Стойте в вере твёрдо и незыблемо,
страха же человеческого не убойтеся и не ужасайтеся,
Господа же Бога нашего святите и в сердцах ваших прославляйте
и Той будет нам грешным во спасение, яко с нами Бог.
Протопоп Аввакум
***
Три с половиною века отделяют нас от трагического разделения в Русской Церкви, которое без преувеличения можно назвать настоящей духовной катастрофой. И три с половиною века старообрядцев обвиняют в «невежестве» и «обрядоверии».
Прежде всего, необходимо сказать, что термин «обряд» появился только в начале XVIII века, при Екатерине II. До этого на Руси, да и во время проведения самой реформы Русская Церковь данного термина не знала. Сама по себе категория «обряд» чужда святоотеческому духу и ни у одного из святых отцов и учителей Церкви не встречается. «Обряд», «старый обряд», «старообрядец», «старообрядческая» — названия, применяемые вынужденно, для обозначения религиозных взглядов православных христиан, не принявших церковную «реформу» XVII века. Перемена «обряда» при повышенной религиозной чуткости означала не что иное, как вероотступничество.
Суть всех богословских сочинений, направленных на переубеждение реформаторов, сводилась к следующему.
Изменение крестного знамения с двоеперстия на троеперстие
Проблема применения двоеперстия и троеперстия при совершении крестного знамения стала ключевым пунктом в полемике между старообрядцами и приверженцами нового обряда. Этому вопросу уделялось наибольшее значение и место в полемической литературе двух противоборствующих сторон. История русского раскола начинается именно с несогласия определенной части русских православных христиан изображать крестное знамение посредством троеперстия. В феврале 1653 года на первой седмице Великого поста, в день празднования Торжества Православия, было обнародовано распоряжение патриарха-реформатора, где говорилось об отмене земных поклонов на покаянной молитве св. Ефрема Сирина и о введении троеперстия.
Форма совершения крестного знамения есть видимый символ исповедования православных догматов. Двоеперстие, помимо его несомненно апостольского происхождения и исторической неопровержимости, несет в себе выражение основ христианского вероучения: Божественной и человеческой природы Исуса Христа и учения о Святой Троице. Двоеперстие символизирует догмат человеческого Спасения через Божественный Промысел, нашедший своё воплощение в идее Богочеловечества. Три остальных перста символизируют Святую Троицу.
В самых ранних классических сочинениях первых старообрядцев, вполне обоснованно в вероучительном смысле, говорится о двоеперстии как об исповедании Крестной жертвы Исуса Христа Распятого. Троеперстие, с его сомнительным, гораздо более поздним и неизвестным происхождением, обращало основные спасительные догматы Церкви в кощунство. Троица на Кресте никогда не распиналась, а прижатие к ладони двух перстов объявлялось «праздным», что гораздо позже у никониан стало символизировать Богочеловечество Христово.
Двоеперстие стало предметом дискредитации старообрядчества в богословских кругах никонианства. Дело дошло до откровенных научных (историко-богословские сочинения) и религиозных (якобы древние иконы, мощи и пр.) подлогов, которые шли в ход в работе синодального миссионерского аппарата.
Написание имени Исуса Христа
Имя Бога свято. Часто встречаемое и по многовековой традиции написуемое в книгах имя Христа Исус символизировало некий культурный код и таинственную значимость Имени. Не случайно Господь Саваоф наделяет Аврама именем «Авраам», подчеркивая отныне особую значимость его личности как отца множества народов. При таком подходе к тексту становится понятной болезненная реакция старообрядцев на изменение имени Христа. Перемена же Имени при повышенной религиозности общества означала перемену Сущности. При том факте, что в религиозной культуре Древней Руси немалое место отводилось Символу — Христово Имя несло в себе категорию цельности, образ Бога. А любое изменение символа равносильно ереси.
Более того, «Иисус» есть прямая языковая несуразица, слепо скопированная с греческого языка в XVII веке.
Синодальные архиереи, члены «ведомства господствующего вероисповедания», такие как Димитрий Ростовский и др., в своих сочинениях откровенно издевались и глумились над Старым Обрядом, приписывая ему самые кошмарные и кощунственные толкования и нередко совершали исторические фальсификации во оправдание безбожной политики дореволюционного Синода.
Введение четвероконечного креста
Данное новшество имеет такой же свято-символический характер, как и написание имени Христова.
Восьмиконечный Крест наиболее полно символизирует историю Боговоплощения и Спасения человечества от греха и смерти через искупительную жертву Господа Исуса Христа. В пророчестве Исаии есть указание о трёх древах, как символ восьмиконечного Креста.
