Исследователи древлеправославия

Главная Публикации История старообрядчества Исследователи древлеправославия

Темы публикаций

Исследователи древлеправославия

Данная статья открывает цикл очерков, посвящённых основным российским и зарубежным старообрядоведам: учёным, мыслителям, литераторам, старавшимся научно исследовать или творчески осмыслить феномен древлеправославия.

Владимир Соловьёв

Достаточно яркой попыткой осмысления русского менталитета была религиозная философия Владимира Сергеевича Соловьёва (1853–1900), полагавшего, что Россия (как и иные нации) участвует в осуществлении грандиозного эсхатологического проекта, означенного Творцом. В своей программной статье «Русская идея» он писал: «Идея нации есть не то, что она думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности» [14: 233].

«Философия всеединства» В. Соловьёва направлена на сплочение всех религий перед лицом неминуемо наступающего века атеизма [8: 137]. В. Соловьёв категорически противился всякому патриотизму и национализму, считая, что только всеобщий единый духовный порыв, в который разные народы вносят свои специфические элементы, может стать препятствием мировой гибели, которая начнётся в форме мировой войны, предсказанной философом.

Первая цель на пути всеобщего объединения — единение различных версий христианства (экуменизм). Только так миру чувственности и материализма можно создать достойную альтернативу. По этой причине В.С. Соловьёв критически относился к концепции Третьего Рима, вызывавшей его неприязнь своим «местечковым мессианизмом»:

Судьбою древней Византии

Мы научиться не хотим,

И всё твердят льстецы России:

Ты третий Рим! Ты третий Рим!

Ну что ж? Орудий Божьей кары

Запас ещё не истощён…

Готовит новые удары

Рой пробудившихся племён.

………………………………

Смирится в трепете и страхе,

Кто мог завет любви забыть,

И третий Рим лежит во прахе,

А уж четвёртому не быть [13: 811].

Концепция Третьего Рима, по В. Соловьёву, есть локализация христианства, приоритет племенного над вселенским. Соловьёв серьёзно осмыслил старообрядческое мировоззрение. В его представлении староверы действительно были носителями и выразителями древнерусской концепции Третьего Рима, и народность её исповедания импонировала философу, тогда как саму концепцию он считал вредной для развития России. Всемирная задача, по Соловьёву, всеобщее единство в осознании универсального Добра посредством объединения основных христианских церквей. Старообрядцы как «народная крестьянская стихия» [14: 237] утверждали безоговорочное впадение в ересь и грех всех остальных народов, кроме своих собственных сообществ — в этом смысле они являлись «раскольниками» [12: 180]. Подчеркнём, что в это понятие философ вносил собственный смысл, не государственно-структурный, а скорее психологический.

Народники

Принадлежавшие к народническому движению учёные Афанасий Прокофьевич Щапов (1831–1876) [16] [17], Василий Иванович Кельсиев (1835–1872) [11], Александр Степанович Пругавин (1850-1920) [9] не могли обойти своим вниманием старообрядчество как один из наиболее ярких примеров русского народного духа, его способности к социальной мобилизации и социальному творчеству. В народнической терминологии (впоследствии усвоенной большевистскими и советскими историками) староверие — «антимонархический», «антицерковный», «антидворянский» протест. Такой подход дал возможность рассмотреть старообрядчество творчески, но сузил исследовательское поле приставкой «анти-», привязав древлеправославие к существующим условиям.

Кроме того, указанные исследователи были последовательными материалистами, в их понимании старообрядчество — только идеология, причём «протестантская». Но главный вклад этих учёных — в стремлении отойти от оценочности в своих суждениях и в опоре на эмпирическую базу. Для этого ими были изысканы, собраны, структурированы и — главное — опубликованы очень многие ценные материалы по истории Раскола и старообрядчества.

Впоследствии советские исследователи древлеправославия Н.М. Никольский, Ю.В. Гагарин, В.Ф. Миловидов, А.Е. Катунский, В.Г. Карцов продолжили эту линию, одновременно опираясь на эмпирический материал по истории старообрядчества и снабжая его своими идеологическими комментариями.

Николай Каптерев

Выдающийся историк Николай Фёдорович Каптерев (1847–1917) в своём новаторском исследовании «Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович» [3] показал историю XVII века как тесную взаимосвязь политических и духовных процессов. По Каптереву, сущность Раскола — в секуляризации, обмирщении, попытке освободить политическую линию от господства высших духовных принципов.

По мысли Н.Ф. Каптерева, настоящим инициатором Раскола был государь Алексей Михайлович, начавший проводить жёсткую секуляризационную политику по подчинению всех сфер в России своему политическом доминированию. Этому начинанию противостояли как Никон с его идеей оцерковления власти, идеей могущественной Церкви, так и старообрядцы со своим представлением о «народном», «низовом» христианстве. Превосходство царя и над «церковниками», и над «раскольниками» обусловила будущее движение России по пути создания светского абсолютистского государства. Эту линию в имперском ключе впоследствии продолжили и Пётр Первый, и Екатерина Вторая, и прочие Романовы. Подчеркнём, что «проект Тишайшего» означал не только и не столько подавление «народного христианства» старообрядцев, сколько подчинение обновлённой церкви, специально оторванной от своих традиционных оснований и превратившейся в структурный элемент государственного аппарата.

Фёдор Мельников

Фёдор Ефимович Мельников (1896–1960) [7], выдающийся старообрядческий деятель, известен в нескольких форматах своей неординарной личности. Он был известным полемистом и проповедником, выступавшим как против оппонентов из числа беспоповцев и официальной церкви, так и против большевистских агитаторов атеизма. Нам он интересен как самобытный историк, проведший комплексный анализ идеологий России после Раскола, представив её историю как постепенное обмирщение и отрыв от своего изначального мировоззренческого предназначения. Ф.Е. Мельников использовал невероятное количество материалов эпохи Раскола, труды почти всех известных синодальных «расколоведов», историков, философов и богословов, хоть как-то соприкасавшихся с темами старообрядчества, традиционного православия и исторической церковности.

Более того, Ф.Е. Мельников неоднократно изыскивал иностранные влияния в российском богословии (философском и официально-церковном), показывая причины и последствия отрыва синодальной церкви от традиционного православного христианства, сохранённого староверами.

Общее направление мысли Фёдора Мельникова: церковный раскол был актом вступления на путь модернизации и вестернизации. В этом Россия вполне укладывалась в мировые эсхатологическое рамки. И государство, и государственная церковь, и светская интеллигенция, и даже новообрядческое простонародье — все пребывают в оторванности от изначальных истоков русского менталитета, что и приводит к «русскому бунту — бессмысленному и беспощадному», самым ярким финалом которого стал октябрь 1917 года. И только староверы сохранили идейные основания самой русской народности. При этом они не замкнулись в сектантски обособленные группы, но сумели приспособиться к новейший экономическим и социально-политическим изменениям, явив миру гибкость и адекватности своих идейных оснований. Русская соборность — главный параметр старообрядческой идентичности, и именно в этом ключе староверы могут быть идейными спасителями России от падения в пропасть бездуховности и бессмысленности. Согласно Мельникову, духовно опустошённая Россия пошла по пути западной цивилизации, утратив свою социальную органику.

Октябрьский переворот 1917 года Ф.Е. Мельниковым преподносился как итог планомерного накопления классовой вражды, началом чего явился церковный раскол XVII в. Классовая ненависть не остановится и поведёт Россию до полного уничтожения, если только не прекратятся антирелигиозные репрессии. В противном случае Россия под идейным влиянием большевизма может полностью оторваться от исторической идентичности и распасться на множество враждующих субъектов, территориальных и социальных.

