В Николо-Улейминском монастыре 18 декабря отошел к Богу инок-схимник Михаил (Евдокимов). Схима — высшая степень иночества. Путь Михаила Васильевича к иноческому образу был неровен и тернист, но, после того как он препоручил этот путь Богу, бури его житейского моря мало-помалу стали утихать, и в конце концов будущий схимник пришел в Улейму.
Все, что доводилось делать Михаилу, делалось им от души. От души была и ежедневная молитва, на непременно положенной иноку полунощнице: «Помилуй мя грешнаго, и ими же веси судьбами, спаси мя, недостойнаго раба Твоего». О том, какими судьбами Бог вел ко спасению инока-схимника Михаила, рассказали нам ржевитяне настоятель Покровского храма протоиерей Евгений Чунин и прихожанин этого храма Сергий Гладышев.
Протоиерей Евгений Чунин: Михаил Васильевич Евдокимов (1937 г.р.) пришел наниматься в работники на нашу пилораму, наверное, в 1998–1999 годах. Вскоре оказалось, что он уже раньше заходил в нашу церковь, однако не подошел к священнику, ни с кем не познакомился: человек он был скромный.
Сергий Гладышев: Я хорошо помню нашу первую встречу. Михаил Васильевич приехал тогда на велосипеде на пилораму, попросил взять его на работу. Роста маленького, сам худой, в годах — ему было под 60 тогда, — ну куда его приспособишь? Я ему отказал. Так он приходил три раза, и я сдался. Решил, что он попробует — и сам уйдет, не выдержит тяжелой работы на пилораме. Но он не просто выдержал, а всех удивил своей выносливостью и трудолюбием. Как муравей, безостановочно работал (я, правда, не ставил его на самые тяжелые работы — катать бревна или таскать сырой брус). Ел он мало и все самую простую еду вроде картошки да лука.
Прот. Евгений Чунин: Позже, когда он уже работал на пилораме, мы познакомились ближе, и, естественно, возникли вопросы о его христианской жизни, христианском статусе. Оказалось, что Михаил не имел полного крещения, и он с радостью согласился покреститься — что и произошло накануне праздника Покрова, 13 октября 2001 года. А на самый Покров он в нашем храме впервые причащался.
Сергий Гладышев: Однажды я увидел его неторопливо бегущим по обочине дороги в сторону города — Михаил Васильевич бежал за хлебушком в магазин. Так мы узнали, что он марафонец со стажем. А привычку не бояться работы дала ему шахта — в прошлом он был шахтером на Донбассе.
Прот. Евгений Чунин: Потом были несколько лет работы на пилораме во «Ржевской обители», но в 2002 (кажется, так) году наша пилорама остановилась, и все работники разошлись. Михаилу идти было некуда, он уже привык к нашей церковной компании, — а я, как настоятель и председатель (в те годы), уже мечтал о том, какого добросовестного и неприхотливого труженика обретет теперь наша община в его лице. Даже с жильем для него решил вопрос, договорившись, где мы разместим его при церкви.
Но случилось иначе. Раздался звонок из Улеймы — игумения Варсонофия просила Христа ради помочь монастырю: приближалась зима, нужен был надежный истопник. Мол, «у вас там целая пилорама есть, да и в храме сколько мужиков — я сама видела! Найдите кого-нибудь, чтобы помочь нам! У нас ведь одни старухи, мы только Богу молиться можем… И мы будем за вас молиться!»
Эта просьба матушки Варсонофии была настолько отчаянной, что очень захотелось помочь монастырским богомольцам.
Поразмышляли, прикинули — и единственным человеком, кого мы нашли возможным послать на помощь монастырю, оказался Михаил Васильевич. Поэтому так и не стал Михаил нашим церковным тружеником — сразу «на повышение пошел»…
Позвонил я через неделю м. Варсонофии, сказал, что мы решили отправить к ней Михаила Евдокимова, рассказал про него немного. Она еще посетовала: «Что же вы пенсионера посылаете, ведь у нас работа трудная, неужели помоложе никого не нашли?»
А Михаила и уговаривать не пришлось: надо значит надо. Ему я сказал примерно так: «Им в монастыре сейчас надо помочь, а дальше решим. Давай, я тебя отвезу туда?» Но он отказался — сказал, что легко доедет на велосипеде (почти 400 км): ведь сейчас не зима. Так своим ходом и уехал!
Сергей Гладышев: Монастырские сестры к этому времени натерпелись лиха от местных кочегаров — мужики то пили, то прогуливали, и с отоплением постоянно была беда, хотя нанимали они троих истопников посменно. Монастырь отапливался тремя угольными котлами, Михаил Васильевич стал их топить один. А это значило, что с октября по май ему не было возможности поспать подряд более двух часов — котлы нужно было загружать углем, чистить, таскать уголь и выносить шлак.
Если падал снег, то, подкинув угля, Михаил Васильевич брал лопату и шел чистить территорию — размером примерно как две наши, что вокруг Ржевского храма.
А ещё — в перерывах между работой — он учился читать Псалтырь. И выучился. Ночами, надев кафтан, шел на общемонастырскую молитву и радовался, если ему давали что-то прочитать!
Прот. Евгений Чунин: Конечно, тогда еще никто не думал, что это будет навсегда. Первые годы летом он приезжал во Ржев. Ему хотелось повидаться со знакомыми, помолиться в нашем храме, который стал для него родным, сходить на исповедь, причаститься… Но монастырь уже не отпускал его: как только приближалась следующая осень, он уже сам спешил вернуться, понимая, что там некому будет топить… Что поделать: совестливый!
А ржевские прихожане — когда кто заглядывал в монастырь — всегда посещали его как своего земляка, и он рад был повидаться со знакомыми…
Сергей Гладышев: Какое-то время Михаил Васильевич приезжал оттуда на своем велосипеде, ночуя по дороге в палатке. Велосипед у него был старый и самый простой.
Потом он и приезжать во Ржев перестал — остался в монастыре насовсем. Сестры-инокини могли обратиться к нему — забить гвоздь, починить очки или электрический чайник — не отказывал никогда. Позже, войдя в монастырскую жизнь окончательно, он принял иноческий постриг с именем Михей.
Прот. Евгений Чунин: Облегчение наступило тогда, когда в монастырь провели газ и оборудовали газовое отопление — ушли в прошлое труд кочегара и десятки тонн угля каждый месяц. Теперь работа не была такой тяжелой, и монастырь мог бы обойтись без своего многолетнего помощника — но и здоровье инока Михея было уже далеко не таким, как прежде… Михей прислушался к советам и остался в монастыре.
Сергей Гладышев: Он очень-очень долго не поддавался возрасту и болезням. Болели и отекали ноги, я как-то раз растирал их мазью и содрогнулся, представив, какие страдания они причиняют ему. Но он, с трудом переставляя их, снова брал лопату и шел чистить снег или носить дрова…
Позже он принял великий постриг (схиму) — снова сменил имя и стал опять Михаилом.
Прот. Евгений Чунин: Так вышло, что я побывал в монастыре в самом конце октября 2024 г. и посетил инока-схимника Михаила — наверное, последним из ржевитян. Он был в своей келье, узнал вошедшего к нему священника, минут пятнадцать мы тепло говорили — он был в полном разуме и памяти… Михаил стоял на ногах, придерживался за мебель. Я благословил его, предложил ему наши газеты «Покровский вестник». Он тепло улыбнулся, взял пару номеров, сказав: «Мне самому уже не прочесть, но кого-нибудь попрошу»… Не желая утомлять его, я попрощался, в надежде встретиться еще… И вот — известие о его блаженной кончине…
Сергей Гладышев: В своей жизни я видел такого труженика только один раз. Был инок этот безропотен и молчалив. В келье у него всегда было чисто, уютно и необычно — как-то чувствовался дух ее хозяина.
Царствие небесное рабу Божию, труженику и молитвеннику. Всем нам он как пример того, на что на самом деле способен человек, если захочет…
Прот. Евгений Чунин: Могилку его в монастыре мы непременно будем посещать и, наверное, ржевский дубовый крест на ней поставим… Это был истинный раб Божий, которых сегодня очень мало…
