История старообрядчества Ржева в XVIII–XIX вв.

Главная Публикации История старообрядчества История старообрядчества Ржева в XVIII–XIX вв. 

Темы публикаций

История старообрядчества Ржева в XVIII–XIX вв. 

Поделиться:

История старообрядчества в каждом отдельно взятом регионе уникальна и в то же время схожа. Из каждой такой местечковой истории складывается общая, поэтому столь важно проследить ход событий, узнать имена деятелей старообрядчества, чтобы потом сложить эти пазлы в общую картину. Главным источником по истории староверия в регионах России являются государственные архивы, на хранении в которых находятся следственные дела на старообрядцев, анкетные данные священнослужителей и мирян, документы, рассказывающие о ходе создания той или иной общины, строительства храма и многое другое. Известно, что в различных губерниях нашей страны отношение к старообрядцам было примерно одинаковым: их притесняли, подвергали гонениям, им не разрешали строить храмы и свободно молиться. Но все же христиане-старообрядцы находили способы тайно открыть моленный дом и молиться в нем до тех пор, пока городская власть не получит донос от новообрядца, пожелавшего выслужиться перед ней. Затем следовало закрытие моленной, если ее не удавалось отстоять, а потом снова старообрядцы принимались за создание новой и молились в ней до отнятия властями.

В городе Ржеве Тверской губернии среди населения преобладали старообрядцы. Они построили несколько моленных домов, два из которых были захвачены новообрядцами и переосвящены в единоверческие церкви. Многие ржевские купцы строили на своей земле молитвенные дома, а затем искали священника, который мог бы служить у них. Нужно отметить, что даже городской глава Василий Михайлович Образцов построил моленную, которая находилась при старообрядческом кладбище, на окраине Ржева. Удивительно, но самые влиятельные ржевитяне покровительствовали старообрядцам, а некоторые из них и вовсе исповедовали старую веру.

 

Гонения

В 1716 году царь Петр издал «Указ о хождении на исповедь повсягодно, о штрафе за неисполнение сего правила и о положении на раскольников двойного оклада». Как только закон вступает в силу, в 1722 году, тверской митрополит Сильвестр (Холмский-Волынец, или Холмов; ум. 1735 г.) отправил Синоду донос, в котором указал на неисполнение вышеприведенного указа: «Во время великаго поста… не исповедывалися и Св. Таин не причащалися, и в воскресные дни и в господские праздники и в царские ангелы в соборную и приходския церкви редко приходят, а кто из них и придет, и те по чину к евангелию и праздничному образу мало ходят и благословений Божиих удаляются…» [1. С. 89]. Митрополит отметил, что церковная власть не в состоянии «вернуть в лоно Церкви отступников» и попросил помочь военной силой. В результате рассмотрения доношения митрополита Сильвестра Синод поручил Тверскому воеводе Лобкову, чтобы тот выявлял предполагаемых старообрядцев и наказывал их. 17 июня 1723 года в Синод поступает новая жалоба из Тверской епархии, что «светские управители Тверской провинции не отвечают на требование духовнаго Приказа». Известный исследователь истории тверского старообрядчества преподаватель Тверской семинарии магистр богословия Дмитрий Иванович Скворцов, автор знаменитого труда «Очерки тверского раскола и сектантства» пишет: «Видно, тверской воевода Лобков если не был прямым потаковщиком тверских раскольников, то, во всяком случае, не был и строгим исполнителем царских указов против них» [2. С. 92].

В 1722 году в Синоде рассматривалось дело о раскольническом старце Антонии, который был схвачен в Петербурге. Старец Антоний после многочисленных допросов рассказал о том, где в Тверской губернии проживают староверы. Согласно его показаниям, Синод предписал проверить указанные места и выявить старообрядцев.
Исполнять это предписание Синода было поручено московскому вице-губернатору Ивану Лукичу Воейкову (1661–1726 гг.). Воейков собрал отряд под командой майора полиции Норова для сыска староверов. Норов славился тем, что неоднократно ему удавалось поймать старообрядцев в муромских лесах. Во Ржеве он надеялся пополнить количество поимок, но неожиданно для Воейкова и его товарища Ржевское градское начальство не только не оказало помощи майору полиции в деле поимки староверов, но вовсе препятствовало его действиям.