Нельзя говорить о восьмиконечном Кресте как исключительной форме Креста на Руси. Почитание и поклонение воздавалось всякой форме Креста. Крестное знамение совершается христианином четвероконечным крестом. Подобным образом сегодняшний старообрядческий епископ или священник, как наследователь древнерусской церковной традиции, осеняет святую воду, благословляет во время службы четвероконечным Крестом. Четвероконечный Крест присутствует также на богослужебных одеждах духовенства.
В то же время, когда еретик митрополит Исидор нёс перед собою четвероконечный крыж, при въезде в Москву после подписания Ферраро-Флорентийской унии — православный народ пришёл в возмущение и крайнее негодование. В данном случае не Православный Крест, а именно крыж был видимым символом латинства.
В старообрядчестве признаётся всякий Крест как символ Спасения. Однако, после откровенного гонения на Восьмиконечный Крест и циничного глумления над ним со стороны «реформаторов» в XVII–XIX веках, Православный Восьмиконечный Крест является видимым символом старообрядчества. Образ Восьмиконечного Креста становится видимой святыней и стягом-знаменем Старой Веры.
Признание обливательного крещения и его практика
Крещение есть основное спасительное таинство христианства. Его важность и необходимость показана в Евангелии самим Господом Исусом Христом. Святое Крещение, ввиду его исключительной важности и необходимости при вхождении в Церковь, всегда было в центре внимания святых апостолов и отцов. Не меньшую значимость имела форма совершения Крещения. По Апостольским правилам (50-е правило апостольское), Крещение должно быть совершено только троекратным погружением. Не однократным погружением, не обливанием, не окроплением. Единственно верным видимым способом вхождения в Церковь может быть только троекратное погружение в честь Святой Троицы. Погружение с головой в воду означает смерть человека для греха и воскресение его для Спасения.
Лишь в случае крайней нужды, когда человека невозможно погрузить (физическая немощь, нахождение в реанимации, коме и пр.), или же поблизости нет воды (пустыня), допускается обливание или окропление. Если не было воды — крестили слюной, песком и пр. Но только в случае самой крайней нужды. Ежели по совершении подобного крещения человек выживает — его крестят в положенной погружательной форме. Если не выживает — на милость Божию, таковой считается крещёным.
Совсем другое дело, когда обливание или окропление в нормальных для церкви условиях приобретает статус нормы. Это есть уже не крещение, но каноническое преступление, за которое, согласно правилам, священник или епископ, крестивший не по чину, извергается из сана. Обливательное крещение было признано латинянами и, в случае перехода в православие, таковые принимали полное каноническое крещение. Данная практика имела важное место при патриархе Филарете Романове. Во время и по прошествии церковной «реформы» синодальными богословами обливательное «крещение» было признано, канонически узаконено и богословски оправдано. Смягчился чиноприём латинян до миропомазания.
В старообрядчестве, следуя священным Апостольским правилам, обливание, окропление и другие формы псевдокрещения не имеют никакого канонического признания.
Реализм и плотское начало в иконописи
Икона есть не просто изображение Христа, Богородицы и святых на доске посредством краски.
В православной иконографии каждому иконописцу открывается уникальным образом не человеческая индивидуальность, а Ипостась Христа. Божественная Благодать, сходящая на икону, преображает ее внешний вид. Каждая икона соединяет две бесконечности: Божественный Свет и человеческий дух. На православной иконе смысл изображения приобретает не исторический, а духовный смысл. Стоглавый Собор 1551 года постановил принять в качестве образца иконописания древнерусские и древнегреческие иконы, а также работы прпп. Андрея Рублева, Феофана Грека и Дионисия.
Православная икона — это особый вид самовыражения и самораскрытия Церкви; это духовное поле в физическом пространстве, красота как аспект Божества. С точки зрения христианской догматики, икона — свидетельство о том, что Сын Божий стал Сыном человеческим, что Божественное Слово обрело плоть, а Божественная Ипостась стала Богочеловеческой Личностью — конкретной и неповторимой. Бог навечно воспринял природу человека для того, чтобы открыть человеку путь бесконечного восхождения к Богу, сделать Свое творение причастником свободы и совершенств абсолютного бытия.
Католическая традиция иконописи предусматривает фиксацию исторического элемента, подкрепленного сугубо плотским восприятием событий, связанных с жизнью святого. Именно поэтому доминирующим положением латинской иконографии является, например, изображение крестных страданий Исуса Христа — казнь через распятие со всеми реалистическими подробностями, вскармливание Богородицею своим молоком Младенца Исуса. Данная направленность — плотское восприятие исторического момента домостроительства человеческого спасения совершенно чужда святоотеческому преданию. Таким образом, православному человеку совершенно неприемлемо молиться у изображения Сикстинской Мадонны или скульптурной сцены Рождества Христова.
В XVII веке в России появилась тенденция распространения икон, писанных на западный манер, при работе над которыми художники преимущество отдавали развитию эстетического вкуса. Это вызвало огромный народный протест. И не удивительно, т.к. всей глубиной православного мировоззрения народ ощутил внесение элементов, чуждых его духовному опыту.
Латинское влияние в иконописи проявилось, прежде всего, в появлении новой манеры письма, получившей название «живоподобие», от слов: писать «яко живо». В традиционное иконописное письмо вводятся новые приемы реалистической живописи: светотеневая моделировка лика, элементы натурализма, прямая перспектива и т.д. Ещё до официального начала реформы в Российском государстве появляются иконы и иконописцы, творчество которых порождает немало вопросов. Самый известный первопроходец новой «иконописи» — Симеон Ушаков, положивший начало человекоподобию как центральной идее своего художественного творчества. Налицо влияние латинства с его чувственной псевдорелигиозностью вместо трезвой духовной жизни.
Но, как уже выше говорилось, целью православного иконописца является не изображение на иконе историко-физического обстоятельства, а передача духовной сущности изображаемого. Таким образом, написание святых икон не по православным канонам, например в стиле классической живописи, что было повсеместно распространено в Российской империи в синодальное время, есть несоответствие православному преданию и молитвенной традиции восточных иконописцев, а следовательно, должно трактоваться как ересь. В обрядово-канонической практике современной церкви упорно сохраняется антропоморфный стиль иконотворчества, соответствующий католическому духу. Особенно необходимо отметить, что все, что является продуктом промышленного производства, считается несоответствующим для божественного искусства. Так, например, продажа печатных бумажных репродукций противна правилам, она была запрещена собором 1667 года и патриархом Иоакимом.
Особое место в истории иконографии занимает медное литьё, получившее распространение в старообрядчестве. В строгом смысле слова, выпуск меднолитых икон также является промышленным. Однако, во-первых, иконописец пишет образ на восковой поверхности, и элемент духовного творчества сохраняется. Во-вторых, металл проходит термическую очистку и является удобным и долговечным материалом для запечатления Святого Лика. Для старообрядцев в условиях постоянных гонений изготовление и применение в молитвенной практике меднолитых икон оказалось очень удобным, а само медное литьё является неотъемлемой частью древлеправославной культуры. На протяжении веков искусство медного литья у староверов достигло необычайных эстетических высот и мастерства. Взаимосвязь Слова и образа в конце XVII века окончательно разрушается. Икона не воспринимается больше как эквивалент Слова, а только как Его иллюстрация. На полях икон часто можно увидеть тексты, поясняющие изображение, словно иконописец не доверяет образу. В многословии эпоха теряет концентрированность духа, не слышит Слово, в многообразии живописи теряет образ. Вот почему чуткий к духовным подменам священномученик и исповедник протопоп Аввакум одним из первых восстал против новой манеры иконного письма.
Переход на партесное светское пение
Церковное пение пришло на Русь с принятием христианства из Византии. За семь веков существования православия древнерусские распевщики достигли больших высот в этом сакральном искусстве. Пению в храмах отцы церкви всегда придавали огромное значение. Знаменный распев и древнерусская икона — явления, по своей духовной сущности родственные исихазму. Именно исихазм породил так называемый калофонический стиль (калофония — сладкогласие) знаменного распева как мелодический аналог литературного стиля «плетения словес» — попытки выразить тайны горнего мира утонченными и сложными словесными построениями. Богослужебной мелодии были присущи законы построения, абсолютно чуждые светской музыке и даже позволяющие говорить о выражении категории невещественного в церковном пении. В представлениях древней Церкви песнопения, как и другие предметы культа — воплощенные смыслы мира невидимого. Климент Александрийский запретил использовать приемы светского пения в Церкви, указывая на несовместимость хроматических напевов с духом православного богослужения. Концепцию святого Климента Александрийского в отношении церковного пения, получившую позднее каноническое закрепление на VI Вселенском Соборе (75-е правило), разделяли такие великие православные святые, как святители Киприан Карфагенский, Иоанн Златоуст, блаженный Иероним Стридонский. В соответствии с концепцией Климента Александрийского, музыкальная система осмогласия святого Иоанна Дамаскина (VIII век) также исключает напевы хроматического строя.
Из вышеприведенных высказываний святых отцов церкви напрашивается вывод о несоответствии партесно-хроматического пения православной святоотеческой традиции. Следовательно, в православном мировоззрении применение в церкви светского пения является чуждым и еретическим по духу. Однако католическая церковь по причине духовного обмирщения впоследствии стала придерживаться хроматики и партеса. И в середине XVII века украинские «спеваки» принесли на Русь данный вид пения, воспринятого ими от поляков. Это пение понравилось Алексею Михайловичу Романову и патриарху Никону. Официальной датой его утверждения является 1668 год. Именно тогда, по настоятельным прошениям царя Алексея Михайловича, восточные патриархи, находившиеся в Москве, одобрили ведение «новомодного» искусства для русских православных храмов.
Введение троекратного пения «аллилуйя»
«Аллилуйя» в переводе с греческого означает «хвала Богу». В дореформенных богослужебных текстах пелось: «Аллилуйя, аллилуйя, слава Тебе Боже», два раза на греческом языке и один раз на русском. То есть хвала Богу возносилась трижды, в честь Святой Троицы. Введение же троекратного «аллилуйя» нарушило священный принцип троичности. Постреформенный текст отныне стал произноситься: «Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, слава Тебе Боже», против чего абсолютно справедливо восстали защитники Старого Обряда.
Изменение в Символе Веры
Символ Веры — краткий свод основных христианских вероучительных истин. Святые отцы Первого и Второго Вселенских Соборов особое внимание уделяли богословской терминологии, имеющей свои тонкости и строго запретили что-либо изменять или привносит в Символ.
Так, в словосочетании «рождена, а несотворена…» убрали союз «а», имеющий противопоставительный смысл. Старообрядческие богословы считают, что отсутствие «а» ослабляет «рождение» и «несотворение». Сын Божий именно рождён, а не сотворён Богом Отцом. Изъятие из текста всего лишь одной буквы меняет весь смысл и наводит на мысль о тварности природы Христа, о чём в III веке проповедовали ариане.
Двусмыслица также вносилась в слова о Царствии Божием. «Его же Царствию несть (т.е. «нет». — Р.А.) конца», — именно так звучит старый текст. В «исправленном» Символе Веры звучит: «Его же Царствию не будет конца». Данное выражение даёт основание полагать, что Царствие Небесное ещё не наступило с Боговоплощением Христа, Его Жертвой, Воскресением и наступит только в будущем.
Появление еретического смысла в молитве Святому Духу
«Царю Небесный, Утешителю Душе Истинный» — именно таким образом начинается молитва. В «новом» тексте читается «Утешителю Душе истины». Таким образом, вместо Истинного Бога Духа Святого произносится молитва духу какой-то абстрактной истины, более совершенной, нежели Бог Святой Дух. Происходит отрицание Божественной Сущности Третьей Ипостаси Святой Троицы.
Изменения также касались введения противосолони, когда крестный ход совершается не по часовой стрелке «вслед за солнцем», а против неё. При повышенной религиозной чуткости противосолонь есть абсолютно ненужное введение, вносящее лишь смущение и сумятицу.
Смысловые изменения в других богослужебных текстах
В целом же ни одна молитва, ни одна богослужебная книга не были обделены вниманием горе-справщиков. Почти все тексты были изменены до смысловых несуразиц. При совершении Таинства Крещения по древнерусским книгам священник произносит: «Запрещает ти, диаволе, Господь наш Исус Христос, Пришедыи в мир и вселивыися в человецех». В новом тексте звучит: «Запрещает тебе Господь, диаволе, пришедыи в мир и вселивыися в человецех». Комментарии, как говорится, излишни.
В том же чине Крещения священник возносит Богу молитву: «Молимся Тебе, Господи, ниже да снидет с крещающимся дух лукавый». По никоновским книгам это место «исправлено» следующим образом: «Ниже да снидет с крещающимся, молимся тебе, дух лукавый». В Богоявленском водоосвящении справщики вставили диковинное прошение: «…о еже быти воде сей, скачущей в жизнь вечную». И так далее и так далее. В общем и целом, не осталось ни одной книги, ни одной молитвы, которые не были бы в той или иной степени затронуты, изменены и искажены справщиками. Глумление над богослужебными текстами было колоссальным.
Изменение форм богопочитания в новообрядствующем сообществе привело к тому, что в их церквах утрачен дивный строй, порядок богослужения и христианское благообразие во многих церковных вещах. Во время старообрядческого богослужения недопустимо никаких его сокращений, поклоны и крестное знамение совершаются одновременно всеми молящимися согласно Уставу. Верующие соблюдают благообразие в одежде и внешнем виде (борода у мужчины, покрытая голова у женщины). При богослужении у староверов отсутствуют излишние хождения по храму, частые лобызания икон, отсутствует дух «светскости» и «душевной чувственности». Лампадное масло и свечи изготавливаются из сырья, имеющего только натуральное происхождение. В новообрядческой церкви всё это, под воздействием «преобразований», к сожалению, было во многом утрачено. Дело в том, что внешняя благочестивая церковная дисциплина всегда способствовала молитве, и это больше, чем так называемый «обряд», и лежит исключительно в сфере духовного, Божественного.
Роман Аторин,
кандидат философских наук, доцент кафедры философии РГАУ-МСХА им. К.А. Тимирязева