Владимир Рябушинский

Старообрядческий предприниматель, благотворитель, иконограф и историк Владимир Павлович Рябушинский (1898–1972) в объёмном труде «Старообрядчество и русское религиозное чувство» [10] предложил всеобъемлющую характеристику российской идеологии (официальной и народной) от митрополита Илариона, Нила Сорского, Иосифа Волоцкого, Филофея Псковского, Иоанна Грозного — до старообрядцев и даже оптинских старцев.

Рябушинский провёл причинно-следственные связи между менталитетом старообрядцев, их политической и социальной позицией, хозяйственной деятельностью и повседневным укладом. По мнению В.П. Рябушинского, староверие не локальное, русское христианство, а лишь этническое отражение вселенского христианства. Подобного подхода он придерживался и в исследовании собственно старообрядчества: древлеправославие — локальный феномен православия, наиболее ортодоксальный и сохранивший себя от обмирщения.

Однако В. Рябушинский не замыкал древлеправославие конфессионально, включая в него духовных деятелей официальной церкви, осуществивших личный отказ от «государственнических» начал и возврат к традиционным православным канонам, к православным нормам мышления и деятельности. В такое «древлеправославие» Рябушинский вовлёк Серафима Саровского, Амвросия Оптинского и иных старцев. Более того, В. Рябушинский полагал возможным восстановить древлеправославный менталитет и в официальной церкви — посредством внимательного изучения «русского религиозного чувства», сохранившего основания русской идентичности.

Сергей Зеньковский

В основополагающей работе Сергея Александровича Зеньковского (1907–1990) «Русское старообрядчество. Духовные движения XVII века» [2] старообрядчество было показано как наследие духовной линии Нила Сорского, которой противостояла позиция официально-государственническая, озвученная Иосифом Волоцким. С.А. Зеньковский считал Иоанна Грозного зачинателем тенденций, приведших к Расколу, а правителей XVII и XVIII вв. — наследниками его позиции: при Иване IV принципы царского самовластья затмили православные ценности и каноны. Иоанн Грозный одним из первых деятельно пытался вовлечь Церковь в подчинённое положение.

Впоследствии Алексий Михайлович осуществил эту тенденцию, а Пётр Первый довёл до структурного оформления в Синод. С.А. Зеньковский основательно изучил и представил позиции разных древлеправославных согласий, и в целом он был близок идее Семёна Денисова о том, что Третий Рим после отхода властей от этой идеологии нашёл свою реализацию в старообрядческой среде. XVII век, по Зеньковскому, был периодом непрерывных духовных поисков: различные социальные, политические, религиозные сообщества «соревновались» в своём раскрытии русской идеологии. Различные начинания (к примеру, «проекты» Алексея Михайловича, Никона, староверов) были нацелены на разные итоги духовного, политического и социального развития России. Состоялась победа светского «проекта» (модернизация политических институтов, абсолютизм государевой власти, непосредственное подчинение каждого гражданина царю, постепенное сведение духовной деятельности до функции идеологического обоснования царской власти).

Однако противодействующие, духовно-возродительные проекты (самый последовательный и мощный — древлеправославие) продолжали быть альтернативой официальному курсу властей на протяжении XVII века и в первой половине XVIII века. Речь шла не только о вооружённом сопротивлении, но и о построении «идеальной Руси» на территориях, где обитали казаки-староверы, где были основаны старообрядческие скиты и монастыри, даже в идее и практике популярного в XIX веке странничества.

Александр Дугин

Александр Гельевич Дугин (р. 1962) является противоречивым деятелем и мыслителем. Однако в 1990-е и 2000-е годы он одним из первых обратился к древлеправославию за поиском ценностных оснований для построения современной российской государственности.

А.Г. Дугиным были представлены публике многие идеи старообрядчества, хотя зачастую и в весьма авторском виде [1]. В многочисленных статьях на эту тему, на тему философского традиционализма и русской идентичности Дугин сформировал собственную концепцию, основывающуюся как на классической геополитической теории (К. Хаусхофер, Ф. Ратцель, Р. Челлен), так и на историософии русского евразийства (Н.С. Трубецкой, П.Н. Савицкий, Л.Н. Гумилёв). По мнению А. Дугина, всякий евразийский народ является хранителем определённой стороны вселенской Единой

Метафизической Традиции (авторская терминология А. Дугина). Здесь евразийским народам противостоят народы «атлантические» (европейские), старавшиеся всем своим историческим прогрессом отойти от своих традиционных оснований. Единая Метафизическая Традиция — это психологическая память о «золотом веке», о сочленённости всех групп общества, о подчинённости частной деятельности общественным (всеобщим) духовным принципам. Общее мировое развитие А.Г. Дугиным видится как антитрадиционность, как уход от изначальных духовных основ существования, как духовный упадок. Раскол XVII века в трактовке А.Г. Дугина — вторжение на Русь антитрадиционных западных тенденций обмирщения. Именно старообрядцы, по мнению А. Дугина, сумели восстановить русскую духовную традицию во всей её полноте, обеспечить ей развитие и осуществить в динамичной форме такие её стороны, как народная соборность, нерасчленённость общества на враждебные сообщества, превосходство священных принципов над материальными и повседневными, эсхатологических — над политическими, благочестивая и вероисповедальная ответственность носителей власти перед народом. В этом виде древлеправославие даже сейчас является источником русской идентичности. По А.Г. Дугину, исследовательское и философское внимание к старообрядчеству поможет обрести истинную русскую идентичность в нынешних условиях невидимости духовных основ российской цивилизации.

Валерий Керов

Огромный вклад в исследование старообрядческой экономики и мировоззрения осуществил Валерий Всеволодович Керов (р. 1963) [4] [5] [6], доктор исторических наук, профессор Высшей школы экономики. В.В. Керов считает особенности хозяйствования старообрядцев продуктом их специфического менталитета. Православная традиционность старообрядцев породила уникальные социальные, экономические и политические действия.

Производственные и купеческие сообщества староверов сложились под воздействием особенного отношения старообрядцев к духовной действительности, а к себе — как к «остальцам веры Христовой» посреди всеобщего богоотступничества. Керов многократно показывает зависимость российской истории от старообрядческого хозяйствования, подчёркивая, что даже в годы самых ожесточённых репрессий старообрядцы не только не были исключены из общественной жизни России, но даже до XX столетия являлись одним из существенных факторов, определявших жизнь Российской империи. При этом В.В. Керов противопоставляет древлеправославную и протестантскую идеологии, полемизируя с тезисом М. Вебера об обусловленности возникновения и развития протестантизма пуританской моралью.

Пуританин, по мнению В. Керова, доказывал своей деятельностью величие Творца, избравшего его для загробного рая, а древлеправославный предприниматель трудился исключительно для общины (и общинным способом), будучи более меркантильным в этом вопросе. Таким образом, В. Керов обозначает последовательную зависимость социального существования старообрядцев от принципа соборности, многократного упоминаемого разными авторами, но зачастую туманно объясняемого.

По мнению В.В. Керова, становление экономики, политики и общественной гармонии в современной России должно предполагать исследование духовных и мировоззренческих основ уникальной, автохтонной древлеправославной экономики.

Михаил Шахов

Михаил Олегович Шахов (р. 1965), доктор философских наук, профессор РАНХиГС в фундаментальном и беспрецедентном по своему объёму и значению труде «Старообрядческое мировоззрение: Религиозные основы и социальная позиция» [15], используя грандиозную библиографию: множество источников, работ российских, советских и зарубежных исследователей, — создал всеохватную картину старообрядческого мировоззрения, менталитета, идеологии, а помимо этого и детальную социально-психологическую панораму истории России накануне церковного раскола.

Большое внимание М.О. Шахов уделяет соотношению вселенского и национального аспектов православного богословия и идеологии. В его представлении древлеправославие появилось как наиболее ортодоксальное движение в православии в момент кризиса традиционной русской идентичности. Старообрядчество обновило русскую (православную) идентичность в условиях наступившего модерна, однако секулярное расслоение русского общества привело к оттеснению старообрядцев за пределы основных сфер государственной жизни.