В конце 1722 года Ржевский фискал Евтихий Протопопов при возвращении ночью домой столкнулся на улице с «пустынницей в монашеском одеянии», как у староверов. Протопопов решил не терять возможность выслужиться перед начальством и схватил женщину, привел к себе домой, допросил и запер, а сам отправился докладывать о случившемся в ржевскую канцелярию. Затем действия разворачивались по непредвиденному сценарию: «Ржевский комиссар Сеславин и канцелярист Семен Ваулин задержали его самого в городской канцелярии, а пустынница тем временем убежала» из его дома и где-то скрылась. На поиски пустынницы были брошены полицейские. Вскоре она была вновь схвачена и посажена в монастырскую келью под стражу. Там она провела полгода и 21 июня 1723 года сбежала. Как ни искали пустынницу, так и не нашли.

С 1726 года активную антистарообрядческую деятельность начинает проводить игумен Иосиф (Решилов, ум. после 1740), который был назначен настоятелем Ракова зубцевского монастыря — небольшой обители, расположенной за Погорелым Городищем, в 60 верстах от Ржева. Впоследствии игумен Иосиф будет настоятелем клобукова Николаевского монастыря. Иосиф являлся перебежчиком из старообрядчества и потому стремился выслужиться в глазах нового начальства. В конце 1726 года игумен Иосиф жалуется архиепископу Феофилакту (Лопатинскому, 1670-е – 1741 гг.) не столько на ржевских старообрядцев, сколько на своих коллег — служителей ржевских храмов официальной церкви: «Ржевские попы столь сожалительны о раскольниках, что ни един в приходе своем не объявил раскольника не токмо по своей должности, но и по посланным к ним промемориям». Он неоднократно отправлял доносы, возмущаясь бездействием других новообрядческих священнослужителей. Как водится, эти жалобы не проходили бесследно, каждый раз кто-то из староверов подвергался репрессиям и гонениям.

Отметим, что в действительности ржевское синодальное священство было весьма лояльно к старообрядчеству, гонения и притеснения чинили так называемые засланные иереи, каким был протоиерей Матвей Константиновский, духовный отец писателя Н.В. Гоголя.

 

Священник новообрядческой церкви служил по старому обряду

В 1746 году на весь Ржев прогремело дело о священнослужителе Ржевской Оковецкой церкви Григории Ульянове. Отметим, что эта церковь является новообрядческой. Согласно проведенному дознанию, этот священник, вовсе не заявляя себя старообрядцем, в своем приходе долгое время вел богослужение по старым обрядам и книгам, и в его приходе было много прихожан. Служение по старым обрядам могло бы продолжаться и дальше, если бы не очередной донос. Священник Григорий повздорил со своим младшим братом, диаконом своего же храма, и тот затаил на него обиду. Диакон тут же «накатал» жалобу на старшего брата. Таким образом иерей Григорий был уличен в «оказательстве раскола», его схватили и отправили в Тверскую духовную консисторию. Двадцать лет священник провел в скитаниях по различным тверским приходам и монастырям. Только по прошениям жены его отпустили во Ржев. Но служить он уже не мог не только по постановлению Синода, но и из-за подорванного здоровья.

 

Возобновление гонений

Несмотря на то что временами епархиальному начальству поступают доносы на ржевских старообрядцев и по этим доносам кого-то из них арестовывают, судят, заключают в острог или отправляют в ссылку, тверские архиереи сменяют друг друга достаточно часто и большинство из них не стремятся вести борьбу с расколом. В связи с этим во Ржеве преобладают старообрядцы.
В XIX веке снова начинается череда доносов. В 1819 году несколько ржевских новообрядческих священников пишут доношение на имя Тверского архиепископа Филарета (Дроздова, 1783–1867 гг.), в котором представляют реальную картину духовной жизни в городе Ржеве в 1-й четверти XIX века. Ржевские новообрядцы указывают на большую численность старообрядцев в городе: «Разврат суеверия и раскола, гнездившегося в городе, наконец учинился едва не всеобщим заблуждением. Во многих домах города самочинными монахами и монахинями богослужение отправлялось открыто, а в Князь-Дмитриевской части города в 117 квартале открыта была публичная часовня с приличною церкви утварью. Ржевский раскол находит особенную поддержку и покровительство в предержащих властях города, члены городового магистрата, избираемые большею частью из раскольников, с намерением поддержать свою секту, всегда стараются иметь тесную связь с Ржевской городской полицией, покровительство которой доставляет расколу всю силу и безстрашное и явное пребывание в городе ложных учителей и фальшивых богомольцев».

В данной жалобе новообрядческие священники просили архиепископа Филарета о произведении секретного расследования «Дела о ржевских раскольниках и беглых попах»: «Как только раскольники наши о таковом намерении мало узнают, то в самое кратчайшее время у них ничего из доносимого нами застать в своем виде будет невозможно, и мы в таковом случае ни на какую власть по г. Ржеву, как из светских, так и из духовных лиц, надеяться не можем» [3. С. 69].

На основании данных столь подробного доноса архиепископ Филарет подготовил записку с предложениями о преодолении раскола, которую представил на Высочайшее одобрение императору Александру I (1777–1825 гг.). В своей записке Тверской архиепископ предлагает несколько мер в отношении старообрядцев — это дознание, сыск, запрет, конфискация, арест.

Получив одобрение императора, архиепископ Филарет старательно подготовил и осуществил во Ржеве полицейскую операцию по захвату трех священников-старообрядцев: отца Василия, отца Луки и отца Иоанна. Старообрядческие священники были направлены в городской острог, а саму моленную описали и опечатали.

 

Старообрядческие моленные

В 1822 году Александром I были утверждены «секретные» правила «О попах и молитвенных домах старообрядцев», регламентирующие условия и порядок оформления разрешения на служение старообрядческих священников и даже предписывали им «для порядка» вести метрические книги и представлять их гражданскому начальству.1
Воспользовавшись новыми правилами, в 1825 году ржевские старообрядцы смогли исхлопотать официальное разрешение «иметь священника при раскольничьей часовне», расположенной при кладбище в 21-м квартале города. Этим священником при часовне был священноинок Александр Козьмин Палицын. А в 1826 году такое же позволение сумел получить еще один ржевский священник — «беглый поп» Василий Семенов Симонов. Отец Василий имел прозвище Хромой, потому что он имел одну ногу, а вместо другой — деревяшку). Отец Василий без препятствий совершал богослужения у старообрядцев в течение около 30 лет. Проживал священник во флигеле при вместительной моленной, построенной в 117-м квартале.

Во Ржеве, близ реки Серебрянки, в первой половине XIX века был сооружен старообрядческий молитвенный дом. Дом был построен под видом богадельни. Моленная была настолько хороша, что даже местные новообрядцы восторгались ей, планируя поскорее «прибрать к рукам». 10 июля 1836 года Ржевскому городничему было предписано опечатать моленную. Приведем описание посещения этой моленной Ржевским городничим:

«Я по прибытии в моленную от попечителя купца Петра Поганкина и старосты Акима Храмцовского узнал, что оная моленная, хотя и строена купцом Образцовым, но принадлежит всему их обществу (старообрядческой общине. — Прим. автора) и что особого оной владельца нет».2

22 марта 1839 года Тверской вице-губернатор Александр Егорович Аверкиев (1788–1858 гг.) приехал во Ржев и направился в две старообрядческие моленные: «…осматривал между прочим опечатанную раскольническую моленную на Князь-Федоровской стороне и открытую раскольническую моленную на Князь-Дмитриевской стороне и увидел, что как первая, так и вторая прекрасные и весьма прочные здания, особенно та, что на Князь-Дмитриевской стороне. Эта моленная намного обширнее первой, и жилые помещения, которые относятся к ней, тоже обширны. Эти два здания являются подходящими к учреждению в них церквей: в пространных помещениях обеих моленных устроены в каждой иконостас с образами, алтарь, престол, крылосы, хоры и все церковные принадлежности».3

В октябре 1843 года судьба моленной была решена: «Поручить Вашему Превосходительству сделать немедленно распоряжение о передаче в Духовное ведомство оказанной раскольнической часовни на Князь-Федоровской стороне со всем находящимся в оной имуществом, а Тверскому Преосвященному предоставить устроение из сей часовне Единоверческой церкви, назначение причта и открытие в сказанной церкви богослужения».4

В 1843 году устроенный в бывшей старообрядческой моленной, закрытой и опечатанной в царствование Николая I, единоверческий храм освятили во имя Успения Богородицы; в этот запустевший храм был назначен причт, которому выплачивали жалование от казны. Также при храме была построена колокольня. Однако прихожан в церкви было мало.

История старообрядчества Ржева в XVIII–XIX вв. 
Бывшая старообрядческая моленная

В начале 1845 года возникает дело об утверждении коммерции советника почетного гражданина 1-й гильдии купца Василья Васильева Обрасцова градским главою г. Ржева. И все бы хорошо, да только всем известно, что купец оный с детства состоял «в старообрядчестве, приемлющем священство», и хотя он предъявил «справку о присоединении Обрасцова к православию» от Ржевского благочинного, но губернатор засомневался и решил перестраховаться, адресовав запрос Министру внутренних дел… Итогом полугодовой переписки, поднявшейся до уровня министра внутренних дел, стало утверждение Обрасцова в должности — с непременным условием «точного исполнения обрядов, Св. Церковью установленных, под опасением в противном случае законной ответственности».5

Весной 1857 года в жизни ржевских старообрядцев произошла настоящая драма — отнятие у общины большого здания моленной, располагавшейся в 117-м квартале Князь-Дмитриевской стороны. Изъятием моленной руководил протоиерей Матвей Констиновский, который вместе с градским главой Евграфом Берсеневым обманным путем заставил старообрядцев поставить свои подписи в документе о переосвящении моленной в единоверческий храм. Подписи собирались якобы на ремонт моста через Волгу. Узнав о Высочайшем повелении об отъятии у старообрядцев их моленной, большое число старообрядцев-ржевитян окружили моленную, держа в руках иконы и кресты, и на протяжении нескольких суток на морозе стояли на улице, преграждая путь к моленному дому. Старообрядцев неоднократно пытались увещевать, угрожали расправой и даже поливали водой из пожарных труб. Спустя несколько дней защитники моленного дома были схвачены и отправлены в так называемый Зуйкин дом (дом купца Зуева). Но после староверов отпустили без каких-либо наказаний: «В субботу градская власть отдала приказ наступать: жандармы начали вырывать у старообрядцев из рук иконы, кресты, хватать староверов и таскать их по двору за волосы, при этом избивать. Замки на дверях моленной были разбиты. Спустя время прибыли новообрядческие священники и единоверческий архимандрит. Никонианский архиерей, увидев такое противление староверов, отказался переосвящать моленную в единоверческую церковь и уехал обратно. Градоначальник велел жандармам следить, чтобы никто из старообрядцев не покинул моленную. Всю ночь стража упивалась вином и бесчинствовала: била окна, выкрикивала богохульную ругань, пела песни. Наутро всех мужчин — защитников моленной под стражей вывели из кельи, которая располагалась во дворе моленной, провели по улицам города и отвели в кирпичный дом некоего гражданина Ивана Зуйкина. Дом находился за чертой города и состоял из трех комнат, в которых располагались нары для пленных турок. Старообрядцев было 185 человек мужского пола и 75 женского. Женщин разместили в соседнем доме. Староверов поочередно вызывали на допрос. Допрос вели члены судебного присутствия во главе с Санкт-Петербургским генералом Ефимовичем, а также губернатор, городничий, стряпчий, жандармский полковник и чиновники из Санкт-Петербурга. Ефимович лично просил староверов отдать моленный дом, а в свою очередь обещал им помочь избежать наказания. Понимая, что больше ничего нельзя сделать, старообрядцы согласились. Некий старообрядец Николай Григорьевич Морозов отказался, и тут же с гусарским конвоем его отправили в острог. Перед этим он попросил взять с собой икону… Но через некоторое время Морозова все же отпустили».6 Подробно описал отнятие моленной у ржевских староверов старообрядец Степан Степанович Долгополов. Он родился в семье коренных староверов и с детства был прихожанином отнятой моленной. Он оставил для потомков уникальную рукопись «Описание об отнятии [в г. Ржеве Тверской губ, в 1857 г.] молитвенного дома единоверцами и о истязаниях православных христиан, на дворе молитвеннаго дома находящихся».

История старообрядчества Ржева в XVIII–XIX вв. 
Бывшая старообрядческая моленная в 117-м квартале

В 1860 году священнослужитель бывшей старообрядческой моленной Яков Исаевич Сурнин был обвинен «в оказательстве раскола» и представлен перед судом ржевского мещанского собрания, которым руководил городской глава Е.В. Берсенев. Собрание требовало выслать Якова Сурнина из Тверской губернии. Е. Берсенев совсем недавно относил себя к старообрядцам, но затем перешел в единоверие.

Однако, рассмотрев дело и не увидев большой государственной опасности, министр граф С.С. Ланской (1787–1862 гг.) решил оставить Сурнина в городе, однако предложил городскому магистрату все-таки потребовать от него расписку, что тот не будет «обнаруживать своих раскольничьих заблуждений». После этого ответа из министерства Якова Сурнина призвали в Ржевский магистрат, чтобы потребовать от него дать означенную расписку, священник отказался дать такую расписку и прямо засвидетельствовал, что еще при отце Василии он с его благословения был рукоположен в сан священника старообрядческим архиепископом Антонием (Шутовым; 1800– 1881 гг.). Такое публичное заявление вызвало негодование у градского главы Е. Берсенева, который, в свою очередь, написал министру очередную записку, обвинив Якова Сурнина не только в «оказательстве раскола», но и в том, что тот прилюдно назвал себя «раскольничьим священником» и на этом основании настойчиво требовал высылки уже пожилого священника Якова Сурнина в Тобольскую или Тюменскую губернию.

Новое письмо Ржевского градского головы попало на рассмотрение уже новому министру внутренних дел П.А. Валуеву (1815–1890 гг.). Валуев ознакомился с прежней перепиской и, видя безуспешность попыток своего предшественника решить этот вопрос мирным путем, дал свое разрешение на ссылку Якова Исаевича Сурнина в отдаленные губернии России и направил соответствующий ответ Тверскому губернатору. Резолюция министра Валуева вместе со всеми документами по делу Сурнина попала в канцелярию Тверского губернатора к концу 1861 года, когда Тверской губернатор находился в отъезде, а замещал его М.Е. Салтыков (1826–1889 гг.). Салтыков-Щедрин изучил поступившие из Петербурга документы и неожиданно встал на защиту старообрядца Якова Сурнина. Он написал Тверскому губернатору графу П.Т. Баранову (1814–1864 гг.) и министру Валуеву записки, в которых указал на произвол, творящийся в отношении Якова Исаевича Сурнина. Салтыков указал на то, что сам градской глава Е. Берсенев в прошлом являлся старообрядцем и лишь недавно перешел в единоверие, следовательно, он не может выдвигать к Якову Сурнину беспристрастные претензии. В итоге высылку Якова Сурнина в Сибирь отложили.

В 1865–1868 годах один из ржевских купцов Павел Поганкин, который имел домовладение в 129-м квартале, на Князь-Дмитриевской стороне города Ржева, начал перестройку своих старых сооружений. Сначала никто из властей не обратил особенного внимания на это строительство. Но совсем скоро до властей дошел слух, будто Поганкин строит старообрядческую моленную. Купца Поганкина неоднократно допрашивали, однако он не признался, что новое здание — моленный дом. Как ни старалась власть найти доказательства тому, что новое сооружение ржевского купца — моленная, так и не нашла. Дело было прекращено.7 В это время строительство завершилось, и начиная с 1868 года в новом помещении стали собираться на молитву ржевские староверы.  Позднее в этом молитвенном доме во имя Покрова Пресвятой Богородицы служил отец Иоанн Трифонович Тепин.

  1. Скворцов Д.И. Очерки Тверского раскола и сектантства». М., 1895. С. 89.
  2. Там же. С. 92.
  3. Там же. С. 69.
Поделиться: