О церковной реформе XVII в. средний верующий имеет следующее стереотипное представление: на протяжении веков в тексты богослужебных книг вкрались какие-то ошибки, описки, патриарх Никон решил их исправить, а ревнители старины по своей косности и невежеству воспротивились («за один «аз» подобает нам в огонь идти», «коль положено до нас, лежи оно во веки веком» и т.п.) и произошел раскол. Однако такое понимание реформы XVII в. далеко от истины.
Суть реформы и исправления русских богослужебных книг, прежде всего, в замене старых русских церковных чинов и обрядов тогдашними греческими чинами и обрядами, т.е. целью реформы было приведение к единообразию русской и греческой церковной практики по образцу греческой. Цель эта диктовалась
исключительно политическими соображениями, поэтому Никон прямо не говорил об этом на Соборе 1654 г., но ко всеобщему изумлению заявил, что русское благочестие сомнительно, а потому, мол, и нужна реформа. «Никон, — пишет проф. Н.Ф. Каптерев, — говорит на Соборе не о таких книжных исправлениях, под которыми бы разумелись внесенные в них невежеством ошибки, описки и подобные неважные и легко исправимые погрешности, но требует исправления книг, поскольку они содержат, по его мнению, нововводные чины и обряды, требует, так сказать, исправления самой Церкви, а не книг только».
Поместный Собор Русской Православной Церкви 1971 г. отменил клятвы (анафематствования) старого обряда. Неверно будет расценивать это как широкий жест или нечто вроде акта доброй воли по отношению к старообрядцам, так как отменить клятвы по справедливости следовало бы давно, так же как и признать
богослужебные книги старой печати, дореформенные, более добротными, чем послереформенные.
Главный итоговый вывод первой части предлагаемого исследования: реформа была навязана Русской Церкви искусственно, реформа не обоснована ни богословски, ни канонически. Это всего лишь подтверждение высказываний протоиерея профессора Санкт-Петербургской духовной академии Иоанна Белевцева,
которые он сделал в докладе на церковной конференции в Москве 11 мая 1987 г.
Эти выводы подтверждает также и статья проф. Н.Д. Успенского «Коллизия двух богословии в исправлении русских богослужебных книг в XVII в.».
В предлагаемом труде делается попытка выявить истинные причины и цели реформы XVII в., а также ее инициаторов.
Архиепископ Уфимский Андрей (князь Ухтомский) более чем полвека назад сказал: «Вся наша казенная полемика со старообрядчеством всегда была сплошною клеветою на старообрядчество». Причем полемику эту новообрядные миссионеры «искусно сводили к спорам только об аллилуйя, о двоеперстии, о поклонах; и побеждали своих соперников только путем клеветы на них».
Вторая часть исследования является собственно развенчанием ложных стереотипных мнений в отношении старого обряда, созданных в прошлом, в плену которых еще находятся многие, а именно: будто бы наши послереформенные богослужебные книги во всех отношениях лучше дореформенных, поскольку «были
исправлены самым тщательным образом и по древнеславянским, и по греческим рукописям» (исследованиями ученых опровергнуты как то, так и другое утверждения); будто бы двоеперстие является «продуктом московского невежества» (церковными историками доказано, что это не только древнерусская форма перстосложения при крестном знамении, но и древневизантийская, откуда она и
перешла к русским) и т.п. Об этом говорится в главе, главе 19 — «О двоеперстии и триперстии», 20 — «В плену стереотипов» и др.
Ложно также и то стереотипное мнение, будто бы Никон являлся инициатором церковной реформы. Оказывается, реформа эта, имеющая политическую подоплеку, подготавливалась задолго до того времени, когда Никон появился на церковном горизонте. О том, кто и как готовил реформу — в главе 21: «Как подготавливалась реформа XVII века».
Если выводом первой части работы было признание богословской и канонической необоснованности никоно-алексеевской «реформы», не выдерживающей никакой критики, то вторая часть исследования не только подтверждает эти выводы, но и позволяет автору заявить, что указанная церковная «реформа», навязанная Русской Церкви гражданской властью, грубо нарушившей принцип симфонии в правовых отношениях между Церковью и государством, является по сути преступлением по отношению к Русской Церкви и обществу.
Концепция «Москва — Третий Рим», основанная на идее хранения чистоты Православия Московской Русью после падения Византии, была истолкована предшественниками царя Алексея Михайловича не в эсхатологическом, а в ее прямом политическом значении, что и явилось исходной точкой трагедии Русской Церкви и России на протяжении следующих веков. Первым шагом в направлении политической реализации этой идеи, выразившейся в стремлении наследовать престол византийских императоров, и явилась никоно-алексеевская «реформа» с ее всеобъемлющей унификацией церковных чинов и обрядов по современному греческому образцу.
Широкой и глубинной перестройкой всей церковной жизни, вызвавшей смуту в русском обществе, воспользовались антиправославные силы всех мастей и, прежде всего, из вечно противоборствующий Православию римский католицизм, в результате чего никоно-алексеевская «реформа» в некоторых аспектах приняла характер идеологической диверсии, направленной против Православия.
Политические причины церковной «реформы» XVII в. детали невозможной ее критику вплоть до первого периода гласности, наступившего после революции 1905 г. Профессор Московской духовной академии Н.Ф. Каптерев начал печатать подлинные исторические документы о реформе в 1889 г., но издание этих
документов было запрещено К. Победоносцевым, и они появились в печати лишь в 1911 г.
Тяжкий недуг, поразивший Русскую Церковь после никоно-алексеевской «реформы», можно уподобить злокачественной опухоли, ядовитые метастазы которой пронизывают тело во всех направлениях, постоянно отравляя церковную жизнь.
Это — современная практика совершения таинства Крещения, часто превращающаяся в его профанацию; порча церковнославянского (и русского) языка, начавшаяся с порчи богослужебных книг в XVII в.; латинизация церковного пения и иконописи; отрицательное влияние «реформы» даже и на светскую науку, идущую в тандеме с официальной церковью со времен синодального це-зарепапизма; тенденции расцерковления на бытовом уровне и т.п. Этой проблематике Раскола и «реформы» посвящена третья часть книги.
Но главное зло «реформы» — Раскол, который явился «невозвратимой растратой духовной энергии народа, огромным несчастьем в жизни Церкви и России, решающей катастрофой в судьбах Святой Руси. Это раскололо душу народа и помрачило национальное сознание» (А.В. Карташов).
Никоно-алексеевская «реформа» — это тяжкое церковное преступление. Осмысление этого факта во всей его полноте и исторической перспективе может сыграть большую положительную роль в деле ликвидации старого русского Раскола и в духовном оздоровлении церковной жизни.
Новая оценка никоно-алексеевской «реформы» и новый социально-истоический взгляд на старообрядчество подводят, кроме того, к серьезному пересмотру нашей отечественной истории в период после XVII в.
Примыкающая к исследованию собственно церковной «реформы» работа об историческом генезисе так называемой византийской мечты «Идея византийского престолонаследия в судьбах России» (издана отдельной книгой — Ред.), выполненная в основном на документальном материале недавней (предреволюционной) русской истории, помогает лучше понять политические причины проведения никоно-алексеевской «реформы», а также показывает, как около трех веков византийская прелесть разлагала российское общество, явившись сначала фактической причиной раскола Русской Церкви, а затем и гибели самой российской государственности.
В огромной и бесплодной растрате духовной энергии русского народа помимо Раскола в не меньшей мере повинна византийская прелесть с ее ложными геополитическими ориентирами.
Как всякая заразная болезнь, византийская прелесть оказалась на редкость живучей и прилипчивой, меняя окраску и формы в зависимости от исторических условий. Призрак византийского престола появлялся не только в годы сталинского правления, как ни странно это кому-то покажется, но он реанимируется кое-кем и
в наши дни.
Ложная давняя цель русской геополитики Константинополь-Царьград и традиционно связанные с этим особые интересы на Балканах ныне вновь выходят на авансцену в заявлениях некоторых российских политологов. Но трагические ошибки прошлого не должны повторяться новыми поколениями. В связи с этим представленное исследование о византийском мираже имеет особо актуальное значение.
Предисловие к книге «Церковная «реформа» XVII в. как идеологическая диверсия или национальная катастрофа»
Об авторе:
Кутузов Борис Павлович — церковный историк и публицист, головщик
Спасского собора Андроникова монастыря (г. Москва)