Шахов приводит объёмное описание основных старообрядческих богословских трактатов, направленных на обоснование своей (в первую очередь — беспоповской) концепции в новых условиях (пришествие «духовного антихриста», утрата духовенства и возможности совершения некоторых таинств), сделавших невозможным православную духовную практику во всей полноте. «Меч духовный», «Щит веры», «Поморские ответы», по Шахову, явились первыми непосредственно философскими трудами старообрядцев.

Модернизация России поставила староверов перед проблемой: обращение к историческим прецедентам и руководство Св. Писанием и святоотеческим наследием стало затруднительным, требующим новых подходов. Эти условия содействовали разработке уникальной древлеправославной философии, пользующейся как собственной понятийной системой, так и логикой Аристотеля («Меч духовный»). Староверы создали обширную философскую систему, проецирующуюся на их мировоззрение и социально-политическую деятельность. Сущность древлеправославия — последовательный традиционализм, возобновившийся при модернизации России. Конечно, данными персонами наука о старообрядчестве не охвачена. Описание вклада иных историков, философов, литературоведов и культурологов обещает быть в последующих очерках.

Литература

1. Дугин А.Г. Старообрядчество и русская национальная идея / Радио Духовный Антихрист — URL: http://staroverie.ru/idea.shtml (дата обращения 20.09.19). 2. Зеньковский С.А. Русское старообрядчество. В 2 тт. — М.: Институт ДИ-ДИК, Квадрига, 2009. 3. Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. В 2 тт. — М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1996. 4. Керов В.В. Конфессионально-этическая мотивация хозяйствования староверов в XVIII–XIX веках // Отечественная история. — 2001. — № 4. — С. 18–40. 5. Керов В.В. Община и хозяин: Роль общины в хозяйственной системе старообрядчества // Старообрядецъ. — 2001. — № 23. — С. 1, 4. 6. Керов В.В. Формирование старообрядческой концепции «труда благого» в конце XVII — начале XVIII в. // Старообрядчество: история, культура, современность. Выпуск 4. — Боровск: Музей истории и культуры старообрядчества, 1995. — С. 40–44. 7. Мельников Ф.Е. Краткая история древлеправославной (старообрядческой) Церкви. — Барнаул: Изд-во Фонда поддержки строительства храма Покрова Пресвятыя Богородицы РПСЦ, Лествица, 2006. 8. Мень А., прот. Владимир Сергеевич Соловьёв // Мировая духовная культура. Христианство. Церковь. — М., 1995. — С. 129–140. 9. Пругавин А.С. Раскол внизу и раскол вверху: Очерки современного сектантства. — СПб.: Изд-во А.С. Суворина, 1882. 10. Рябушинский В.П. Старообрядчество и русское религиозное чувство. — М.: Мосты культуры, 2010. 11. Собрание постановлений по части раскола / Ред. Кельсиев В.И. — Лондон: Вольная русская типография, 1863. 12. Соловьёв В.С. О русском народном расколе // Соловьёв В.С. Сочинения в двух томах. Т. 1. Философская публицистика. — М.: Правда, 1991. — С. 180–205. 13. Соловьёв В.С. Панмонголизм // Соловьёв В.С. Россия и вселенская церковь. — Минск: Харвет, 1999. — С. 811–812. 14. Соловьёв В.С. Русская идея // Русская Идея: Сборник произведений русских мыслителей. — М.: Айрис-пресс, 2002. — С. 221–241. 15. Шахов М.О. Старообрядческое мировоззрение: Религиозно-философские основы и социальная позиция. — М.: Изд-во РАГС, 2001. 16. Щапов А.П. Земство и раскол. — СПб. : Изд-во Д.Е. Кожанчикова, 1862. 17. Щапов А.П. Русский раскол старообрядчества, рассматриваемый в связи с внутренним состоянием Русской Церкви и гражданственности в XVII веке и в первой половине XVIII. — Казань: Изд-во И. Дубровина, 1859.

Поделиться: