Солнце Черемшана — так называли этого святого человека. Когда он умер, тысячи людей из разных городов и весей собрались в Черемшанский монастырь на его погребение. Кем он был и почему его любили все одноверцы и даже противники восхищались его праведностью?
В 1823 году в многодетной семье Ивана Ивановича Абачина родился еще один ребёнок. Сына крестили по-старообрядчески и назвали Симеоном[. Вскоре семья переехала из села Большое Мурашкино Нижегородской губернии в старообрядческий центр Поволжья город Саратов, где глава семейства стал промышлять купеческим делом.
Мальчик рос в окружении верующих людей и с молоком матери впитал любовь к Богу и ближнему. Его обучили грамоте по Псалтырю и Часослову, и юный Симеон полюбил чтение божественных писаний. Он мог читать книги день и ночь.
Время было для христиан гонительное, правительство запрещало староверам обучать грамоте своих детей. Приходилось отроку прятаться в подвале отцовского дома и читать книги при свете свечи. Это постоянное чтение в полутьме, когда книги приходилось подносить близко к глазам, привело к тому, что у Симеона с детства развилась сильная близорукость, которой он страдал до самой смерти.
Родная сестра о. Серапиона, М.И. Шамшина, уже после его кончины рассказывала, что с детства Семён проявлял склонность к аскетизму, удалялся от детских игр, любил молиться в уединении. За это домашние в шутку называли его попом, и это прозвище оказалось пророческим.
Читая святые книги, юноша узнал, что смысл и цель человеческой жизни — соединение с Господом, а для этого нужно отрешиться от земной суеты, отвергнуть свои грехи и страсти, «взять свой крест и идти за Христом». Лучший же путь для сего — иночество. Симеон стал готовиться к этому великому пути.
Когда будущему преподобному исполнилось 20 лет, саратовских староверов постигло большое несчастье: у них закрыли единственную в городе старообрядческую церковь и передали её в ведение господствующей Церкви, под единоверческий храм. Власти также запретили служить в городе старообрядческому священнику. Христиане обращались к саратовским властям с прошениями о возвращении святого храма, но безуспешно. Им было запрещено даже иметь своего священника.
Тогда христиане г. Саратова, в том числе именитые купцы, составили прошение на имя министра внутренних дел России. Они жаловались на несправедливое изъятие церкви и просили вернуть её законным хозяевам, а также дозволить при храме служить священнику, как это было прежде. Под документом было множество подписей на нескольких листах: купцы Яков Петрович и Ефим Яковлевич Горины, Иван Артемьевич и Алексей Иванович Заваляевы и многие другие заверили текст прошения. Среди них видим подписи и двух братьев Абачиных: Михаила Ивановича и Семёна Ивановича. Прошение доставлено в Петербург и зарегистрировано в Министерстве внутренних дел 11 мая 1844 года.
От министра из Петербурга последовал весьма жестокий ответ: он не только не удовлетворил прошения староверов, но и обязал их дать подписку, что они впредь с такими прошениями не будут обращаться…
В этот же период николаевских репрессий у христиан-старообрядцев были с применением военной силы отняты знаменитые Иргизские монастыри и переданы также единоверцам.
Куда было податься юноше, желавшему принять монашеский постриг? Оставив родительский дом (примерно в 1843 году), Симеон пустился в странствие по России, по ещё не разорённым обителям иноков. Он пришёл в Стародубье, в Лаврентьевский монастырь, где настоятелем был о. Аркадий Шапошников, будущий епископ Славский. Из этого монастыря вышел знаменитый святой Павел Белокриницкий, там жил выдающийся писатель-старообрядец Иларион Григорьевич Кабанов (Ксенос). Монастырь славился по всей старообрядческой Руси… Но недолго пришлось пробыть Симеону в честно́й обители: правительство разорило её в 1844 году. Инокам пришлось искать спокойного пристанища за пределами России. Переход братии через границу был труден и опасен. Пробирались скрытно, по самым глухим местам, без дорог. Шли только ночью, а днём скрывались от стражи, стоя по колени в воде в камышах. С тех пор преподобный сильно застудил себе ноги, от болезни которых преставился в старости…
Братия прибыла в другой знаменитый монастырь, называвшийся Славским по названию селения Слава Русская на Буковине (ныне Румыния, а тогда это была территория Османской империи). Этот мужской монастырь действует и по сей день.
Здесь, под властью турецкого султана, старообрядцев не гнали и не притесняли, в отличие от тогдашней России. Был даже разрешён колокольный звон. Турецкое правительство дало право самоуправления общине казаков-некрасовцев («липован», «игнат-казаков», как их называли) и не вмешивалось в их внутренние дела. Священники могли свободно служить, не боясь ежеминутно того, что их схватят и отправят в пожизненное заключение.
Здесь Симеон Абачин наконец-то сподобился пострижения во иноки, получив древнее имя Серапион. Он познакомился в обители с выдающимися деятелями старообрядчества иноками Павлом и Алимпием, которые были посланы от русских старообрядцев на поиски древлеправославного архиерейства. Здесь же он встретил Осипа Семёновича Гончарова — благодетеля монастыря, последнего атамана Некрасовского войска (позже тот переселится в Россию, в монастырь о. Серапиона, испросит у императора Александра Второго разрешение на легализацию обители и постройку в ней каменного храма, затем примет постриг от руки св. Серапиона, став иноком Иоасафом, и после смерти будет погребён при въезде в Черемшанскую мужскую обитель). Здесь же встретился молодой инок с будущими Суздальскими страдальцами — иноками Аркадием (Дорофеевым) и другим Алимпием, которые стали старообрядческими архиереями и за это по царскому распоряжению были арестованы во время Русско-турецкой войны и заключены пожизненно в Суздальскую монастырскую тюрьму, где епископ Алимпий умер, а архиепископ Аркадий был выпущен после смерти Александра Второго и освятил Покровскую церковь в Серапионовом монастыре в 1881 году…
Побывал о. Серапион и в монастыре села Белая Криница за Дунаем, и в других старообрядческих местах.
Живя в монастыре, отец Серапион углублённо изучал Священное Писание, историю Церкви Христовой, её вероучение, творения святых отцов, правила Святой Церкви.
Он стал свидетелем перехода в Древлеправославную Церковь Христову митрополита Босно-Сараевского Амбросия (Амвросия), восстановившего трёхчинную иерархию в земной Церкви после 180-летнего её вдовства (пребывания без епископа). В 1846 году митрополит прибыл в село Белая Криница (под Черновцами, тогда в Австрии, а ныне это территория Западной Украины). Его приняли в Древлеправославную Церковь через отречение от ересей и миропомазание. Митрополит рукоположил двух епископов: Кирила Майносского, бывшего уставщика, и инока Славского монастыря Аркадия (Дорофеева, он позже стал архиепископом Славским). Последний был послан на рукоположение старообрядческим Собором, состоявшимся в монастыре. Несомненно, инок Серапион был участником этого Собора.
Принятие восстановленной иерархии среди некрасовцев-липован происходило со многими спорами и раздорами. По навету клеветников епископ Аркадий, священноинок Евфросин и Осип Гончаров были посажены турками в переполненную узниками сырую и холодную темницу с земляным полом, где пробыли всю зиму.
Среди участников споров о Белокриницкой иерархии мы встречаем имя некоего «старца Серапиона», но, судя по всему, это был тёзка преподобного, ибо его поведение совсем не похоже на образ действий преподобного, да и «старцем» его назвать было сложно в 25-летнем возрасте…
Инок Серапион весьма печалился о том, что на Родине, в России, старообрядцы находятся в стеснённых условиях, что там мало церквей и священников, монастыри разорены. Он желал вернуться в Россию для продолжения подвигов в своем Отечестве.
1861 год ознаменовался в России долгожданным событием: по царскому манифесту произошло освобождение крестьян от крепостного рабства. Старообрядцы ожидали, что вот-вот настанет и религиозная свобода. В том же году семь иноков Славского монастыря, беженцев из России, переселились из Турции в Саратовскую губернию, в местность, называемую Черемшаном. Первоначально они поселились на Нижнем Черемшане, в скиту матери Павольги, где проживал старообрядческий епископ Афанасий, но вскоре перешли на новое место, в сад Феклы Толстиковой при Мамонтовом ключе.
Черемшан по-тюркски значит «чёрный лес». Так называлась небольшая речушка, протекавшая от хвалынских меловых гор к Волге, напротив Соснового острова, ныне затопленного Саратовским водохранилищем. Здесь, на берегах Черемшана, еще в XVII веке существовал тайный старообрядческий мужской скит со священноиноком во главе. Там прятались от преследований и несли свой подвиг последователи древлецерковного благочестия, там же постригались и новые иноки. Среди постриженников был преподобномученик Иларион Теляузкий, сожжённый за веру в Саратове в 1689 году… Старообрядческие скиты во избежание разорения властями кочевали с места на место, и эта обитель опустела еще в XVII веке. А через полтора столетия на Черемшан переселились иноки из разорённых Иргизских монастырей, но жили по́рознь, не образовывая монастырей. Некоторые жили в пещерах меловых гор вдоль берега Волги.
В окрестностях Черемшана у купеческой дочери девицы Феклы Евдокимовны Толстиковой (будущей игумении Фелицаты) был участок земли с прудом, фруктовым садом, водяной мельницей и пчельником. Фекла Евдокимовна отдала этот участок под тайный мужской скит. Она это сделала вскоре по получении сего участка в наследство от умершей своей тётушки Анны Кузьминичны, завещавшей это место для использования только в богоугодных и молитвенных целях. Прибывшие из Турции иноки переселились сюда с Нижнего Черемшана и официально числились мельничными и садовыми работниками. В деревянном флигеле тайно разместилась походная церковь-палатка с путевым престолом.
Епископ Саратовский Афанасий, бывший казначей Верхне-Преображенского мужского монастыря на разорённом Иргизе, живший немного поодаль, в скиту матери Павольги, часто навещал новообразованный мужской монастырь. Он-то и рукоположил отца Серапиона в сан священника (священноинока) и назначил игуменом мужского скита, снабдив его всем необходимым для богослужения, в том числе путевой церковью, облачениями, святым миром и прочим.
Один из черемшанских иноков, отец Виссарион, позже был вызван снова за границу, где принял сан епископа. Оставшиеся пятеро продолжали тайно служить Богу в своём скиту на Мамонтовом ключе близ Черемшана.
В сентябре 1865 года властям поступил донос от кого-то из новообрядцев о том, что в саду Толстиковой на Мамонтовом ключе под видом садовых работников проживают «раскольники» и молятся в тайной церкви. 5 сентября, во время воскресной всенощной службы, в сад явился чиновник Виноградов с двумя солдатами, чтобы арестовать иноков. Он пришёл к флигелю и попытался в него войти. Иноки заперлись изнутри и не пускали. Тогда чиновник выломал окно и влез с солдатами внутрь. Их взгляду открылась необычная картина: в восточной части помещения стояла полотняная палатка с царскими вратами и двумя боковыми дверями из парчи, на которой были повешены маленькие писаные на дощечках иконы. Это была походная церковь (алтарь). В ней стоял переносной престол.
Флигель был уставлен иконами с возжжёнными пред ними свечами и лампадами. На аналоях лежали раскрытыми старинные книги на церковнославянском языке. В службе участвовали шесть человек, включая о. Серапиона. Из-за внезапности налёта он даже не успел разоблачиться, снял с себя только верхнюю ризу (фелонь). Все они были арестованы и препровождены в Хвалынский тюремный замок. В судебных документах по этому делу описывается одежда святого Серапиона: стихарь «из тёмной цветной материи, обложен золочёным позументом; бархатная малинового цвета с таковым же позументом и с золочёными пуговицами епитрахиль, на оной, во всё протяжение, шёлковый пояс с крючками и четырьмя широкими лентами. Из коих на двух золочёные кисти. Под подрясником [стихарём. — Авт.] — коричневого цвета люстриновое полукафтанье, на голове чёрная камилавка в виде скуфьи и чёрный люстриновый кафтырь, кожаные чётки [лестовка. — Авт.]. На иноке же Куприяне — чёрная, с красною по краям оторочкою, мантия. Камилавка и кафтырь такие же, как у Серапиона, и кожаные чётки. На Иосифе мантия, камилавка и кафтырь такие же, как у Куприяна, и чётки. На Дионисе одна камилавка и чётки. А на иноках Варсонофии и Макарии вся одежда крестьянская, у всех волосы подстрижены в кружок, по-крестьянски».
Отец Серапион на допросах рассказал, что он веры старообрядческой, Белокриницкой иерархии, турецкий подданный, имеет «билет» (вид на жительство) от Казанского губернатора, выписанный весной 1865 года. Четвёртый год живёт на мельнице Толстиковой, где занимается выделкой овчин. Является священноиноком, в этот сан рукоположен умершим в этом году старообрядческим епископом Афанасием, служил литургии в разных местах на походном престоле. С июня 1865 года постоянно служил в саду девицы Феклы Толстиковой, а частных треб ни у кого не исправлял за всё время служения. Никто из посторонних во флигель во время службы не приходил… По документам, выправленным в Турции, его фамилия была не Абачин, а Игнатьев.
С отцом Серапионом были арестованы иноки Киприан Матвеев, Иосиф (в миру — сызранский мещанин Иван Яковлевич Сачков), Дионисий (крестьянин Бугурусланского уезда Самарской губернии Дмитрий Иванович Макаров), Варсонофий (Василий Иванов), Макарий (Михаил Михайлов). Затем подвергли аресту и заключению и хозяйку сада, где находился тайный скит, — Феклу Евдокимовну Толстикову, обвинив ее в организации «раскольничьего скита».
Хотя в тюремном замке имелась церковь господствующего исповедания, арестованные скитники в неё даже ногой ступать не желали. Начальник тюрьмы, старик добродушный, питал великое уважение к отцу Серапиону. Он дозволил доброхотам передать старцу в темницу и книги, и святые облачения, необходимые для молитвы. Так тюрьма превратилась в монастырь и в церковь, где о. Серапион снова стал служить Богу. Все воскресные и праздничные дни отмечались узниками церковной службой, а на праздник Пасхи, который был в 1866 году 27 марта, двери тюрьмы были раскрыты для всех горожан, желающих помолиться вместе с отцом Серапионом. Позже один из журналистов остроумно писал об этих удивительных событиях: «Тюрьма превратилась в монастырь, с тою лишь разницею, что полиция теперь не только не мешала староверам молиться, но даже их охраняла».
После Пасхи девица Фекла Толстикова была выпущена на поруки именитых хвалынских купцов, а иноки томились в тюрьме ещё долгие два года. Их приговорили к тюремному заключению, штрафам и телесному наказанию. Заключение они отбыли, а от телесного наказания (публичной порки розгами) избавил их промысел Божий. Когда отца Серапиона и других страдальцев, закованных в кандалы, уже вывели на городскую площадь, чтобы подвергнуть унизительной казни, и всё уже было приготовлено для жестокого истязания, прискакал конный курьер, привезший Высочайший манифест об отмене телесных наказаний, в силу которого их тут же освободили.
Судебная тяжба по делу о черемшанском ските длилась несколько лет. Только 26 апреля 1873 года Сенат полностью оправдал как скитников, так и хозяйку сада.
В мае 1871 года преподобный Серапион с другими иноками возвратился на Черемшан. Астраханский купец Архип Дмитриевич Ве́хов выкупил на Черемшане, за горой от Мамонтова ключа, плодовый сад, принадлежавший вдове купца Куранова (который давал в своё время в суде свидетельство против скитников и потом скончался). Он передал это место отцу Серапиону с братией, но попечителями назначил именитых хвалынских купцов-старообрядцев. Находившийся выше сад хвалынского купца И.Д. Пономарёва позднее тоже был передан инокам, которых насчитывалось уже 12 человек. Отец Серапион энергично принялся за устройство нового монастыря. Уже в том же 1871 году были возведены из срубов, обшитых доской, два двухэтажных корпуса, в одном из которых на первом этаже была устроена моленная, а в остальных помещениях находились иноки. Эти здания, украшенные старинными наличниками, простояли ещё 145 лет и были разрушены весной 2016 года… В постройке этих зданий, а позднее и каменной церкви, отцу Серапиону оказали большую помощь епископ Пафнутий Казанский и архидиакон Израиль, которые жили и скончались также на Черемшане. Деньги на строительство текли от разных старообрядческих доброхотов, но большую часть расходов взял на себя известный московский меценат Козьма Терентьевич Солдатёнков.
В 1872 году состоялся собор монастырской братии, которая единодушно избрала отца Серапиона своим игуменом. И в течение 25 лет, до самой кончины своей земной жизни, он возглавлял монастырь.
Вскоре по избрании игуменом, в 1873 году, отца Серапиона избрали во епископы на Северном Кавказе, он долго отказывался от этой чести, но его уговаривали. Преподобный молил Бога, чтобы Он Сам устроил препятствие в этом назначении, что и произошло. Инок Паисий по дороге на Кавказ потерял все документы отца Серапиона, и они вернулись назад с полпути. Полиция позже нашла потерянные бумаги и возвратила владельцу, но тот уже категорически отказался от возведения в епископы. Подобные предложения поступали отцу Серапиону и позже, но каждый раз он уклонялся от принятия епископского сана.
Настал черёд рассказать и о том, почему обитель сначала называлась Покровскою, а потом стала называться Успенской.
С 9 по 11 июня 1881 года на дому у хвалынского купца Н.Д. Буянова проходил собор древлеправославной епархии Саратовской и Астраханской, в котором участвовали епископы Амбросий (местный владыка) и Пафнутий Казанский, священники, купцы-благотворители, представители старообрядческих общин. Среди вопросов повестки дня была постройка каменного храма в черемшанском мужском скиту. Разрешение на постройку было испрошено у императора Александра II ещё в 1879 году, когда у него на аудиенции побывал Осип Семёнович Гончаров, бывший атаман турецких казаков-некрасовцев, переселившийся из Османской империи в Россию, на Черемшан, и принявший перед смертью иноческий постриг с именем Иоасаф. Инока-атамана похоронили на монастырском кладбище, после чего была расчищена площадка к северу от скитских корпусов, у подножия меловой горы. К июню 1881 г. уже был заложен бутовый фундамент под храм, но не хватало денег для постройки.
На третий день собора было оглашено завещание одного недавно умершего балаковского купца о пожертвовании 5000 рублей на развитие Черемшанского монастыря и епископской кафедры. На эти деньги были закуплены материалы и произведены предварительные работы. Собор призвал всех желающих оказать помощь в постройке храма и дальнейшем развитии скита. Было объявлено, что мужская обитель будет расширена и превращена в настоящий монастырь, с уставом и всеми монастырскими порядками. Была избрана комиссия по строительству храма, которая состояла из хвалынских купцов Льва Григорьевича Шикина, С.Ф. Казарина и Сидора Филаретовича Лукичёва — секретаря епископа Амбросия.
Первоначально планировалось выстроить двухэтажное здание с храмом на верхнем этаже и канцелярией, кельями епископа и братии на нижнем. Но затем, в процессе строительства, планы изменились: за полгода был выстроен собор с верхним (холодным) и нижним (отапливаемым) храмами. На двускатной крыше, ближе к востоку, была установлена четырехгранная башенка с шатровой крышей и шпилем, на котором был укреплен маленький меднолитой крест, почти незаметный с земли. Под крышей над алтарём был установлен осьмиконечный крест, невидимый снаружи (ставить кресты над храмами старообрядцам в то время государственные власти воспрещали).
Освящение нижнего (Покровского) храма было назначено на праздник Покрова Пресвятыя Богородицы, 1 (14) октября. Решили пригласить на это торжество трёх епископов-исповедников, только что выпущенных из многолетнего заключения в Суздальской монастырской тюрьме: архиепископа Аркадия Славского, епископов Конона Новозыбковского и Геннадия Пермского. 28 сентября владыка Амбросий выехал в Москву, где гостили архиереи-страдальцы, и 30 сентября возвратился с ними в Хвалынск. Они поселились в доме С.Ф. Казарина, где были моленная и приют для старцев и стариц. В ночь с 30 сентября на 1 октября в новопостроенном храме на Черемшане была совершена всенощная служба, а утром пять архиереев (Амбросий, Пафнутий и суздальские страдальцы) с сонмом священства освятили Покровскую церковь, в которой и стали молиться насельники монастыря. И сам монастырь назывался Покровским.
Позже, через несколько лет, была освящена и верхняя церковь черемшанского собора, во имя Успения Пресвятыя Борогодицы, после чего монастырь стали называть Успенским.
Долгое время Черемшанская обитель не имела строгого устава, но в 1884 году он был составлен (по-видимому, тем же епископом Пафнутием, проживавшим на Мамонтовом ключе). Владыка Амбросий, Саратовский архиерей, ввел сей устав в действие на Черемшане. Вот текст этого документа эпохи, прежде никогда не публиковавшийся:
Устав для руководства общежительства братии, проживающих на Черемшане в обители
Вся благоразумно и по чину да бывают (1 Коринфом 14, 40).
Вступление
Устав сей понудихомся составити для означенной Обители. Понеже в нашя горкоплачевная времена, увы, в ня же достигохом, произрастоша завистию врага и плевелосеятеля во иноцех небрежение и своеволие, от сих же и вся бывают в презрении. Но как свидетельствует Священное Писание, что одного одеяния, носящагося иноками, мало показуется, и в название причислили иноческое, но что же оное наречется, услышим явственнее от книги Номоканона, где говорится: ,,Во святыи убо <и> ангельскии образ одеявшиися, и в монастырех живущии, под руку Божию первее, таже игуменску, ни словом имут именовати, твое или мое, или сего, или оного; аще бо и пятьтысящь суще мужие мирстии, яко же написано есть в Деянии святых апостол, и никто же от имении своих глаголаше что свое быти, но бяху им вся обща; кольми паче во общине живущии, не суть должни имети своя вещи, и особная попечения неполезная и вредная, ниже́ да будет посреде их, мое и твое, или сего, или оного, идеже бо суть от плевелосеятеля диявола, во обще житиих возрастаемыи пекул[, несть лепо нарицатися общая жития, но разбойническая сонмища, святотатству, и всякой злобе, и лукавству делателища”, — а потому убоявшеся таковаго страшнаго прещения, дабы не быть составителями таковаго — нарицаемаго скопища, — которое небрежение будет взыскано во второе грозное пришествие Христово, чего ради и понудихомся устроити полезная и ограничить или отсещи пагубное своеволие, ведущее сущих в неисправимости во дно адово. — Ограничение же подробно излагаем в нижеследующих статиях.
Статия 1-я. Обязанности игумена
А). «Ведомо же буди яко от игумена яко же иная вся благая, сице и обще житие начинатися имать; той бо прежде и имение свое и волю свою отложити должен, да и братию в то же повинет: аще бо будет свет тьма, то тьма кольми[» (Номоканон: лист 74; по Иосифовскому потребнику, лист 732).
Б). Долг настоятеля пещися о духовной пользе братии, возставлять и укреплять падших; для того он обязан посещать братию и исправлять их погрешности, также должен он быть в подчинении у епископа, как повелевают правила: 4-е и 8-е Четвертаго Вселенскаго Собора.
В). Без совета избранных при нем соборных старцев не принимать никого в обитель, но общим собранием и советом, если же кого примут в обитель, тогда пришедший, ежели пожелает принять иночество, и вложит находящиися при нем собственные денги, то должны влагаемыя оныя денги записать в имеющуюся на то книгу.
Г). Добровольныя пожертвования, для обители, должны немедленно оные передаваться игумену и казначею для записания в приходную книгу.
Д). Доходы, приобретаемыя трудами братии и от заведений, принадлежащих обители, как то: от садов и прочих заведений, — тоже передавать им же с записанием в книгу.
Е). Для покупки разных предметов на общее удовлетворение в обители должен быть назначаем по усмотрению соборных старцев способный человек, который и посылается игуменом или казначеем.
Ж). О приходе и расходе посредством казначея вести неупустительно книги, которыя и храниться должны у казначея.
З). Без паспорта и без надлежащего удостоверения из места жительства о поведении в жизни никого не принимать в обитель и во иночество без правильного искуса, по уставу святых отец, никого не постригать.
И). Хмельнаго и крепких напитков отнюд никому не дозволять иметь по кельям. И если которые окажутся неспособными по жизни и во обители возмутителями и ослушниками властям духовным, или ведущии жизнь в пьянстве и праздности и непокорности старшим братии, таковых немедленно высылать из обители.
I). Никому не дозволять отнюдь исходить из проживающих во обители без надобности вне оныя; если же будет надобность, то отпускать тогда, когда окажется надобность заслуживающею уважения. Нарушающих же сие исправлять правильною эпитимиею.
К). Игумен должен смотреть в церкви за порядком церковной службы, чтобы совершаема была в благочинии, как в чтении, так и в пении, согласно церковнаго устава. Если же кто-либо в чтении или в пении сделает напротив устава неосмотрительную ошибку, то ему по окончании службы сделать благосклонное назидание, не нарушая благопристойности. И чтобы входящии в церковь стояли бы с подобающим приличием и со страхом Божиим, и на клиросах — в особенности — стояли бы смиренно, и чтобы молодыя люди и вообще каждый ограждали правильно себя крестным знамением, согласно Святаго Писания; презирающих же сие наказывать церковною эпитимиею.
Л). Книги приходо-расходныя ежемесячно для проверки или отчета должны представлять епископу в совет.
М). Игумен обязан проживающим в обители инокам и бельцам — выдавать требующееся одеяние и обувь без выбору, чтобы было по приличию удовлетворительно. Поелику он должен любить духовно всех вравне. Если же котораго любит, а иного ненавидит, и не наравне делит, таковыи «игумен, да оставит власть и последних достоинство да имать» (Номоканон, лист 164).
Статья 2-я.Обязанности эконома
А). Казначей, или эконом, должен быть во всем послушании у игумена, кольми паче у епископа, и без воли их ничего не творить, врученное же ему дело исполнять в точности.
Б). О приходе и расходе денежных сумм, вручаемых ему от игумена, тотчас же записывать в книгу, также записывать и о выдаче кому-либо на потребность денег и прочаго.
В). Книги вести во всей чистоте и верности, записывая как приход, равно и расход, обозначая месяц, число и год получки или выдачи, и ежемесячно отдавать отчет игумену.
Статья 3. Обязанности соборных старцев
А). Соборные старцы обязаны быть в полном послушании у игумена и на каждое приглашение епископа или игумена должны немедленно являться.
Б). Соборным старцам предоставляется право в собрании подавать голос по своему усмотрению о предлагаемом деле касательно благоустройства обители. И если, по их усмотрению, окажется дело, предлагаемое игуменом, неполезным <!> или иноческому занятию не сообразным и блазнительным, то, по общему согласию, не начиная дела, отсрочить на время и представить на окончательное решение духовному епископскому совету. Если же, по общему согласию, предложенное призна́ется полезным, то и тогда должны о предполагаемом сообщить на разсмотрение и утвержение епископу.
В). Соборные старцы также обязаны иметь наблюдение за поведением живущих во обители вообще, и если усмотрят кого-либо нарушающих благопристойность — возрасту и чину неприличных в слове и деле, — должны о таковых доносить игумену, в случае же непослушания и непокорения игумену, тогда игумен доносит епископу.
Г). Предоставляется полное право иметь попечение о принадлежащих обители всякаго рода экономических заведениях и произведениях, и о потребности для существования оных — рабочих; если же существующее заведение не приносит пользы или же наносит тщету иноческой жизни, то обязаны заявить свое мнение о предмете на обсуждение общаго полнаго собрания, епархиальнаго совета.
Статия 4-я. Обязанность иночествующих вообще
А). Мнихи обязаны иметь из главных обетов: целомудрие, нестяжательность и послушание, должны соблюдать безмолвие, пребывая в посте и молитвах. Запрещается им иметь в монастыре женщин для услужения (Седмаго Вселенскаго Собора правило 18-е), также и ночевать <женщинам> в мужском монастыре (Шестаго Вселенскаго Собора правило 47-е). Инокам и инокиням запрещено жить в одном монастыре и беседовать друг с другом наедине (Седмаго Вселенскаго Собора правило 20-е). Притом же всем иночествующим запрещается выходить из обители и ночевать где-либо вне обители (Шестаго Вселенскаго Собора правило 46-е).
Б). Инок отрекается собственности (!), почему, сделав завещание о своем имуществе еще прежде иночества, все внесенное им в монастырь или приобретенное в нем он оставляет игумену монастыря (Седмаго Вселенскаго Собора правило 19-е, Двукратнаго Собора правило 6-е). Иноку запрещено вмешиваться как в житейския, так и в церковныя дела, исключая случаев необходимости, когда это дозволено будет ему от епископа (Четвертаго Вселенскаго Собора правило 4-е), или епископ же поручит ему попечение о церковных делах либо о лицах, коим особенно нужно оказать церковную помощь (Четвертаго Вселенскаго Собора правило 3-е).
В). Сущность иночества — послушание и ученичество (Софийскаго Собора правило 2-е). Высший управитель инока есть епископ, а ближайший — игумен, или наместник обители (Четвертаго Вселенскаго Собора правило 4-е). Без благословения настоятеля иноки не должны исходить из монастыря (Шестаго Вселенскаго Собора правило 46-е). И прочее все должны исполнять, как показано в Номоканоне, во главе 8-й, в статье о иноцех, игуменех и общежителях.
Обязанность мирских, проживающих во обители
А). Мирские, или то же — бельцы, так же обязаны быть в полном послушании у игумена и без повеления ничего не творить.
Б). В простые дни должны заниматься работами, по распоряжению игумена или эконома, или на то поставленнаго управителя — которому должны оказывать всякое послушание.
В). В воскресные дни должны ходить на молитву неупустительно, также и в праздники, а исходить из обители самовольно без ведома игумена строго воспрещается.
Г). Из бельцов, способные для церковной службы, — таковые освобождаются от тяжких работ и, по усмотрению игумена, по очереди они должны ходить за церковную службу.
Д). Проживающие мальчики в обители также должны неупустительно заниматься науками, и по востребованию на некоторое время — и работами, и над ними иметь способнаго благоговейнаго учителя, который обязан наблюдать тщательно — как в науке, так и в работе — за приличием их нравственности.
Обязанность уставщика
В обители при молитвенном храме для церковной службы непременно до́лжно иметь уставщика и головщика на жалованьи <!>, которые и обязаны тщательно исполнять церковную службу, яко же повелевает церковный устав, и приходить неупустительно к началу службы, очередуясь днями.
Заключение всего написаннаго
За несоблюдение вышеозначеннаго в статиях сего устава порядка, виновные будут подлежать правильной ответственности, не исключая возраста и чина, по священным правилам, суду игумена с соборными старцы, — а по важности дела Епархиальному духовному совету.
И тем завершивше сей краткий Устав, молим Превысшаго Царя Славы, Господа нашего Исуса Христа, да сподобит Он и поможет нам совершить служение сие богоугодно, во всей чистоте и святости, — и представить словесныя овцы пред нелицемерным и грозным Его праведным судом чисты и непорочны, и услышати пресладчайшаго оного гласа — еже: Приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира. Напротив, за презрение показанных в статиях божественных правил, неминуемо постигнет Божие правосудие по делом и по начинанию каждаго, аще не потщимся исправитися чистым покаянием. — Ибо Уклонивый ухо свое еже не послушати закона: и сам молитву свою омерзил есть (Притчи Соломоновы 28, 1).
Да соблюдается сей Устав в сей нашей убогой обители во славу Святыя Единосущныя Троицы, и в честь и похвалу Пречистыя Владычицы нашея Богородицы, честнаго и славнаго Ея Покрова, и всех Святых. Аминь».
Обратим внимание на то, что первоначально Серапионов монастырь назывался Покровским и только позже стал именоваться Успенским.
Ознакомившись с уставом, игумен Серапион написал следующее прошение:
«Г.И.Х.С.Б.п.н.[
Вашему Преосвященству,Владыке Амбросию всенижайше кланяюсь и прошу от Вас мира и благословения, и святых Ваших молитв. Засим имею честь Вас уведомить, что я получил от Вас бумагу, в которой написаны правила и изложение игуменскаго и иноческаго порядка<!>, и всего монастырскаго правления. А так как я, видя свою немощь и всегдашнии болезни, еще и мое малое зрение, а ваши строгия правила устрашили меня принять на себя выше меры моея обязанность, затем и всепокорнейше Вас прошу, Владыко Святыи, уволить меня от должности игуменския. Ваш убогий богомолец
Священноинок Серапион.
1 марта 1884 года».
Несмотря на это прошение, отец Серапион остался главою своей обители и впредь, а в 1893 году новый Саратовский епископ Паисий возвёл его в чин архимандрита…
Властям не понравилось, что на черемшанском храме было сделано четырёхгранное подобие главки, и по их предписанию «купол» пришлось убрать, однако после 1905 года на его месте был установлен восьмигранный барабан с настоящей маковкой, увенчанной крестом…
Шло время. Слава о святом Черемшане достигла самых глухих и отдалённых уголков старообрядческой России. Черемшан называли русскими Палестиной и Иеросалимом. Сюда стекались паломники со всей страны.
Обитель постепенно разрасталась, вновь и вновь приходили на Черемшан ищущие иноческого подвига. Отец Серапион никогда не совершал поспешных пострижений в монашество, предлагая каждому кандидату во иночество испытать свои силы в послушничестве, без пострига. Он говорил, что спасают не одежды, а образ жизни: «поживи сначала по-иночески без пострижения; если не выдержишь и уйдёшь, то не согрешишь, не нарушишь обета, которого ещё не давал». И многие, убедившись из опыта в трудностях монашеской жизни, благодарили мудрого старца за то, что не стал постригать их слишком быстро.
Монастырские иноки и бельцы проводили свои дни в молитве и трудах. Многие трудились в обширных садах, где выращивали вкуснейшие яблоки и груши сорта бергамот. Другие писали иконы. Третьи переписывали церковные книги, украшая их цветными орнаментами. Четвёртые давали уроки церковного чтения и пения многочисленным детям — мальчикам семи–двенадцати лет, посланным родителями на обучение в обитель.
Служба в церкви была ежедневная: вечером вечерня и павечерница, а с четырёх часов утра полунощница, утреня, часы и литургия. В воскресные же дни и праздники всенощное бдение начиналось с 2 часов ночи. Сам отец Серапион совершал литургию и причащался Святых Таин ежедневно, после чего принимал многочисленных просителей, никому не отказывая в помощи. Старец раздавал просителям деньги, невзирая на личности. На все возражения казначея, отца Феодосия, преподобный отвечал: «Бог с ним, ему нужно; а когда нам понадобится—Господь пришлет». И чем больше милостыни раздавал игумен, тем больше пожертвований стекалось в его обитель.
В полдень отец Серапион собирал старших иноков и обсуждал с ними монастырские дела, после чего нередко читал и толковал братии Святое Писание и другие церковные книги. Если кто-то из братии заболевал, отец Серапион часто посещал больного, стараясь утешить и ободрить каждого.
Отец Серапион в общении со всеми, даже и недоброжелателями, был неизменно прост, ласков и кроток. Он не любил властвовать над людьми, но старался привлечь каждого к исправлению жизни добрым словом и личным примером. Особенно строгих требований к братии старался не предъявлять, сам же вёл жизнь аскетическую. Соображаясь со слабостью людей, преподобный старался всегда тушить конфликты в самом их начале либо заранее их предупреждать. Например, среди христиан того времени бывали споры о том, грешно ли пить чай. Турецкие старообрядцы чаю совсем не пили, считая, что китайцы его «брызгают змеиной кровью». Не вступая ни с кем в споры, преподобный позволял желающим пить чай, но сам при этом пил только кипяток с изюмом.
Никто никогда не видел, чтобы отец Серапион отдыхал. Он являл собою пример истинного христианина и доброго пастыря. Даже никонианские миссионеры преклонялись перед высотой его духовной жизни, называя его «сосудом Божиим избранным».
Один из юных воспитанников монастыря оставил литературное описание игуменского корпуса, где жил отец Серапион, и внешности преподобного: «Батюшка Серапион — игумен Черемшанского мужского монастыря — занимал весь верхний второй этаж одного корпуса. Крутая лестница вела на маленькую площадку перед входною дверью на правой стороне. Большая дверь открывала длинный узкий коридор. Налево в первой маленькой комнатке стоял большущий старинный умывальник, сделанный продолговатым вверх шестигранником. В этой каморке помещался Ванюшка — маленький-маленький, лет семи, ,,послушник”. Бывало, в полночь, когда он спал на маленькой кроватке-самоделке и когда батюшка Серапион умывался перед заутреней, то всегда гладил его по головке. Ванюшка просыпался, улыбался ему и хватал руку поцеловать, а о. Серапион, также улыбаясь, закрывал его теплее одеяльцем и осенял крестным зна́мением.
Направо в комнате жил эконом монастыря отец Феодосий. Вся комната была загромождена разным хламом, а особенно ,,красным товаром”, то есть мануфактурой для одеяния всех монастырских жителей. Другая дверь, налево, вела в комнату секретаря, иеродиакона о. Пантеле́ймона, впоследствии игумена того же монастыря. Кровать на ,,козелках” с тоненьким войлочком, жесткой засаленной подушкой и потертым байковым колючим одеялом, стул, стол, ле́стовки, ,,подрушники”, на стенах — картины о ,,суровых подвизех иночествующих”, иконы с лампадочкой — показывали типичную обстановку кельи инока-старообрядца. Только эта келья отличалась от других шкафом с медикаментами (о. Пантеле́ймон из военных фельдшеров).
Коридор этими комнатами кончался, и следовал большой зал во всю ширину здания. Северная часть зала в длину была перегорожена занавесью. Здесь ставился самовар, приготовлялась закуска для приезжих гостей и ,,начальства”. За залом находилась келья и самого игумена, ничем не отличавшаяся от монашеских, разве немного бо́льшим размером и лишнею ,,иноческой” мебелью для ,,приходящих” да дорогими иконами в богатейших окладах и большим сундуком. Из окон этой кельи зимой виднелись все монастырские постройки, а летом — только часть, ибо скрывались за зеленым покровом садовых деревьев.
Батюшка Серапион, старик лет шестидесяти, страшно близорук, высок ростом и очень худощав. Добрый, мягкий, восторженный. Серебристые волосы головы и бороды окаймляли продолговатое наивной юности лицо; мало продолговатый лоб резко выступал из-за глубоко впавших щек; под густыми бровями грустно и величественно глядели глубоко пронизывающие сероватые глаза; полугреческий нос, маленькие усики и рот добродушно привлекали и вызывали симпатию у каждого взглянувшего на него человека. Всегда мягкая врожденная улыбочка и веселость обаятельно располагала всех и открывала душу каждого, хотя бы и злостного человека и врага… Только пред одним лицом все таяли, смягчались, развлекались и каялись, не говоря уже о духовном богатстве этого единственного во всем [российском] старообрядчестве игумена».
Многие иноки и инокини Черемшанских монастырей носили на голом теле железные или медные вериги для «умерщвления плоти». Эти вериги представляли собою четырехугольник с крестом, от углов которого расходились тяжёлые массивные цепи, охватывавшие плечи и корпус подвижника и вновь сходившиеся концами и запиравшиеся на железный замо́к. Вес женских вериг составлял 2–3 килограмма, а мужских — значительно больше. Вериги ковались кузнецами соседнего села Подлесное. Такие вериги носил и преподобный Серапион. Это было частью тайного иноческого подвига…
Шли годы. Многих своих духовных чад похоронил отец Серапион. Под горой на кладбище упокоилось 120 иноков. Почти всех своих товарищей по заключению пережил святой старец. Всё чаще посещали его болезни, но преподобный никогда не обращался за помощью к врачам, считая, что инок должен спасать свою душу в терпении скорбей и болезней. Лишь изредка он прибегал к народным средствам лечения. Здоровье старца, подорванное понесёнными трудами и испытаниями, всё более ослабевало. Особенно беспокоили его головные боли и болезни ног — следствие простуд во время бегства за границу и тюремного заключения. С трудом стали даваться ему церковные службы, по целым неделям он стал болеть, молясь в келии вместо храма, чего раньше никогда не бывало.
В конце декабря 1897 года болезнь усилилась. Обнаружилось рожистое воспаление ног, началась сильная лихорадка. 1 января поставили на ноги пиявки, но это нисколько не облегчило болезнь. Преподобный понял, что приближается смертный час, и попросил совершить над собою таинство соборования, что и было сделано, потом причастился Святых Таин. Святой передал управление монастырём иноку Феодосию, но посетовал, что «Феодосий не сумеет управиться», что и произошло на самом деле через несколько лет…
В эти дни много иноков и бельцов собиралось в келию игумена, чтобы попрощаться со святым и получить от него последнее благословение. Отец Серапион был весьма слаб, не мог встать и даже повернуться на своём ложе, почти не мог говорить, но рукой благословлял посетителей до самой смерти.
В преддверии смерти отец Серапион принял высший монашеский постриг — великую схиму.
Утром 7 (20) января 1898 года, во время литургии на праздник Собора святого Иоанна Крестителя, в келию игумена принесли потир с частью Святых Даров, ещё тёплых, он причастился и запил теплотой, после чего оградил себя крестным знамением и сразу же предал свой дух Господу. Это произошло в 10 часов утра, в среду. Похороны назначили на 5-й день, в воскресенье.
На погребение святого собралось множество людей. Только лошадей с повозками насчитали сотню, да пешком пришли тысяча человек. Погребение совершали архиерей (епископ Паисий), восемь священников и два диакона. Было много слёз и воздыханий. Особенно горько плакали нищие, которые лишились в лице отца Серапиона всегдашнего своего заступника и кормителя…
К востоку от Успенского собора, в нескольких метрах от алтарной стены, был создан подземный кирпичный склеп, над которым выстроили невысокую четырёхстенную часовню с шатровой крышей. Из часовни в склеп спускалась капитально построенная лестница. В этом склепе и поставили гроб святого Серапиона, а дверь склепа закрыли на замок.
Память о преподобном архимандрите высоко чтилась христианами. Все считали его святым и ожидали открытия его мощей. 17 апреля 1907 года умер Саратовский епископ Паисий. Его решили погрести в Серапионовом склепе. По-видимому, в эти дни, при открытии склепа, иноки обнаружили, что тело преподобного Серапиона за 9 лет не подверглось тлению. Игумен Феодосий велел не предавать огласке это чудо, опасаясь гонений от властей. Однако, по слову Господню, «не поставляют светильника под спудом», и слухи о нетленности мощей святого стали распространяться среди окрестного населения. Через год они дошли и до Саратовского епископа Мелетия. Тот послал на Черемшан специальную комиссию для исследования святых мощей.
Игумен Феодосий в обстановке секретности, вечером, проводил комиссию в склеп. Вот как описывает это участник комиссии С.И. Быстров: «Склеп находится около алтаря храма и представляет из себя каменную часовню. В него ведёт деревянная дверь, затянутая проволочной сеткой.
— Идите за мной, — сказал игумен, спускаясь по каменным ступеням вниз.
На нас пахну́ло холодом и сыростью, когда мы спустились внутрь склепа. Он был сводчатый и разделялся на две части: на верхнюю и нижнюю. Верхняя была пуста, а в нижней, на каменных фундаментах, около стены, стояли два тёмных гроба: с правой — епископа Паисия, а с левой — архимандрита Серапиона.
Мы подошли к последнему.
Игумен зажег два восковых огарка. Красноватый свет озарил внутренность склепа. О. Феодосий надел эпитрахиль, и вместе с одним из монахов сняли крышку гроба… Мы увидели силуэт лежащего человека, покрытого тёмным полотном. Покрывало это изветшало и легко отрывалось лоскутами.
,,Десять лет прошло”, — говорил игумен, снимая истлевшее покрывало. ,,А вот и риза,—добавил он.— Вот Евангелие на груди”. Мы ниже наклонились и пристально стали рассматривать. Действительно, перед нами было Евангелие и крестообразно сложенные руки. Но на всем этом лежал белый слой плесени. Игумен отёр с рук плесень и сказал: ,,Смотрите”.
Мы по очереди каждый осматривали руки почившего. Они были темновато-жёлтого цвета. Тело на них совершенно сохранилось. Мы ощупывали их руками. В таком же положении оказались и ноги. Лицо не открывали, а лишь подняли часть покрывала над подбородком: ,,Слишком много придётся развязывать покрывал”, — сказал о. Феодосий. Мы не стали затруднять его. И то, что видели, нам ясно показало, что останки приснопамятного о. Серапиона почивают в нетлении, несмотря на сырость склепа. Отец диакон и И.П. Кованов, бывшие со мною, по предложению игумена, ощупали бока и грудь почившего. Всё это оказалось в таком же положении, как и руки.
— А вы попробуйте приподнять гроб, — предложил один из иноков, — вы сразу почувствуете тяжесть тела.
Действительно, гроб оказался тяжёлым, хотя сделан из очень тонкого леса.
Холод и сырость внутри склепа давали себя чувствовать, и мы поспешили выйти оттуда. В продолжение всего дня мы находились под впечатлением виденного. В душе чувствовалось какое-то радостно-благоговейное чувство. Чудо нетления было воочию. Никакого сомнения не оставалось, что тут проявляется сила Божия. Естественные объяснения здесь не имели места…»
С.И. Быстров напечатал в журнале «Церковь» статью об обретении нетленных мощей, и на Черемшан началось паломничество христиан, которое продолжалось даже после революции и гражданской войны. Люди исцелялись от болезней души и тела после моления у гроба святого…
Начало 1920-х годов в советской России ознаменовалось началом новых гонений на христиан. Не только живые, но и умершие последователи Христа вызывали ненависть у новоявленных безбожников. То тут, то там изымались святые мощи из храмов и монастырей, подвергаясь кощунственному поруганию.
Однажды святой Серапион явился в сонном видении игумену Антонию и другим инокам, повелевая перенести свои мощи в другое место. Видение подтвердилось другим знамением: в один из дней дверь склепа оказалась отворённой и гроб преподобного стоял на ступенях лестницы. После этого волю преподобного исполнили: перенесли гроб с его телом в женский монастырь матери Фелицаты, где он пробыл некоторое время. 17 (30) апреля 1924 года, в среду Светлой седмицы (по-видимому, это был день ангела преподобного), гроб преподобного захоронили в тайном месте, на котором не поставили никакого опознавательного знака. Была также создана на вершине одного из холмов в лесу символическая могила (кенотаф), которую и показывали всем как место погребения святого Серапиона. Здесь несколько лет назад установлен поклонный крест в память о преподобном.
Истинное же место пребывания святых мощей остаётся загадкой и по сей день. Возможно, он погребён в одной из крипт тайного подземного хода, соединявшего два черемшанских монастыря во избежание ареста священников или архиереев во время полицейских облав…
Черемшанские монастыри были уничтожены безбожными властями в конце 1920-х годов, иноки разошлись по разным градам и весям. Но и по сей день древлеправославные христиане свято хранят память о святых обителях и о «солнце Черемшана» — преподобноисповеднике Серапионе.
Память сего преподобного совершается 18 апреля по церковному стилю (1 мая по гражданскому стилю).
***
Канон преподобному Серапиону Черемшанскому.
Тропарь преподобному, глас 1-и, подобен «В рожестве девство…». И́же на земли́ а́нгел, и небе́сныи челове́к, и пра́вило доброде́телей Серапио́не прему́дре, любо́вию взы́де ко И́стинному Животу́, и моли́твами твои́ми избавля́й от сме́рти душа́ на́ша.
Канон, глас 2-и, имея краегранесие: «Серапиона восхвалю святаго».
Песнь 1-я, ирмос.Глубине́ откры́л е́сть дно́, и по́ суху свои́х изво́дит, в ней погру́жь сопроти́вныя, кре́пкии во бране́х Госпо́дь, я́ко просла́вися.
Запев: Преподо́бне о́тче Серапио́не, моли́ Бо́га о на́с.
Сло́во пода́ждь ми́ Го́споди, воспе́ти дерза́ющу, Серапио́на преподо́бнаго, черемша́нскаго свети́льника, при́сно па́мятнаго.
Запев. Ева́нгельскому гла́су повину́яся, отве́ржеся себе́ вои́стину, Христа́ Влады́ки ра́ди, и взе́м кре́ст своего́ по́двига, восле́д Того́ теча́ше.
Слава. Родитель дом оставль, и знаемых, от юности преподобне, и пустынныя обители прехождаше, и ангелолепнаго ради жития твоего, сподобися и образу ангельскому.
И ныне. Богородичен. А́ще и Бо́га пло́тию, породи́вши Богоотрокови́це, но Де́вою пребыла́ еси́: О́! пресла́вному чюдеси́, е́же о Тебе́ Преблагослове́нная.
Катавасия: Изба́ви от бе́д рабы́ своя́, преподо́бне о́тче и испове́дниче Серапио́не, я́ко вси́ по́ Бозе к тебе́ прибега́ем, ты́ бо мо́лиши о на́с Христа́ Бо́га на́шего (поклон).
Го́споди поми́луй (трижды, с поклонами).
Песнь 3-я, ирмос. Процвела́ е́сть пусты́ня я́ко кри́н Го́споди, язы́чная неплодя́щая це́ркви, прише́ствием Ти́, о не́й же утверди́ся се́рдце мое́.
Запев. Процве́л еси́ я́ко кри́н благоуха́нен, и я́ко фи́ник давы́дски о́тче, и стори́чен пло́д принесе́ Влады́це, о Не́м же утверди́ся се́рдце твое́.
Запев. Изра́иля Но́ваго пасы́и Госпо́дь, избра́ тебе́ о́тче ди́вныи, и па́стыря поставля́ет тя́, и́ноким сердца́ утвержа́я.
Слава.О́ страсе гоне́ния небре́г Серапио́не, прии́де па́ки в преде́лы руси́йския, и обре́те ме́сто при исхо́дищих во́д, иде́же утверди́ свое́ жи́тельство.
И ныне. Богородичен. Нетле́нно и несказа́нно Го́спода поро́ждьши, ра́дуися Ма́ти Всепе́тая, и сподо́би нетле́нныя ра́дости, и́же при́сно Тебе́ воспева́ющыя.
Катавасия: Изба́ви от бе́д рабы́ своя́, преподо́бне о́тче и испове́дниче Серапио́не, я́ко вси́ по́ Бозе к тебе́ прибега́ем, ты́ бо мо́лиши о на́с Христа́ Бо́га на́шего (поклон).
Го́споди поми́луй (трижды, с поклонами).
Седален, глас 4-и, подобен «Скоро предвари». Свети́льниче пресве́тлыи и́стины Христо́вы, ве́ру небла́зненую до конца́ соблюде́ о́тче богоглаго́ливе, отве́рг е́реси злове́рных ху́льник, и погаси́ пла́мень плотьски́х страсте́й, те́м я́ко уго́дник Христо́в все́х просвеща́еши.
Слава, и ныне. Богородичен. Дево Всенепоро́чная, Пребога́таго Бо́га поро́ждьши, со безпло́тными Того́ непреста́нно моли́, оставле́ние прегреше́нии и исправле́ние жития́ да́ти на́м пре́же конца́, ве́рою и любо́вию пою́щим Тя́ по́ долгу, Еди́на Многопе́тая.
Песнь 4-я, ирмос. Прише́ствовав от Де́вы не хода́тай ни а́нгел, но Ты́ Са́м Го́споди вопло́щься, и спасе́ всего́ мя челове́ка, те́м вопию́ Ти́: сла́ва си́ле Твое́й!
Запев. А́гнца Бо́жия, ми́ру грехи́ взе́млющаго, подража́я незло́бию, ми́лостию и всепроще́нием при́сным, о́тче Серапио́не, и ми́лости Того́ сподо́бися.
Запев. Возлета́я вы́ну бе́яше умо́м очище́ном, ко Престо́лу Вы́шняго, равноа́нгельне Серапио́не, те́мже ны́не на́ Небесех, со а́нгелы предстои́ши Тому́.
Слава. Огне́м любве́ твоея́ ко́ Господу, попали́л еси́ те́рние грехо́вное, плодоно́сну ду́шу свою́ содела́в, те́мже стори́чен пло́д доброде́телей, Влады́це прине́сл еси́.
И ныне. Богородичен. Сове́том Отца́ Безнача́льнаго, соде́йствием же Пресвята́го Ду́ха, Безле́тнаго Сы́на зачала́ еси́, и породи́ Пресла́вная Де́во, И́же в Поро́ду на́м вхо́д отве́рзшаго.
Катавасия: Изба́ви от бе́д рабы́ своя́, преподо́бне о́тче и испове́дниче Серапио́не, я́ко вси́ по́ Бозе к тебе́ прибега́ем, ты́ бо мо́лиши о на́с Христа́ Бо́га на́шего (поклон).
Го́споди поми́луй (трижды, с поклонами).
Песнь 5-я, ирмос. Просвеще́ние во тьме́ лежа́щим, и спасе́ние ненача́емым, Христе́ Спа́се мо́й, к Тебе́ у́тренюю, Царю́ ми́рныи, просвети́ мя сия́нием Си́, ино́го бо ра́зве Тебе́ Бо́га не зна́ем.
Запев. Христо́ва светоли́тия озаре́нию, яви́лся еси́ Серапио́не прича́стник, моли́твою и чистото́ю, и вседне́вным стра́шных Та́ин служе́нием, те́мже во́ свете непристу́пне всели́лся еси́.
Запев. Всено́щными при́сно бде́нии, и труды́ преподо́бне мно́гими, ми́лостынею же непреста́нною Серапио́не, и боже́ственных уче́нии сказа́нием, ди́вен уго́дник Бо́жии яви́лся еси́.
Слава. Арка́дии свяще́нныи испове́дник, Генна́дии же и Ко́нон ди́вная страда́льца, живи́и му́ченицы Су́ждальстии, мо́щи дре́вних му́ченик полага́ху, освяща́юще созда́нную тобо́ю о́тче це́рковь.
И ныне. Богородичен. Ложесны́ несказа́нно вмести́ла еси́, Невмести́маго Зижди́теля все́й тва́ри, и млеко́м Деви́ческим воспите́ла еси́, Пита́ющаго всю́ подсо́лнечную. О! преесте́ственнаго та́инства, е́же о Тебе́ Богоневе́сто.
Катавасия: Изба́ви от бе́д рабы́ своя́, преподо́бне о́тче и испове́дниче Серапио́не, я́ко вси́ по́ Бозе к тебе́ прибега́ем, ты́ бо мо́лиши о на́с Христа́ Бо́га на́шего (поклон).
Го́споди поми́луй (трижды, с поклонами).
Песнь 6-я, ирмос. В бе́здне грехо́вней одержи́м, неизсле́дную милосе́рдия Твоего́ призыва́ю бе́здну: от тли́ Бо́же мя́ возведи́.
Запев.Ю́ным наказа́телю прему́дрыи, мене́ ра́зумом младе́нствующа, наста́ви на стези́ доброде́тельныя, о́тче Серапио́не.
Запев. Свети́льнику пресве́тлому, рече́ся под спу́дом не кры́тися, и прояви́ Серапио́не Госпо́дь, мо́щи твоя́ нетле́нныя.
Слава. Вся́кой ми́ зло́бе прича́стнику, да́руй твои́ми о́тче моли́твами, гре́х мои́х оша́ятися, и причасти́тися нетле́нныя пи́щи.
И ныне. Богородичен. Язы́ком недосто́йным, ка́ко Тя́ воспе́ти дерза́ю, Ю́же ублажа́ют вси́ ро́ди, я́коже прорекла́ еси́.
Катавасия: Изба́ви от бе́д рабы́ своя́, преподо́бне о́тче и испове́дниче Серапио́не, я́ко вси́ по́ Бозе к тебе́ прибега́ем, ты́ бо мо́лиши о на́с Христа́ Бо́га на́шего (поклон).
Го́споди поми́луй (трижды, без поклонов).
Кондак, глас 4-и, подобен «Вознесы́ися на́ Крест».После́довав Распе́ньшемуся во́лею, вся́ я́же в ми́ре кра́сная оста́вил еси́, еди́ныя красоты́ Христо́вы возжеле́в, и ны́не на́ Небесех наслажда́яся Того́ добро́ты, дерзнове́ние име́я к Нему́, ми́р вселе́нней испроси́, и все́м христия́ном ве́лию ми́лость.
Икос. Все́ естество́ свое́ повину́в Бо́гови, и любо́вию Того́ распали́вся, и я́ко и́скра востече́ на́ Небо, преподо́бне Серапио́не прему́дре, иде́же во́ свете непристу́пнем, чи́сте зри́ши Святу́ю Тро́ицу, дерзнове́ние ве́лие имы́и, ми́р вселе́нней испроси́, и все́м христия́ном ве́лию ми́лость.
Песнь 7-я, ирмос. Ю́ноши ве́рныя, в пе́щь о́гненную вле́зша, шумя́щ Ду́х хла́ден, невреди́мы сохрани́, и Бо́жия А́нгела схожде́ние, те́мже в пла́мени прохлажда́еми, благода́рственно поя́ху, препе́тыи отце́м Госпо́дь и Бо́г, благослове́н еси́.
Запев.Темни́чное томле́ние, я́ко ча́шу ме́двену, испи́л еси́ преподо́бне, укрепля́ем в терпе́нии, И́же пе́щь о́гненную прохла́ждьшим, де́тем благода́рственно пою́щим: препе́тыи отце́м Госпо́дь и Бо́г, благослове́н еси́.
Запев.А́ще у́бо теле́сне, иногда́ затвори́ся в темни́це, страда́льче Серапио́не, оба́че ду́хом свобо́дным, непреста́нно прославля́ше Соде́теля, о́трочески зовы́и: препе́тыи отце́м Госпо́дь и Бо́г, благослове́н еси́.
Слава. Госпо́дним Серапио́не страсте́м, во́лею яви́ся прича́стник, те́мже и темни́ца твоя́, во све́тлую це́рковь претвори́ся, иде́же со мно́жеством ве́рных, просла́ви Христа́ воскре́сшаго: препе́тыи отце́м Госпо́дь и Бо́г, благослове́н еси́.
И ныне. Богородичен. Окорми́тельница ми́ бу́ди, ко приста́нищу заве́треннему, Ма́ти Ису́сова, И́же бу́ри и ве́тры, в тишину́ ма́нием прелага́ющаго, да пою́ непреста́нно зовы́и: препе́тыи отце́м Госпо́дь и Бо́г, благослове́н еси́.
Катавасия: Изба́ви от бе́д рабы́ своя́, преподо́бне о́тче и испове́дниче Серапио́не, я́ко вси́ по́ Бозе к тебе́ прибега́ем, ты́ бо мо́лиши о на́с Христа́ Бо́га на́шего (поклон).
Го́споди поми́луй (трижды, с поклонами).
Песнь 8-я, ирмос. Та́йну пресла́вну вавило́нская показа́ пе́щь, исто́чшая хла́д, я́ко струя́ хотя́ше невеще́ственныи О́гнь прия́ти, Иорда́н стерпе́ти пло́тию крести́ма Зижди́теля, Его́ же благословя́т лю́дие, и превозно́сят во вся́ ве́ки.
Запев. Ми́лости исто́чник показа́ся неизсяка́емыи Серапио́не, утеша́я скорбя́щыя, больны́х посеща́я, снабдева́я же ни́щия, и уподо́бился еси́ Соде́телю, Его́же благосло́вят лю́дие, и превозно́сят во вся́ ве́ки.
Запев. Да́ром чуде́с обогати́ся пресла́вно, честны́и гро́б тво́й преподо́бне, и источа́ет исцеле́ния, водны́и при не́м исто́чник, приходя́щим с ве́рою, моли́ о чту́щих тя́ Го́спода, Его́же благосло́вят лю́дие, и превозно́сят во вся́ ве́ки.
Слава. Врача́ тя душа́м преизя́щна, и заблу́ждьшим наста́вника, моле́бника Христо́ва непреста́ннаго, и соверши́теля Того́ та́йнам, и адама́нта ве́ры, яви́ тя ́Госпо́дь Серапио́не, Его́же благосло́вят лю́дие, и превозно́сят во вся́ ве́ки.
И ныне. Богородичен. Искони́ несве́домое та́инство, Тобо́ю прия́т соверше́ние, Де́во небла́зненная, Безле́тныи бо и Безпло́тныи, пло́ть в ле́то от Тебе́ прия́т, Сы́н Бо́жии Сы́н челове́чь бы́сть, Его́же благосло́вят лю́дие, и превозно́сят во вся́ ве́ки.
Катавасия: Изба́ви от бе́д рабы́ своя́, преподо́бне о́тче и испове́дниче Серапио́не, я́ко вси́ по́ Бозе к тебе́ прибега́ем, ты́ бо мо́лиши о на́с Христа́ Бо́га на́шего (поклон).
Го́споди поми́луй (трижды, с поклонами).
Песнь 9-я, ирмос. Недоуме́ет вся́к язы́к хвали́ти Тя́ досто́йно, низуме́ет же у́м преми́рныи пе́ти Тя́ Богоро́дице, оба́че Блага́ су́щи ве́ру приими́, и́бо любо́вь ве́си боже́ственную на́шу, Ты́ бо христия́ном еси́ Предста́тельница, и Тебе́ велича́ем.
Запев (с поклоном). Еди́ныя вы́шния ра́дости, от ю́ности возжеле́в блаже́нне, вся́каго мирска́го наслажде́ния, оша́ятися себе́ пону́ди, и́нок бы́сть и́стинен, и и́нокующим оте́ц яви́ся, и предста́тель за чту́щыя тя́.
Запев. Ри́зы твоя́ душе́вныя Серапио́не, па́че сне́га убеле́ны яви́шася, чистото́ю жития́ твоего́, посто́м же и непреста́нною моли́твою, и любовию нерастленною, сего ради сподобися отче предивныи, и чертога Небеснаго.
Слава. Е́же от скверна́вых и недосто́йных усте́н, принесе́ннаго ти́ сего́ моле́ния, не пре́зри свяще́нныи о́тче, по ми́лости же твое́й некра́сную пе́снь, приими́ от мене́ гре́шнаго, и моли́ся ко Отцу́ Всеми́лостивому, пода́ти и мне́ грехо́м проще́ние.
И ныне. Богородичен. Ио́сифова зако́нная Обру́ченице, Ты́ па́че сло́ва и по́мысла, Неве́ста яви́ся Вы́шняго, и Сло́ва вмести́лище Бо́жия, На́нь же серафи́ми зре́ти не сме́ют, и на руку́ несказа́нно поноси́ла еси́, вы́ну носи́маго херуви́мы.
Катавасия: Изба́ви от бе́д рабы́ своя́, преподо́бне о́тче и испове́дниче Серапио́не, я́ко вси́ по́ Бозе к тебе́ прибега́ем, ты́ бо мо́лиши о на́с Христа́ Бо́га на́шего (поклон).
Го́споди поми́луй (трижды, с поклонами).
Отпу́ст: Го́споди Ису́се Христе́ Сы́не Бо́жии, мо́литв ра́ди Пречи́стыя Твоея́ Ма́тере, и преподо́бнаго и богоно́снаго отца́ на́шего и испове́дника Серапио́на, архи́мандрита Черемша́нскаго, но́ваго чудотво́рца, и все́х святы́х, поми́луй и спаси́ на́с, я́ко Бла́г и Человеколю́бец. Ами́нь.
