На рубеже XIX–XX вв. старообрядцы Белокриницкой иерархии пережили серьезную волну притеснений со стороны государственной власти. Правительство в очередной раз посчитало необходимым уничтожить старообрядческую иерархию в России, видя в ней опасную альтернативу новообрядческой Российской Церкви.
Инициатива притеснений исходила от обер-прокурора К.П. Победоносцева. Самым опасным в этой ситуации, с точки зрения государства, казалось наличие у старообрядцев законных архиереев. И поэтому первоначальный удар был направлен именно против них. И так как на дворе уже был XX в., то физически уничтожить старообрядческих архиереев не представлялось возможным. Было решено изолировать их от служения. Для этого предприняли беспрецедентное давление на архиепископа Саватия (Левшина), в результате которого он отрекся от первосвятительства, а вновь избранного архиепископа Иоанна (Картушина) отправили в ссылку в Тулу. Особая комиссия во главе с министром внутренних дел Д.С. Сипягиным (в ее состав входили кроме самого министра обер-прокурор К.П. Победоносцев, московский генерал-губернатор великий князь Сергей Александрович и министр юстиции Н.В. Муравьев) разослала всем губернаторам требование принудить местных старообрядческих архиереев отречься от сана и священнодействия. Кроме этого, комиссия планировала дальнейшие меры против старообрядчества.
В этой ситуации единственным реально действующим старообрядческим епископом оставался Арсений Уральский. Для обсуждения сложившегося положения владыка Арсений связался с двумя видными старообрядцами — известным предпринимателем из Н. Новгорода Д.В. Сироткиным [1] и московским начетчиком М.И. Бриллиантовым. В результате переговоров они решили, что самым действенным средством для ослабления притеснений станет личное обращение старообрядцев к императору с прошением. После недолгого обсуждения епископ инициировал проведение в Москве совещания по этому вопросу мирян-старообрядцев.
В обстановке полной секретности этот форум прошел 14–15 сентября 1900 г. в Москве под председательством самого епископа Арсения. На это собрание прибыли всего 14 человек. [2] Секретность собрания была настолько важна, что даже в изданных в 1905 г. протоколах этого съезда, как и в гектографической рукописи 1900 г., не было приведено ни одного полного имени участников. Только инициалы. Например, еп. А. (епископ Арсений), Д.В.С. (Д.В. Сироткин) или М.И.Б. (М.И. Бриллиантов), И.А. П-н (И.А. Пуговкин). Поэтому полностью определить список делегатов не представляется возможным. Мы знаем, что это были состоятельные старообрядцы-предприниматели из Московской, Нижегородской, Пермской, Смоленской, С-Петербургской, Тверской и Уральской губерний. Кроме епископа Арсения (Швецова), Д.В. Сироткина и М.И. Бриллиантова, удалось идентифицировать таких делегатов I Всероссийского съезда старообрядцев: Анфиноген Тимофеевич Комаров (С-Петербург), Петр Арсеньевич Голубин (С-Петербург), Григорий Иванович Поярков (Ржев Тверской губ.), Николай Александрович Сорокин (с. Сычевка Смоленской губ.), Артемий Борисович Марков (Москва). При этом не известно и место проведения этого собрания, но точно это происходило не на Рогожском кладбище. На первом заседании 14 сентября из Рогожской общины вообще никто не присутствовал. Только на второй день, после повторного приглашения, прибыл старшина выборных Рогожского богаделенного дома И.А. Пуговкин.
Главным вопросом двух заседаний первого съезда стало обращение к императору с просьбой прекратить массированное давление на старообрядчество. Одной из особенностей этого обсуждения была непонятная реакция на подобную инициативу представителя Рогожской общины И.А. Пуговкина. Все делегаты съезда в первый день поддержали необходимость обращения к императору. Даже одобрили заранее составленный М.И. Бриллиантовым текст прошения. Но представитель Рогожской общины был категорически против этого мероприятия.
Ниже впервые в научный оборот вводится выдержка из протокола второго заседания I Всероссийского съезда старообрядцев, которая приоткрывает некоторые подробности тех событий.
«По отношению прошения [к Императору] И.А. П-нъ [Пуговкин] сказал довольно пространную речь. Не говоря за существо прошения, он старательно отклонял подачу прошения, доказывая положение своего предложения и несвоевременностью, и неизвестностью правильного пути к Престолу Его Величества. В таких серьезных делах, — говорил г. П-нъ, — следует быть осторожными и не увлекаться, может быть, на вид и счастливым обстоятельством случая.
Преосвященный А. [Арсений] объяснил г. П-ну, что все предложенное уже принято во внимание и прежде им сказанного и поэтому, — продолжал вл. А., — желательно знать совсем не то, о чем говорил г. П-нъ, а то именно, желают ли москвичи и сам он лично примкнуть к общему прошению старообрядцев?
На это г. П-нъ объяснил, что он на этом собрании как частный человек и никем не уполномочен из москвичей, поэтому и не может сказать положительного ответа по отношению первого вопроса. За себя может сказать, что он прошению не сочувствует. Но главною причиною такого положения дела существует известный тормоз — это невозможность москвичей участвовать в этом общем деле без разрешения и ведома Великого Князя, Московского Генерал-Губернатора. При этом г. П-нъ полагал, что собрание, выслушав такое соображение москвичей, разделит их мнения и согласится с правильностью их взглядов.
А.Т.К. [Комаров] на это заметил: Очень жаль, что москвичи не могут вместе с представителями многих губерний идти рука об руку и сделать общую помощь всем русским старообрядцам. Извет, что они без Московского Генерал-Губернатора не могут решиться на такой шаг, не заслуживает уважения и не выдерживает ровно никакой критики. Скорее, было бы уместно делать подачу прошения с разрешения того губернатора, в какой губернии оно будет подаваться. По разуму москвичей выходит, что все подписавшиеся старообрядцы должны обратиться за разрешением к своим губернаторам. Но такое мнение очевидно не справедливо. Я полагаю, — добавил г. К., — что такая подача прошения, как предполагаемая, не подлежит докладу никакому губернатору: ибо она идет не от одной губернии, а от всей России.
А.Б.М. [Марков] между прочим сказал, что, может быть, и на самом деле москвичам не удобно помимо вел. Князя участвовать в подаче прошения, поэтому и не следует неволить их к нежелательному, а может быть, и опасному для них предприятию. Да и иногородним представителям не следует отчаиваться без москвичей, но следует делать доброе дело. Были случаи, что Москва приходила в отчаяние, а провинции спасали ее. Так случилось и в 1812 году, когда москвичи Москву бросили, а нижегородский простой мясник спас ее.
Н.А.С. [Сорокин] заявил, что он желал бы видеть участвующими в деле подачи прошения на Высочайшее Имя представителей от Москвы.
И.А. П-нъ [Пуговкин] повторил, что Москва не может принять участие в деле прошения, потому что она не видит в этом никакой потребности, так как теперь, слава Богу, что служило опасностью, ныне миновало. При этом Москва и не знала такой затеи, какую я вижу в настоящее время.
М.И.Б. [Бриллиантов] заявил, что И.А. говорит неправду. Москвичи знали о предпринимаемой подаче прошения. Я сам лично, — добавил г. Б., — задолго еще перед этим доставил ему копию с предполагаемой для подачи прошения.
И.А. П-нъ подтвердил заявление М.Б. [Бриллиантова] и добавил, что он получил не одну копию, а четыре. Но дело не в копиях, а в том, что самое прошение должно писаться, а тем более редактироваться, лицом, компетентным в подобном деле.
М.И.Б. [Бриллиантов] спросил И.А. [Пуговкина]: есть ли у них хорошие поверенные и представлял ли он находящиеся у него копии прошений на рассмотрение своих поверенных?
На это И.А. П-нъ [Пуговкин] ответил отрицательно и добавил, что в настоящее время рассматривать прошение и нет надобности.
Н.А.С. [Сорокин] спросил г. П-на [Пуговкина]: не вызывался ли архиепископ в сыскное отделение, и не дал ли он какой подписки? И когда г. П-нъ [Пуговкин] сознался в том и другом, тогда г. С-нъ объяснил, что дело в Москве в положении не привлекательном; ибо в подписке сказано, что вл. Иоанн не будет именоваться архиепископом Московским и всея России. Как же нет вам надобности хлопотать? — обращаясь к г. П-ну [Пуговкину], сказал С-нъ.
И.З.З. [неизвестный участник съезда] высказал, что им, москвичам, все нет надобности хлопотать. С пастыря их подписку берут — им нет надобности, у них алтари в храмах Рогожского кладбища запечатаны — им тоже нет надобности. Да что же на самом деле Москва сделала пользы-то святой Церкви? Она сама себе все пути загромоздила своей спячкой. Москвичей не допускают вот уже два года христосоваться с Государем и поздравлять с праздником, их не принимает и Московский Генерал-
Губернатор к себе. А мы-то все смотрим на москвичей, чуть не Богу на них молимся. А они ровно ничего полезного не сделали и сейчас не делают. За что же такая честь москвичам?» [3].
