В Государственном архиве Саратовской области хранится немало ценных и интересных документальных материалов по истории местного староверия. Они ярко и наглядно раскрывают взаимоотношения между государственной властью и гонимыми старообрядцами в царское время.
Одно из интересных «дел» мне недавно пришлось прочесть. Оно хранится в фонде Саратовского губернатора (ГАСО, ф. 1, оп. 1, ед. хр. 513) и озаглавлено «Ходатайство саратовских старообрядцев о возвращении им их молитвенного здания, обращенного в единоверческую церковь». Дореволюционное название дела таково: «Дело по Предписанию Г. Министра Внутренних <дел> о объявлении Саратовским раскольникам на их просьбу. Началось 4 Июня 1844 г. Кончено 4 февраля 1846. №70».
В 1843 году у саратовских староверов было изъято здание церкви. Саратовское купечество попыталось не только возвратить храм старообрядцам, но и выхлопотать разрешение легально содержать при храме священника на тех правах, которые были дарованы староверам Екатериной Второй (эти права были отменены в николаевскую эпоху). Было написано прошение на имя министра внутренних дел России, текст которого приводим с подлинника:
«Получено 11 мая 1844.
Его Высокопревосходительству Господину Министру Внутренних Дел, Члену Государственного Совета, Гофмейстеру, Камергеру, Сенатору и Товарищу Министра Уделов, Льву Алексеевичу Перовскому.
Саратовских Старообрядцев, исповедующих веру Поповского согласия.
Покорнейшее прошение.
Старшинам Саратовского Старообрядческого общества Г. Полицмейстером 20 Ноября прошедшаго 1843 года объявлено с подпискою предписание Господина Начальника Губернии от 19 того ж Ноября за № 44, что принесенная <sic!> от общества нашего Вашему Высокопревосходительству в Августе месяце того же года прошение о дозволить <sic!> нам иметь Священника на общих правилах, Высочайше утвержденных в 26 день Марта 1822 года, быть как тем священникам, так Молитвенному дому и нам, Старообрядцам, под ведомством Гражданского Начальства, которая <sic!> составлена без уважения, и когда пожелаем мы иметь такового обратились бы о сем к Епархиальному Архиерею, по поводу коему из числа нашего общества (составляющего обоего пола более 2000 душ) с небольшим 50 человек подали просьбу к исправляющему должность Господину Начальнику Губернии просили снестись с местным Епископом о дозволении иметь в Молитвенном нашем доме Священника по избранию общества и по согласию того Священника на правилах тех, какие у нас доныне продолжались, и по сему неожиданная перемена мирной и душеспасительной нашей жизни ввергнула нас в новое и бедственное положение. Сверх нашего чаяния 23 Декабря истекшего года в помянутый наш Молитвенный дом по распоряжению Правительства и без согласия всего общества введен единоверческий Священник к отправлению Богослужения, а по сему общество наше находится в сердечном и неутешном унынии, потому чтобы нам согласиться на новое Духовное перерождение, т.е. последовать в Единоверие, ни по совести, ни по чувствам нашим присоединиться не имеем возможности, и за то мы преследуемся, как будто бы преступники, только за те права, что находимся по преданию родителей, содержимой <sic!> Старообрядческой Вере предков наших, и от того мы пред верховною Властию <sic!> кажемся людьми ниже всякого сословия и по сим обстоятельствам не в состоянии мы выразить всей нашей скорби и плача, и надеемся, благотворительная душа Вашего Высокопревосходительства может это понять и быть заступником <sic!> за нас, стесненных тем более, что все вероисповедующия <sic!> в благословенной России терпимы и охраняемы законами.
Молитвенный наш храм построен в городе Саратове на собственное общества нашего иждивение более 50 лет и защищаем узаконениями 1-го т<ома> Основных Государственных законов 44 ст<атьи> XII уст. <sic!> предупреждений и пресечений преступлений <sic!> от 46 и 48 и в продолжении оного времени разными пожертвованиями от нас же обогащен, но вышеозначенное малозначущее количество из нашего общества, тот наш Молитвенный дом приняли в свое заведывание со всем при оном Церковным благолепием и строением, но мы, около 2000 душ обоего пола, остались без храма и молитвословия, а посему вынужденными себя находим прибегнуть под покровительство Высшего Начальства.
Ваше Высокопревосходительство, сжальтесь на нас <sic!> сиротствующих, оставшихся без прибежища Молитвенного дома, в котором от нас возсылались Всемогущему Подателю молитвы о здравии и благоденствии Государя Императора, всего Августейшего дома, за боляр, воинство и о всем Мире<;> посему Всеусерднейше просим Ваше Выскопревосходительство Молитвенный дом наша основании правил, Высочайше утвержденных 17 Сентября 1826 года оставить в таком положении, в каком был до ввода помянутого Священника, обратить оный нам к отправлению Богослужения в первобытное наше управление, согласно тома XXIII Имянного указа 1796 года, Мая 8 дня, данного на имя исправляющего должность Правителя Новгородского Наместничества Алексеева о правилах раздела Церквей между старообрядцами приединившимися <sic!> к Православию и не присоединившимися к оному. Вторым пунктом Повелевается: ,,Построенных общим иждивением Старообрядческих Церквей наблюдать следующие правила, когда в каком приходе присоединившихся к Православию жителей будет большая часть, тогда Церковь следует отдать им, а если оных будет менее, тогда оставить при неприсоединившихся Православию<;> относительно же озвращению <sic!> им части церковных вещей, буде какие Церкви по вышеизъясненному правилу останутся за старообрядцами, не присоединившимися к Православию, то сии вещи подлинно общим иждивением с присоединившимися к оному были сделаны, в таковом случае можно удовлетворить сих последних по добровольному с обеих сторон согласию деньгами, что самое надлежит чинить, если бы и от первых отошли к последним такие Церкви, на которые общее иждивение употреблено” — по сему законоположению надеемся получить от Вашего Высокопревосходительства законной защиты и покровительства, и тем самым можете утешить нас, сетующих о лишении общего собрания к молитвословию, своею снисходительною милостию облегчите нашу душевную скорбь и обяжете быть за Вас на целую жизнь нашу возсылать к Всевышнему Творцу молитвы о здравии и благоденствии, на что имеем ожидать Вашего человеколюбивого к нам снисхождения.
К сему прошению подписуемся живущие в городе Саратове Старообрядцы купцы, мещане и разного сословия люди<:> Яков Петров Горин, Иоан Андреев Заваляев, вместо его неграмотного сын его родной и за себя Алексей Иванов Заваляев подписал, Кирил Никитин Синелников, Ияков Дмитриев Гусив <sic!>, Савелеи Артамонов, Радион Максимов Мичурин, Фока Сидякин, Семен Федоров Комаров, Козма Иванов Удалов, Феодор Ианов Боков, Трофим Панкратов Безъпалов, Василии Степанов Лозгачев, Гаврило Максимов Рощин, Ефим Яковлев Горин, Тимафей Кузьмин Губин, Фома Иванов Гилюников <?>, Иван Артемонов, Андрей Петров Пулькин <?> <…> Михаил Иванов Абачин, Семен Иванов Абачин» — и далее следует еще огромное количество подписей саратовских старообрядцев на нескольких листах.
В ответ на жалобное прошение из Петербурга последовал грозный и высокомерный документ за подписью министра внутренних дел. Каллиграфически-безупречным почерком министерского писца было выведено:
«Министерство внутренних дел. По секретной части. 24 Мая 1844. №1706. По просьбе саратовских раскольников.
Господину, состоящему в должности Саратовского Гражданского Губернатора.
Саратовские раскольники, купцы Горин, Заваляев, Синельников и другие в поданной ко мне просьбе, называя себя Старообрядцами, ходатайствуют об отдаче им молитенного их здания, обращенного в Единоверческую церковь.
Имея в виду, что по присоединении большей части Саратовских раскольников к Единоверию, сказанный молитвенный дом освящен уже в Единоверческую церковь, я предлагаю Вам объявить просителям, что домогательство их не заслуживает уважения и чтобы они не осмеливались на будущее время утруждать Правительство своими неосновательными просьбами.
Вместе с сим препровождая в подлиннике сказанную просьбу, я поручаю Вам строго внушить раскольникам, подписавшим оную, чтобы, на основании существующих узаконений и под страхом неизбежного наказания, они отнюдь не именовали себя старообрядцами, а при том наблюсти, чтобы как они, так другие упорствующие еще в расколе жители г. Саратова не нарушали общественного порядка и нераспространяли <sic!> ложных заблуждений своих между вновь принявшими Единоверие.
Министр Внутренних Дел <подпись>»
На полицмейстера была возложена обязанность собрать со всех подписавших прошение собственноручные подписки о том, что они ознакомлены с ответом министра и обязуются принять сказанное в нем к исполнению.
В деле есть подписной лист, в котором подписей гораздо меньше «за отлучкою многих лиц из Саратова». И конечно, самые именитые из «подписантов» не дали такой подписки.
В письме министра много неправды: не бо́льшая часть староверов ушла в единоверие, а только 50 из 2000 человек; в «единоверческую» отнятая церковь была «переосвящена» на самом деле только через 10 лет… И самое удивительное — запрет староверам называть себя «старообрядцами», вопреки законам, принятым при Екатерине Второй…
Вот так в николаевскую эпоху власти унижали приверженцев древлецерковного благочестия.
Дай Бог, чтобы подобные времена навсегда остались в далеком прошлом!
Примечание. Из подписей под прошением становится известно, что Семен Иванович Абачин — будущий преподобный Серапион Черемшанский — в возрасте 21 года еще жил в Саратове, а не ушел в странствование по монастырям в 18-летнем возрасте, как это считалось ранее; присутствие подписи старшего брата Михаила и отсутствие имени их отца свидетельствует, по-видимому, о ранней смерти Ивана Ивановича Абачина.
