его пригласили преподавать в село Очёр Пермской губернии, где была при старообрядческом храме открыта детская школа. Там молодой учитель проработал год, а затем уехал в Москву, где поступил в Старообрядческий богословско-учительский институт. Окончить его Василию Никитину не удалось: началась Первая мировая война, и в 1916 году его призвали в ряды императорской армии. Попав на Австрийский фронт, рядовой Никитин вскоре стал писарем в штабе, поскольку имел образование. В январе 1918 года Василий был демобилизован, и в феврале вернулся в Кострому. Начиналось новое время: близились красный террор и гражданская война…
В Костроме Василий устроился работать библиотекарем и окончил годичные учительские курсы, получив звание «учителя первой степени». Тогда же он обвенчался с Марьей Ивановной Моховой, дочерью плотника из Ярославской губернии. Она была на три года старше супруга, хорошо знала церковную службу и даже руководила старообрядческим церковным хором в Костроме. В июне 1919 года супруга подарила Василию дочь-первенца, которую крестили с именем Калерия.
Счастье молодоженов длилось недолго: уже через два месяца Василия призвали в Красную армию, где он служил «культработником», обучая неграмотных бойцов читать и писать. В апреле 1921 года его уволили из армии, и уже в ближайшие дни Василий Семёнович Никитин был рукоположен в сан священника.
Приход ему был назначен в селе Куниковка Костромской губернии, где Петроградский епископ Геронтий построил ещё до революции каменный храм. Владыка нередко навещал костромские пределы, потому вскоре познакомился с новым куниковским настоятелем. Общими усилиями они организовали несколько приходских школ, а потом задумали открыть втайне от властей курсы по обучению старообрядческих учителей. Затея эта не осталась незамеченной властями, священник был на месяц арестован, но затем отпущен под подписку о невыезде. Случилось это в 1924 году.
В феврале 1925 года отца Василия перевели на служение в Москву, дабы не последовало в Костромской губернии повторного ареста. Он стал служить в храме при Рогожском кладбище.
В следующем году отец священника, Семён Никитин, тоже был поставлен в иерейский сан, а затем, в 1922 году, стал и епископом Ярославским, Вологодским и Архангельским, с наречением во иночестве имени Саватий. Ему пришлось пережить арест в конце 1920-х годов, но потом он был освобожден; умер он от старости и болезней в 1932-м.
Супруга отца Василия страдала тяжёлым онкологическим заболеванием, от которого скончалась в январе 1926 года, оставив мужа вдовцом с двумя детьми. Священник очень тяжело переживал смерть жены, и только вера помогла ему выстоять в этой беде.
Через два года его постигло ещё одно испытание. Вот как об этом повествует Г.А. Мариничева, давняя прихожанка храмов Рогожского, со слов его дочери К.В. Никитиной-Воропаевой и по воспоминаниям других прихожан:
«В 1928 году на Рогожском кладбище состоялся Освященный Собор старообрядческой церкви (последний перед многолетним перерывом). На этом Соборе о. Василию было предложено принять епископский сан. Как громом поразило это предложение молодого священника. Принять бремя ответственности святительского служения в страшные дни начинающихся гонений на религию, на духовенство, на верующих… Сможет ли он достойно нести его? Сможет ли сохранить вверенное ему стадо ,,от волков, губя́щих е́”? Ведь он еще совсем молод. А дети? Сможет ли он при новых обязанностях находить время для их воспитания? И о. Василий отказался. ,,Да, — говорили ему, — время тяжелое, но тем более надо думать не о себе: необходимо поддержать верующих. Христос и не обещал своим последователям земного благополучия — наоборот, призывал к самоотречению. И это в первую очередь относится к архиереям. Недаром же в чинопоследовании святительского облачения поется: Аще кто хочет последовати Мне, да отвержется себе, рече Господь, и во́зьмет крест свой и последует Мне, всегда: и ныне, и присно, и во́ веки веком, аминь”. Среди членов Освященного Собора находился прибывший из северного края, из земли Архангельской, епископ Савати́й — отец священоиерея Василия. Он присоединил свой голос к голосу Собора, благословляя сына ступить на крестный путь. И после тяжёлой внутренней борьбы о. Василий был наречен новым именем — Викентий, вскоре состоялась святительская хиротония».
3 сентября по церковному стилю (16 сентября по гражданскому) того же года отец Василий был пострижен в иночество с наречением имени Викентий (оно означает в переводе на русский язык «побеждающий»), а ровно через неделю его рукоположили в сан епископа на Кавказскую епархию. Новопоставленный владыка переехал в г. Ессентуки, где поселился в сторожке при старообрядческой церкви. Начал активную архипастырскую деятельность, пребывая в молитве, совершая богослужения, произнося поучительные проповеди перед прихожанами.
Гражданские власти были недовольны деятельностью старообрядческого епископа. 13 апреля 1932 г. владыку Викентия арестовали и осудили по обвинению в «создании и
руководстве Северо-Кавказским филиалом Всесоюзной контрреволюционной организации старообрядцев», шпионаже в пользу Румынии, антиколхозной агитации и т.п. Приговор был строгим: десять лет лишения свободы. Полтора года провел архиерей в Свирских лагерях, но из-за обострившейся давней болезни ног, полученной во время военной службы, был выпущен на свободу досрочно в сентябре 1933 года.
Возвратившись, с осени следующего, 1934-го, года проживал в Москве, поскольку проживать в Ессентуках ему было запрещено.
4 июня того же года всероссийская старообрядческая кафедра овдовела: преставился архиепископ Мелетий, возглавлявший её еще с дореволюционного периода, с 1915 года. Собрать Освященный Собор для избрания нового первосвятителя было невозможно. Но и оставаться без всероссийского руководителя Церковь не могла. Между оставшимися в живых архиереями завязалась почтовая переписка, в результате которой местоблюстителем архиепископского престола в феврале 1935 года был избран владыка Викентий. По-видимому, поскольку он имел официальную прописку в Москве, было решено, что для него наиболее удобно исполнять нелегкие обязанности местоблюстителя.
Та же Галина Мариничева вспоминала:
«Условия жизни ему достались тяжелейшие, негде было и главу преклонить. Тем не менее он принимал участие в богослужениях уцелевших московских храмов на Рогожском кладбище, на
Тверской, на Апухтинке, и в самый острый период антирелигиозных гонений находил мужество после богослужений говорить проповеди, которые были струей свежего воздуха в удушающей атмосфере распространявшегося безверия… Его речь была продуманной, немногословной, серьезной и доступной для понимания каждого слушающего. Авторитетом среди верующих он пользовался огромным, народ его почитал и любил». «В это время я уже училась в начальной школе. В преподавании главный упор тогда делался на атеизм, причем в очень вульгарной форме. Учебники были напичканы антирелигиозными статьями, даже грязными частушками, которые меня, ребенка из верующей семьи, и оскорбляли, и вместе с тем вводили в смущение. Тогда же я услышала с амвона проповеди епископа Викентия, которые воспламеняли огонь веры в моем сердце, давали ответ на многие недоуменные вопросы… Это была такая радость! Но увы! Святительское служение епископа Викентия оказалось чрезвычайно коротким…»
Безбожные власти решили расправиться со святителем старообрядцев.
30 января 1938 года в газете «Известия» опубликована большая статья некоего А. Юрина под названием «Архиепископ всея Руси». В ней было помещено огромное количество низкой клеветы на владыку Викентия. Он обвинялся и в служении в войсках Деникина (чего никогда не бывало), и в беспробудном пьянстве, и в «побоях своей жены», которая якобы умерла от чахотки, и во многом другом…
Статью из столичной газеты стали перепечатывать и провинциальные издания. Стало ясно, что готовится расправа над архиереем. Люди, знавшие владыку, возмущались этой клеветой, но ничего сделать в защиту архиерея не могли… Галина Мариничева пишет: «Все рогожане, еще в бытность служения о. Викентия священником Рогожского кладбища, хорошо знали и самого владыку, и покойную матушку — женщину исключительной, тонкой красоты, ведали, как глубоко он ее любил и как заботливо к ней относился; знали, что никакого туберкулеза у нее никогда не было и умерла она от другой тяжелой болезни; видели воочию безмерное и неутешное горе вдовца с малыми детьми; известно было и то, с каким великим трудом уговорили его принять сан епископа в тяжелейшее для Церкви время. Помнили также, как, наконец, дав согласие взять на себя бремя епископства, он со слезами молил всех: ,,Только не оставьте моих детей”. Да, знали все, но никто не решился написать опровержение на явную клевету. Было ясно, что эта статья — подготовка к аресту человека, пользующегося огромным авторитетом у верующих. И действительно, вскоре после публикации статьи епископ Викентий был арестован».
Арест произошел 5 марта 1938 года. Владыку поместили во внутреннюю тюрьму НКВД на Лубянке, затем перевели в Бутырскую тюрьму, а позже в Лефортовскую, где он и принял мученическую кончину 12 апреля 1938 года. О судьбе святителя родственникам не сообщали более года. «Его дочь, К.В. Никитина, — вспоминает Галина Мариничева, — обратилась в справочный отдел органов НКВД — Кузнецкий мост, 4, где ей предложили при запросе заполнить анкету, а просмотрев, ответили: ,,Приходите через неделю”. Проходит неделя. Снова: ,,Заполните анкету”. И снова: ,,Ответа нет, приходите через неделю”. Так повторялось в течение целого года. Наконец, 3 мая 1939 года ответ был получен: В.С. Никитин скончался 12 апреля 1938 года (то есть более года назад, вскоре после ареста). Через некоторое время, 1 июля 1939 года, был выдан официальный документ. Вот выписки из него: ,,Народный комиссариат внутренних дел СССР. Отдел актов гражданского состояния. 1/VII 1939 г. Москва, М. Лубянка, №9. СВИДЕТЕЛЬСТВО О СМЕРТИ, № 197. Никитин Василий Семенович, 46 лет. Умер 12 апреля 1938 г. — от кровоизлияния в мозг”.
После получения официального извещения в Покровском храме Рогожского кладбища протоиереем В.Ф. Королевым было совершено заочное погребение. И никто не знает, при каких обстоятельствах в самом начале следствия оборвалась жизнь человека, полного сил и энергии. Его вина — преданность Святой Церкви Христовой во все дни его служения, которое он не прервал и тогда, когда мчался «девятый вал» атеистического насилия. Вечная память мученику!»
Ныне уже не секрет, что родственникам страдальцев, убиенных в застенках НКВД, часто выдавались справки, содержащие ложные сведения о причине их смерти. О расстрелянных нередко сообщали, что они умерли от какого-либо заболевания. Этого требовали «строго секретные» приказы и предписания «органов». Велика вероятность того, что и епископ Викентий был на самом деле убит в тюрьме, да и кровоизлияние в мозг могло произойти от травмы во время истязаний мученика.
Преставился к Богу святитель-страдалец в праздник преподобного Иоанна, списателя «Лествицы». Тело священномученика было сожжено в крематории бывшего Донского монастыря, а прах похоронен в неизвестном месте на кладбище при нем.
Своим мучением, как бы духовной лествицею, взошел святитель Викентий на Небеса, к престолу возлюбленного им от юности Христа, за стадо Которого он положил свою душу.
Память сего святого 30 марта по церковному стилю (12 апреля по гражданскому).
Тропарь святому священномученику Викентию, глас 8-и. По и́мени твоему́ свя́те Вике́нтие, и житие́ свое́ стяжа́в, добропобе́дник до́блествен яви́ся, мече́м ве́ры порази́в бебо́жных ко́зни и бесо́вския полки́, те́мже неувяда́емым венце́м увязе́ся, от Христа́ Спа́са душа́м на́шим.
Кондак, глас 2-и. Па́стырю до́брыи, полож́ивыи ду́шу свою́ по слове́сных овца́х, Пастыренача́льнику Христу́ моли́ся, о ста́де твое́м богому́дре Вике́нтие, да спасе́т душа́ на́ша.
Икос. В мо́ри безбо́жия обурева́емыи, упра́вил еси́ кора́бль церко́вныи, я́ко прему́дрыи ко́рмчии, и по́двигом до́брым подвиза́вся, да́же до сме́рти ве́рен пребы́сть Христо́ви, Его́же престо́лу предстоя́ со му́ченики, святи́телю Вике́нтие, моли́ся при́сно Го́сподеви, да спасе́т душа́ на́ша.