В результате этих прений И.А. Пуговкин пообещал подумать и посоветоваться с членами Рогожской общины. Но участники съезда решили не ждать и избрали депутацию для возможной встречи с императором. В очень скором времени под прошением к императору собрали почти 50 тысяч подписей старообрядцев из разных губерний. [4] Старообрядческая делегация во главе с Д.В. Сироткиным попыталась попасть на аудиенцию к императору в Крыму в декабре 1900 г. и преподнести ему этот документ. Но эту возможность ограничили встречей с министром финансов С.Ю. Витте и великим князем Александром Михайловичем. Но, как бы то ни было, в результате этих трудов правительство обратило внимание на неудовлетворенность старообрядцев своим положением.
Кроме основного вопроса этого съезда, на нем было принято решение «образовать фонд на различные нужды старообрядчества», которые включали и «желание просветиться светом учения». [5] Основной задачей ставилось признание за старообрядцами права на открытие школ. [6]
Третьим пунктом резолюции съезда стало решение созывать подобные съезды ежегодно и разработать устав всероссийских съездов. Как сказал на заседании М.И. Бриллиантов, «съезды будут иметь немаловажное значение в делах общественного строя и управления хозяйственной части Церкви: они усилят подъем и единение духа, откроют возможность образовать фонд на различные нужды старообрядчества, который при помощи сочувствующих доброму начинанию легко может быть поставлен под покровительство наших пастырей».7 Следующий форум было решено провести в Н. Новгороде, во время Нижегородской ярмарки.
Этим собранием было положено начало истории новой значимой старообрядческой общественной организации — Всероссийским съездам.
II Всероссийский съезд прошел в Н. Новгороде 3–6 августа 1901 г. На это мероприятие приехали уже 58 делегатов, в том числе епископ Арсений, братья Федор и Василий Мельниковы, И. Усов (будущий епископ Иннокентий). Главным устроителем съезда стал Д.В. Сироткин. Собственно, и заседания этого собрания проходили в его доме. На этом же съезде Д.В. Сироткин был избран председателем съезда.
Заседания съезда продолжались три дня. Вопросами повестки дня были результаты обращения старообрядцев к императору, обсуждение необходимости создания старообрядческих школ, вопросы финансового содержания епископов и священников, взаимодействия Всероссийских съездов с Освященными Соборами епископов.
Делегаты высказывали различные мнения по этим вопросам. Но в резолюции съезда было определено продолжить обращения к правительству с указанием нужд и притеснений по отношению к старообрядцам, был признано полезным создание автономных старообрядческих школ, даже избрали представительную Училищную комиссию во главе с Д.В. Сироткиным.[8] На первом заседании комиссии определили ближайшую цель — «[…] ходатайствовать перед Министром народного просвещения, чрез попечителей учебных округов, о разрешении иметь старообрядцам свои школы по типу Бугровской».[9] Было принято обращение к Освященному Собору с просьбой благословить деятельность Всероссийских съездов и прислать своих делегатов от духовенства.
III съезд был собран также во время Нижегородской ярмарки — 4–7 августа 1902 года, также в доме Д.В. Сироткина, также Д. Сироткин был избран председателем собрания. И также в съезде не участвовали представители Рогожской общины. Делегатов собралось 68 человек.
Съезд принял к сведению решение прошедшего Освященного Собора. На этом Соборе старообрядческие епископы одобрили идею ежегодного проведения Всероссийского съезда как органа для решения «церковно-общественных нужд» старообрядчества, но при этом Собор запретил духовным лицам принимать участие в деятельности съездов. Именно поэтому на III съезде уже не присутствовал организатор этого мероприятия — епископ Арсений (Швецов).
На III съезде был сформирован исполнительный орган — Всероссийское общественное старообрядческое попечительство — и его Совет, возглавил который, естественно, Д.В. Сироткин. Совет координировал в том числе деятельность и по образовательным вопросам: организовывал прием заявок и ходатайств о пособии и поддержке старообрядческих школ, собирал пожертвования для финансирования. Совету нелегально удалось устроить несколько детских школ церковного пения и чтения, на содержание которых в 1904 г. было ассигновано 1300 рублей из фонда Совета.10 Всего было организовано 15 таких школ, в которых обучалось более 300 учеников.[11]
На III съезде большую активность проявила Училищная комиссия. Во-первых, комиссия рекомендовала принять разработанный проект старообрядческих училищ.[12] Согласно проекту, преподавание в этих училищах велось по программам Министерства народного просвещения, но с добавлением церковнославянского чтения и крюкового церковного пения.
Во-вторых, комиссия признавала, что из-за низкой плотности старообрядческого населения на территории империи и отсутствия достаточных материальных средств следует обучать детей в «существующих школах общехристианского направления».[13] При этом «[…] в тех училищах, где учителей светских предметов из старообрядцев не будет, преподавание Закона Божия поручить учителям господствующего вероисповедания».[14] Таким образом, было сформулировано согласованное решение о возможном обучении детей старообрядцев в государственных школах.
Кроме этого, в ряду «церковно-общественных нужд» на III съезде были также рассмотрены вопрос получения старообрядцами метрических свидетельств, похорон старообрядцев на общественных кладбищах, издания богослужебного Евангелия, ремонта некоторых молитвенных домов, помощи сосланным старообрядческим начетчикам (в частности, В. Мельникову).
Последним вопросом повестки дня съезда было обращение к Освященному Собору с просьбой разрешить духовенству участвовать в заседаниях съезда. Но, несмотря на все усилия Д.В. Сироткина, в тот раз этот документ не был принят. Не все делегаты съезда желали кооперации с представителями иерархии.
Следующий, четвертый, Всероссийский съезд старообрядцев стал знаменателен тем, что на его проведение уже было получено разрешение министра внутренних дел. Съезд прошел 5–7 августа 1903 г. все в том же доме Д.В. Сироткина в Н. Новгороде. На этот форум прибыло 54 делегата из разных общин. Кроме этого, на первом совещании съезда присутствовал и вновь поставленный епископ Иннокентий (Усов).
В ряду важных решений этого съезда можно отметить приглашение на форум представителей всех старообрядческих согласий — беглопоповцев, беспоповцев, неокружников и часовенных, что делало старообрядческие съезды действительно всероссийскими.
IV съезд избрал своих делегатов на предстоящий Освященный Собор. Ими стали М.И. Бриллиантов, Ф.Е. Мельников и С.Д. Шишлов. Кроме этого, опять поднимался вопрос о старообрядческих школах, об открытии начальных старообрядческих училищ за государственный счет, об освобождении от уроков Закона Божия детей старообрядцев, обеспечении начетчиков, оказании юридической помощи на местах, ведении метрических книг в старообрядческих общинах, о статусе юридического лица для старообрядческих обществ, была утверждена смета Совета съездов на предстоящий год в размере 4000 рублей.
IV съезд 1903 г. выработал обращение к правительству, в котором формулировались пожелания в отношении образования: «1) дозволить старообрядцам устроить школы в густонаселенных ими местах для обучения своих детей; 2) дозволить их духовенству или наставникам обучать их детей по указанным книгам в существующих школах на одинаковых правах с инославными исповеданиями; 3) дозволить старообрядцам освобождать своих детей от слушания Закона Божия в существующих школах».[15]
Но самым показательным был вопрос о предоставлении правительством веротерпимости для старообрядцев-переселенцев в Маньчжурии. Еще в 1900 г., при встрече в Крыму, Ю.О. Витте предложил старообрядцам рассмотреть вопрос переселения на новые земли Маньчжурии, где им, кроме свободных земель и подъемного капитала, могли быть предоставлены вероисповедные права. IV cъезд решил обратиться в правительство для уточнения условий, на которых могут переселяться старообрядцы, а также послать на место предполагаемого переселения делегацию для ознакомления на месте.
По результатам обсуждений на этом съезде, делегация в составе епископа Иннокентия (Усова), Д.В. Сироткина и Ф.Е. Мельникова в сентябре 1903 г. встречалась с главой Департамента общих дел МВД Б.В. Штюрмером. Кроме этого, на имя министра внутренних дел было подано прошение о нуждах старообрядчества, которое впоследствии легло в основу именного Высочайшего Указа от 12 декабря 1904 г.
Таким образом, деятельность Всероссийских съездов еще до времени дарования свободы в 1905 г. имела свои определенные результаты.
V Всероссийский съезд прошел также в Н. Новгороде, во время Нижегородской ярмарки в августе 1904 года.
Вопросы повестки заседаний ни в чем не изменились с прошлогоднего собрания. Также интенсивно обсуждалась возможность получения старообрядческими общинами прав юридического лица, были рассмотрены конкретные вопросы по созданию школ и изданию старообрядческих учебных пособий. Кроме этого, дополнительно рассматривались проблемы, вызванные начавшейся Русско-японской войной. А именно, направление старообрядческих священников в действующую армию и материальная поддержка семей воинов-старообрядцев, ушедших на фронт.
12 декабря 1904 г. был издан именной Высочайший Указ, которым предписывалось «[…] подвергнуть пересмотру узаконения о правах раскольников […] и принять ныне же в административном порядке соответствующие меры к устранению в религиозном быте их всякого, прямо в законе не установленного, стеснения».[16]
Старообрядцы восприняли это как важный сигнал. Правительство решило ослабить давление на Старую веру.
Уже 29 декабря 1904 г. в Н. Новгороде прошло экстренное совещание членов Совета всероссийского попечительства с участием в нем представителя беглопоповцев Н.А. Бугрова. Это совещание было посвящено изложению нужд старообрядцев перед правительством, определению того, в чем проявлялось стеснение старообрядцев. Была выработана Памятная записка с приложением статей законов, которые ограничивали деятельность старообрядцев. 31 декабря эта записка была представлена С.Ю. Витте. Как считали сами старообрядцы, судя по отчетам заседаний Комитета министров, обнародованных в печати, эта записка принесла известную пользу. Первым решением было освобождение архиеп. Иоанна (Картушина) от административной высылки в Тулу.
И вот, находясь «на самом краю занимающейся зари евангельской свободы веры», московские старообрядцы решили провести свой съезд, «чтобы достойно встретить эту милость царскую».[17]
23 февраля 1905 г. в Москве прошел внеочередной Всероссийский съезд старообрядцев. Этот форум, собравший 41 делегата, был инициирован московскими старообрядцами во главе с П.П. Рябушинским. На этом собрании было много представителей Рогожской общины.
На этом форуме были обсуждены и дополнены Записка председателю Комитета министров С.Ю. Витте, обращение к министру внутренних дел Святополк-Мирскому, переписка с Главным штабом и генералитетом действующей армии. По результатам обсуждения было в очередной раз принято решение добиваться приемлемых для старообрядцев изменений в законодательстве, поддержания постоянного диалога с верховной властью, консолидации деятельности старообрядческого духовенства и мирян в деле отстаивания гражданских прав.
Съезд поддержал инициативы командирования старообрядческих священников в действующую армию, сбора материальных средств на поддержание нуждающихся священников, развитие сети старообрядческих школ пения.
Этот съезд стал последним перед эпохальным решением императора даровать свободу вероисповедания. И в этом эпохальном событии Всероссийские съезды сыграли существенную роль. Несмотря на их незначительный численный состав, Всероссийские съезды стали той формой христианского объединения, которая показала властям единство последователей старой веры. Согласованная деятельность ответственных старообрядцев в очень скором времени привела к ослаблению государственного давления и некоторой самоорганизации общественной жизни ревнителей древнего благочестия.
Список литературы
- Вопросы народного образования среди старообрядцев. — М.: Совет Всероссийских съездов старообрядцев, 1909. — 169 с.
- Дела пяти первых Всероссийских старообрядческих съездов// Приложение к журналу «Старообрядческий вестник». — Н. Новгород, 1906.
- Именной Высочайший Указ, данный Сенату — О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка// ПСЗ–III. Т. XXIV. №25495. — СПб., 1908. — С. 1196–1198.
- Мельников В. Старообрядческие школы. Об ознаменовании 17 апреля// Голос старообрядца: газета. — 1906. — № 16.
- Первый и второй Всероссийские старообрядческие съезды [гектографическая рукопись].
- Пятый Всероссийский съезд старообрядцев в 1904 г. [гектографическая рукопись].
- Селезнев Ф.А. Д.В Сироткин и Всероссийские съезды старообрядцев в начале XX в.// http://wnzenin.ru/wp-content/uploads/2012/09/7-25.pdf
- Третий Всероссийский съезд старообрядцев [гектографическая рукопись].
- Третий и четвертый Всероссийские съезды старообрядцев в 1902–1903 гг. [гектографическая рукопись].
- Чрезвычайный Всероссийский съезд старообрядцев 1905 г. [гектографическая рукопись].
